Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone". Страница 3

В полутьме был виден только силуэт мужчины, но даже так было очевидно, чем полны его мысли. В каком сумбуре они пребывают.

— Может сила просто спит, как и слияние. Может нужен какой-то толчок…

Голос сорвался, когда Арт ударил кулаком по дереву, оставив приличную вмятину. Он развернулся ко мне, нависая как громадная, чёрная тень, и змейка страха обвила сердце, пробудив застарелые воспоминания, от которых я сжалась и побледнела. Сила ушла, а вместе с ней и уверенность в себе. Теперь я беззащитнее котёнка, возомнившего себя саблезубым тигром, что обитает в тех местах, куда мы направлялись.

— Слияния нет, потому что ты этого больше не хочешь. Иногда кажется, что ты жалеешь, что оно вообще было. Что наша связь — лишь досадная преграда на пути ваши с Ником отношениях. У вас бы всё сложилось, не будь меня рядом!

Моя рука была остановлена в миллиметре от его щеки, но я всё равно ударила. Коленом прямо между ног, невольно повторяя за своей прародительницей. Я ощутила её свободный гнев в своих венах и он же придал твёрдости голосу:

— Даже не смей так низко думать обо мне! Как ты вообще мог такое сказать?! Я стала твоей женой по доброй воле и с открытым сердцем! Всё это время тянулась к тебе изо всех сил, я боролась за нас, делала всё, что могла! Все говорили, что я должна стать женой короля, тем самым спася мир! «Не убегай, Селеста!» Вот моё предсказание, но я всё равно сбежала! К тебе! — звонкий голос вспорол тьму и разнёс обиду над кораблём и за его пределами.

Пока Арт тихо шипел, пытаясь отойти от моего удара, я толкнула его в грудь, вынуждая отступать, пока он не упёрся в мачту корабля, и даже тогда не остановилась, вставая вплотную и вынуждая выпрямиться.

— Ты же хочешь спросить, не трахалась ли я с Ником, пока была его невестой? Я вижу этот вопрос каждое проклятое утро! Морвиус тебя подери, Арт и это ты обвиняешь меня в том, что я больше не хочу тебя!

Повинуясь импульсу, залезла к нему в штаны и сжала его пах, отчего он неподвижно замер, а потом встала на цыпочки и потянулась к его губам, впиваясь жарким поцелуем, пытаясь вспомнить, каково это — целовать его. До падения, в то тёплое лето, когда казалось, что кроме нас на этом свете больше никого нет.

Его руки остались безвольно висеть вдоль тела, а член даже не пошевелился. Думаю, если бы я оголилась перед ним и станцевала самый непристойный танец пустынных демониц, он бы не откликнулся на мой зов.

— Вот и ответ, — прошептала, в последний раз ощущая мягкость его губ и вдыхая запах родного тела. — Всё сгорело к чертям.

— Что такое «чертям»? — невпопад спросил он, но я не успела ответить.

Позади раздался сигнал тревоги, вспыхнули огни, ярко освещая затенённую палубу и как муравьи из муравейника наверх повылезали матросы, а следом за ними Се́дов и Деян. Вновь затрубили в рог и Арт оттолкнул меня, убирая с пути.

— Уходи в каюту! — приказал он, даже не глядя в мою сторону, пока я пыталась углядеть опасность, замеченную дозорным.

После возрождения богов и угасшего дара Агондария, моря перестали быть безопасным местом. Чудища лишились контроля и теперь нападали на все суда, особо свирепствуя в диких, северных водах.

Дозорный запустил сигнальный огонь, красной кометой пролетевший над кораблём в сторону, откуда шли монстры, подсвечивая блестящие спины в чёрной глади. Десятки тварей лезли к бортам, кривя стозубые пасти. От их заунывного воя кровь стыла в жилах.

Нас ждёт настоящая мясорубка.

* * *

Эта стычка отличалась от прежних. Свирепая, обозлённая, будто хищники заимели единое нутро, жаждущее исторгнуть непрошенных гостей из северных вод. В атаке не было ничего примитивного. Любопытство, с которым прежде спруты пробовали на вкус бочкообразные бока корабля, сменилось давлением, с которым они пытались его перекусить, сжевать и сжать до такой силы, чтобы грот-мачта жалобно заскрипела в объятиях гигантских щупалец, а от тарана невообразимо-огромной акулы-молот матросы на корабле падали, сбивая снасти и опрокидывая бочки.

— Руби их! Все как один! — кричал сориентировавшийся Се́дов и люди бросились с мечами и топорами к самому мощному отростку у рулевой палубы. — Не дайте ему уничтожить руль!

Во все стороны брызнула мутная до черноты жижа и над водой пронёсся яростный полный боли вой. Вскипело море, на поверхность поднялись летающие рыбы. Они бросались вверх, перелетая за борт, и всей массой опрокидывались на палубу, разевая полные острых зубов пасти. Двигаясь как ужи, юркие твари атаковали матросов, целясь им в икры.

Бойня принесла запах крови и тухлой рыбы. Несколько драконов успели обернуться и теперь поливали океан огненными залпами, вынуждая спрутов помельче отпрянуть от бортов, пока их главный собрат доламывал мачту, другими щупальцами отбиваясь от острых лезвий, впивающихся в его грубую шкуру.

Я услышала крик помощника Се́дова, Гори, — ему откусили ногу и теперь он лёжа отбивался от двухметровой рыбины, нацедившейся на всё остальное. Даже при обрывистом свете фонарей видно, как бешено вращаются её глаза, полные безумия и жажды уничтожения.

Будучи в шаге от спуска вниз, я застыла истуканом, а потом бросилась к нему, на ходу разрывая низ платья. Под руку попался кем-то оброненный кухонный тесак, прихватив его, атаковала тварь сзади, впиваясь в верх туловища, от её жалобного визга заложило уши, но я смогла оттолкнуть её от раненого и добить ударом в глаза. На руки налипла зелёная кровь, источающая вонь стухших водорослей. Упав на колени, я подползла к Гори и, не слушая его отрывистую речь, выхватила меч из ослабевших рук и дорубила остаток ноги, чтобы срез был ровным. Я действовала инстинктивно, накладывая слабый жгут и оборачивая обрубок отрезом ткани.

Матрос потерял сознание и я могла только молиться, чтобы он пережил эту ночь вмиг ставшую яркой, как днём. Обернувшись, увидела троих колдунов, сгрудившихся на корме вокруг очерченного круга, из их рук в небо бил ослепительный столб света. Томар Бай едва стоял на ногах, а его дочь почернела от напряжения, прикусив губу до мяса. Корабельный колдун Кордон нараспев читал заклинание и хоть они были далеко от меня, но незнакомые слова звучали будто отовсюду и так гулко, что пробирало до костей, хотелось забраться в норку и сжаться, превращаясь в тень.

Их давление на тварей было так велико, что рыбины прижимались к полу, извиваясь, шипя и повизгивая как маленькие червяки. Только спрут не поддался магии, он взревел, выбираясь всё больше и больше из воды, переползая на корабль, креня его вправо. Колдуны потеряли концентрацию, а вместе с ней и равновесие, их швырнуло набок и они покатились до борта прямо к прыгнувшей навстречу белой акуле.

— Нет! — я закричала изо всех сил, срываясь с места и, балансируя на самой грани, устремилась к ним, пока остальные пытались хоть за что-то уцепиться и не вывалиться в бурлящую хищными пастями воду. Не всем это удалось.

— Амалия! — воскликнул Томар, когда его дочь оказалась в зубах акулы, отец пытался сотворить что-то чёрное, безжалостно вытягивая остатки сил из потерявшего сознание Кордона и не успевал — тварь сомкнула пасть ровно в тот момент, когда я ударила её в бок, а корабль ухнул обратно — драконы спалили спрута, воспламенив вместе с ним и корабль.

Я упала, больно приложившись боком о подвернувшийся моток цепей, и задела рыболовный крюк, вспарывая плечо. А пока пыталась высвободиться, Томар сиганул через борт и скрылся в темноте вслед за ушедшей акулой.

Зашипев от разрывающей боли, дёрнула крюк до конца, с мясом вырывая из кожи, а потом устремилась к оставшемуся колдуну, — от обратной качки его несколько раз перевернуло и теперь он лежал посреди разбитой палубы, раскинув руки в стороны.

Кордон мёртв. Я поняла это сразу, как оказалась рядом: по белой рубашке расползалось красное пятно — он напоролся грудью на торчавшую деревяшку — остатки бизань-мачты. Возможно, он бы выжил, но Томар, в запальчивой попытке спасти дочь, не оставил ему и шанса, вытянув все силы.