Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone". Страница 2

Уныло вздохнув, развернулась и опустилась на колени, по-волчьи подставляя шею вожаку. Сдаваясь так, как это было принято у них на родине.

Приняв душ и сменив одежду, они разместились в её комнате. На небольшом столике Клэри организовала пару бутербродов с ветчиной и крепкий кофе, которого всегда не хватало на их родине. Солнце давно спустилось за горизонт, с улицы веяло ледяным холодом, пришедшим со стороны океана. Однако они оставались в тонких майках — прохлада совсем не трогала брата и сестру, сидящих друг напротив друга и незнающих, что сказать после пяти лет погони и преследований.

— Ты выросла.

— Можно подумать, раньше я была ребёнком, когда отец решил выдать меня замуж, — язвительно проронила Клэри. Она старательно гасила в себе конфликт, понимая, что ещё пять лет в бегах может и не выдержать. Слишком устала от бесконечной гонки.

— Замужество за кан-альфой не самое худшее, что может случиться в жизни.

Клэри выразительно изогнула бровь, притягивая к себе чашку и делая небольшой глоток. Брат всегда шёл напролом, будучи не склонным к сантиментам. Чего ещё ожидать — весь в отца.

— Лико, если ты ради этого меня искал — забудь. Возвращайся в пределы и передай кан-альфе Корнголик-ана, что его своенравная дочь не вернётся по щелчку когтистых пальцев. А будешь пытаться силой забрать — у меня ещё много сюрпризов припасено!

Чашка треснула в мужских руках и даже стол жалобно заскрипел под потяжелевшим альфой. Он окинул комнату выразительным взглядом, особо задержавшись на испачканной форме с логотипом вшивого фастфуда, валявшейся в углу. Здесь всё кричало о бедности, и это отражалось в его глазах. Как можно променять величие Корнголик-ана на это?

Клэри усмехнулась.

— Я здесь надолго не задержусь. Всего лишь очередная берлога.

— Придушить бы тётку…

— Не она научила меня ходить волчьими тропами, — глухо прорычала сестра. — Инга показала, как можно выжить в этом мире. Только и всего.

Лико поднялся с места и подошёл к окну. Отправляясь в очередной раз на поиски Клэри, он думал, что будет просто убедить её вернуться. Что, поскитавшись по задворкам этой вонючей и перенаселённой планеты, она с радостью вернётся домой. Права была мама — в его сестре оказалось слишком много противоречий.

— Ты же знаешь, почему отец так поспешно устроил смотрины. Почему так торопился выдать замуж.

— Потому что наша драгоценная мама считает, что я такой же магнит для волков, как и она. Что будет лучше, если я выйду замуж, нарожаю деток и окажусь под защитой сильного кан-альфы, как наш отец.

— Она боится не этого, — тихо прошептал Лико, вставая спиной к сестре, чтобы она не увидела, как он аккуратно выуживает из кармана брюк маленький пакетик с белым порошком. — Скажи, тебе всё ещё снятся те странные сны? — нарочито медленно протянул он.

Когда сестра не ответила, он развернулась и тотчас получил по лбу стулом. Падая, он рассыпал серебристый порошок, и тот взвился вверх, окутывая обоих сверкающей завесой. Ни один не успел задержать дыхание и оба вдохнули полную дозу.

— Сонная трава, — прошептала Клэри, чувствуя, как реальность ускользает от неё. Глядя на брата, она понимала, что он очнётся раньше, а значит, когда проснётся она, то будет уже на полпути домой.

— Не бывать этому, — хрипло выплюнула девушка, пробуждая в себе первородную волчью ярость.

Трава начинала действовать, путая реальность и сны, Клэри видела очертания другого мужчины в своём брате, она потянулась к нему и из последних сил ступила вперёд, будто ступая на невидимый путь. Подхватив аварийную сумку, девушка сделала ещё один шаг по волчьей тропе, игнорируя крики предателя-брата и успевая увернуться от его ослабевших рук.

Путались мысли, чувства кружились как серебристые бабочки-звёздочки и вместо знакомого — неизвестное, вместо тропы — пропасть, а за ней — звёзды и сильный ветер…

* * *

На губах соль и от страха замирает в груди: кругом всё — чёрное, опасное. Рука проваливается в пустоту, кручусь на месте вокруг своей оси, пытаясь удержаться на слабой качке, от которой кажется будто падаю в бесконечную тьму. Хватаюсь за деревянный выступ, он останавливает вращение, но тонкая поверхность под ногами слишком неустойчива и я всё-таки срываюсь вниз, всё ещё не ухватывая суть — где я… кто я?..

От полёта закладывает уши, даже крикнуть не успела — воздуха нет. Слышу свист, а падаю прямо в мужские руки и вместе с их обладателем приземляюсь на мокрую палубу корабля. Зажмуриваюсь, а потом вижу его встревоженные глаза, подсвеченные слабыми лампами. О, как он смотрел на меня! Почти с отчаянием, какой-то невыносимой тоской. Ладони сжимают талию, хватка почти как сталь — не вырвешься, даже и пытаться не стоит.

Мгновение стирается, уступая место сомнению.

— Селеста, что с тобой происходит? — полувопль-полушёпот, обидный укор и объятия слабеют, а я вырываюсь наружу, будто сбрасывая с ноги капкан на медведя. Горько.

Чешу нос и звучно чихаю, оглядываясь по сторонам. Где бы не побывала, то место кажется адом по сравнению с потрёпанным всеми зимними ветрами кораблём, на который беспрестанно ругается кэрр Се́дов. Мы не один месяц бороздим северные воды, кажется, что впустую, ведь куда бы не причалили, никто не знает, что именно мы ищем, за какой край земли собираемся ступить в поисках… кого? Легенду или настоящего бога-изменника?..

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Арт?

Моя боль только моя.

Как бы мы не переплетали пальцы, как часто не целовались, прижимаясь изо всех сил, одно остаётся неизменным — мрак, застывший холод между разбитыми душами и немой, колючий вопрос: «Что было между тобой и им?..» Муж знает: стоит задать его вслух — и я как фурия наброшусь на него, срываясь с цепи, проклиная на все лады, стирая то единственное, что осталось у нас. Надежду.

— Минуту назад ты лежала в нашей постели, а потом исчезла и я лишь чудом учуял твой запах с палубы. Опоздай хоть на секунду — разбилась бы или улетела за борт! Сэл, твоя сила сходит с ума!

Вскочив с места, отступила назад, мотая головой. Сотни слов были готовы сорваться в запальчивой горячке, но я промолчала. Снова. И Арт, поднимаясь следом, уловил моё молчание.

— Ты больше не разговариваешь со мной, — с несвойственной ему усталостью выговорил он, отворачиваясь и с силой проводя рукой по лицу, будто пытаясь стереть неразумные слова, и вернуть хрупкое равновесие. Отойдя к бортику и уставившись в непроглядную темень, он прошептал: — Ты возводишь всё больше стен между нами.

А были ли когда-то мосты? Порой кажется, что всё держалось на этой призрачной нити слияния, которая обернулась болезненным разрывом и бесконечной пустотой, которую нельзя заполнить ни разговорами, ни горячими объятиями и нашими желаниями.

— Происходящее со мной никак не связано с ариусом. Это нечто иное.

Встав рядом, опёрлась локтями о борт и посмотрела вниз, тщетно пытаясь разглядеть водную гладь. Луна окончательно скрылась за облаками и только свет от фонарей немного разгонял тьму. Рассредоточившись по палубе, ненавязчиво дежурят матросы, а внизу в каютах спят наши друзья и соратники, утомлённые бесплодными поисками.

Будучи оторванными от цивилизации, мы и понятия не имели, что происходит на берегах королевства, так далеко продвинулось наше путешествие. Теперь пути пролегают по дикому краю, населённому маленькими деревушками, в которых и дракона-то живого никогда не видели, что уж говорить об иных видах.

Мы не знаем, действительно ли проснулись боги, а если так, то что они делают? Как распространяется их влияние? Что задумал Ктуул сделать с Никлосом? После того странного сна-фантазии, я больше не видела своего короля. Моими снами завладела иная особа…

— Я надеюсь, что соплеменники Кукулейко знают, что со мной происходит. Возможно, среди них есть шаманы такого же уровня, что и он.

— Разумеется, ведь нет ничего важнее того, что происходит с тобой, — со странной интонацией в голосе пробормотал Арт.