Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone". Страница 56

* * *

Эльфийка едва могла стоять на ногах, так сильно её надломил Демон. Она была вечной, в ней горели ядра погибших миров и в её силах восстановиться, сращивая сломанные кости и залечивая открытые переломы, снимая гематомы и сшивая рваные раны, однако она берегла силы для более важной задачи.

Мора стояла на границе Ауэрских лесов, черпая недостающее в изуродованной земле, чтобы одним ударом прорвать защиту и последней песней чёрной эльфийки прорваться внутрь, отравой заполоняя сердца живых, стравливая их друг с другом. Это потребует от неё всего, но она уже не могла остановиться. Последний удар. Её крик достигнет ядра этой планеты и всё будет кончено.

Опираясь на толстую палку, вечная с небывалой ясностью чувствовала шершавость дерева под рукой и видела, как на тёмной поверхности остаются серые следы прошедшего пепельного дождя. В воздухе стоял такой отчётливый привкус серы, что он скрипел на крошившихся зубах и оседал на языке вязкой горечью. Её лицо покрывала смолянистая плёнка, стягивавшая кожу, а в глазах рябило от пережитого давления. Они покраснели и запали, но огонёк на дне зрачков горел по-прежнему ясно.

Как много тяжести держалось в теле, с каким трудом она удерживала себя вертикально, прогоняя жалкие мысли об отдыхе и минутной передышке. Ей потребовалось так много времени просто, чтобы дойти сюда, хотя раньше дорога заняла бы меньше секунды, стоило только пожелать.

Сплюнув кровавую слюну, она облизнула сухие до корки губы, и улыбнулась. Она успеет. Не может не успеть. Даже стрелы, пущенные из леса, были ей нипочём — в ней оставалось достаточно резервных сил, чтобы они падали, недолетая до ног.

— Бойтесь! Бойтесь кровавой Моры! Пришёл час расплаты! — мощно и гулко прозвучал голос в умолкшем и застывшем лесу. Её крик пронёсся по подлеску, но даже птицы не вылетели навстречу — они погибли прошлой ночью и лес был тих. Но не безлюден.

Подобравшись, она отшвырнула палку и распрямилась во весь рост. В её сердце пела песнь погибшей родины. В её глазах стояли искривлённые лица ушедших родных. Давно унесённые песком времён глаза матери и улыбка отца. Сёстры, сгинувшие в пламени лихорадки, брат, рискнувший пересечь мост миров, заложивший сонливую бомбу в радужных лесах белокожих. Она видела предводителя своего отряда, кричавшего на неё за никчёмность и утверждавшего, что такие как она приведут их к гибели. И она видела ту, из-за которой смерть мира чужаков кажется особенно сладкой, ведь её отобрали, когда ещё была надежда.

Множество лиц пронеслось перед глазами старой девушки, и хоть прошла вечность с тех пор, они стояли перед ней как живые. Они одобряюще улыбались ей, говоря: «Давай, сделай это! Отомсти за нас!»

Пальцы искривились как когти хищной птицы, голова наклонилась вперёд, а из горла донеслось низкое утробное мычание, наполненное символами ядовитых нот. Самая тёмная магия. Запретная, которую даже её командиры не смели использовать, опасаясь, что это сотрёт с лица земли всё живое. Не зря истинный нориус признал в ней свою жрицу. Мора отринула свою личность, стирая её как тряпкой, погружаясь в магию отречённости. В магию смерти.

Изо рта вырвались первые клубы яда. Дым просочился сквозь эбонитовую кожу, и налетевший ветер смахнул его и как пригоршню бросил на свежую зелень на пересечении мёртвого и живого лесов. Она почернела и скукожилась, сжалась, испуская бо́льшую порцию яда. Это была настоящая эпидемия и там, где чернота просачивалась под верхний слой почвы, могла ступать Мора.

Её глаза покинул радужный свет, и где-то далеко-далеко отсюда узкая ухмылка скользнула по губам Ктуула. Он потерял связь с «дочерью». Натянув поводок на шее Туулы, вечный прошептал: «Ты вырастила настоящее чудовище, сестра моя. Жаль, что я так недооценил тебя».

А Мора ступала дальше. И эльфы, скрытые в чаще, бежали от неё со всех ног на последний рубеж обороны. Там, оставшиеся старейшины леса прощались с жизнью, чтобы доделать ступени к мосту, уже сияющему белизной и готовому принять первых пассажиров в незнакомую, спасительную гавань.

Эльфийка была даже немного разочарована. Она ожидала, что враги набросятся на неё, сплетая канаты белой магии, бьющие по земле как молотом или как плетью, что они бросят в неё песком радуги, что вгрызается в поры кожи, заставляя ту белеть, пока не обнажится кость. Мора помнила всю боевую мощь белокожих, но ей было невдомёк, что это поколение слишком давно ни с кем не воевало и просто не могло ничего противопоставить. Все их силы уходили на постройку моста и сдерживающие заклинания, чтобы просто не дать ей идти слишком быстро.

Ничего. Она больше не торопится. Пока яд набирается из ядра вечности, она уже не может повернуть. Теперь только до полного уничтожения.

Вокруг неё — сплошная тьма. Чёрный цвет пожирал живую плоть леса, что жалобно стонал под его напором, забираясь всё дальше и дальше. Вскоре Мора остановилась у первого трупа эльфа. Один лишь взгляд и по его телу прошлись неестественные конвульсии, кости выгнулись под немыслимым углом, треща как на морозе, а потом раздался визг новорождённой ахийской твари. Душа накрепко прикипела к мёртвым жилам и теперь металась под оболочкой, оглашая застывший лес отчаянным воплем. Вскоре она умолкла и извернувшийся на коленках побежала вперёд, а вслед за ней другие восставшие.

— Аргэ ктуан лэху, — прошептала Мора, вздёргивая подбородок. — Идите, идите же, мои слуги! Покажите, что их ждёт!

Вставали новые твари из тел некогда прекрасных эльфов, они поднимались, и их кожа бурела под действием отравы, переполняясь липкой чернотой, белки глаз темнели, а в зрачках загорался белый огонёк запертой души.

Вперёд, под гнётом зова тёмной эльфийки, вперёд против бывших друзей и родственников, против любимых и близких, против самой расы, пока внутри бьётся душа, пытаясь вырваться из оков и не видеть, как под пальцами трещит кожа попавшихся на пути эльфов! Не слышать их умоляющих криков, не видеть, как собственные зубы вгрызаются в плоть и выгрызают сердца, чтобы новые рабы поднялись и обратились следом, как волна, идущая на центр Ауэрских лесов.

Эльфийка чуть отстала, она только слышала вопли, уносящиеся ветром на многие километры вокруг. Эта музыка агонии, это падение врагов казалось райской песнью. Великим исходом.

— Вы заплатите за всё, — прошептала девушка, на секунду прижимаясь к дереву, чтобы перевести дух.

Её живот непропорционально раздался, и она наклонилась вперёд, выблёвывая очередную порцию яда, почти видя, как так просачивается сквозь почву и погружается глубже, отравляя корни и медленно продвигаясь к ядру планеты. Её сил хватит. А когда придёт время, она взорвётся как сверхновая и уничтожить всё вокруг.

Мора скорее почувствовала их приближение, чем увидела чёрные и белые крылья над мёртвым лесом. Заслонив рукой красное солнце, она наблюдала, как они спускаются вниз, кружась вокруг друг друга и падая низ единым целым.

— Вам меня не остановить! — прошипела эльфийка, отирая рот от остатков яда. — Вы лишь жалкие сущности этой планетки, в вас нет силы противостоять мне!

Вот только Демон так не считал. Он бросился вперёд, выплетая из себя чёрно-белые нити, обрушивая их как разряды молний на грудь эльфийки, отбрасывая её назад. И уворачиваясь от бурого тумана, выплывшего из её рта. Демон бил вновь. И вновь, пока эльфийка отступала, каждый раз отправляя ответный удар, скрипя и разражаясь злыми воплями. Она плевалась ядом, но он даже не долетал до кожи Демона, этого превосходного бесполого существа, состоящего из серых оттенков и тонов.

У него не было человеческого лика, только обозначенные черты на местах рта, носа и глаз. Он сам был как масло, обтекаем, бесформенный и потрясающе гибкий. Под его кожей бугрились узоры ариуса и нориуса, сплетающихся как узлы по всей поверхности и каждый новый удар порождал бурление в них, насыщая то чёрным, то белым цветом.

Мора устала от полумер, когда её зашвырнуло вверх и она упала с высоты тридцати метров прямо на поляну, оставив в ней дыру, над которой взметнулись чёрные хлопья пепла. Одним движением она вернула себя в вертикальное положение, и взмахнула руками отражая новый удар, так что Демон сам отлетел назад.