Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия. Страница 12

Когда мамин шаман взял слово, пожелав ей счастливого пути к Великому Духу, Айлен обняла нас. Её акриловые ногти впились мне в шею. Когда я больше не могла выносить щемящее ощущение, я высвободилась из групповых объятий.

Папа рухнул на колени в снег, сгрёб пригоршни земли, смешанной со снегом, с холмика рядом с ямой и бросил её на мамин гроб. Его лицо было залито слезами, а светлые глаза превратились в узкие щёлочки. Он хватал всё больше и больше земли и бросал её на маму. Я попыталась положить руку ему на плечо, но он сбросил её. Озадаченная, я огляделась. Музыка смолкла. Его друг отложил свой инструмент и протиснулся сквозь толпу. Другие последовали за ним. Вместе они подняли его и увели, шепча ему на ухо успокаивающие слова.

Согнувшись в талии, я сложила руки чашечкой и зачерпнула холодной земли, которую бросила в свою очередь. Она мерцала, когда плыла по воздуху, но блеск притупился, когда она приземлилась в тёмной яме.

Без музыки на кладбище было тихо, очень тихо.

«Я найду тебя, Гвенельда, и заставлю тебя заплатить», — подумала я. Может быть, она была здесь. Оглядевшись, я заметила знакомое лицо у ворот дома. Круз стоял, прислонившись к своей шикарной машине, как в первый раз, когда он появился в моей жизни. Я подошла к нему. Никто больше не обращал на меня внимания. Присутствующие были заняты тем, что по очереди бросали пригоршни земли на крышку гроба. Вместо того чтобы направиться внутрь, чтобы обнять отца, я побежала медленной трусцой к Крузу.

— Ты нашёл её? — спросила я, как только добралась до него.

— Нет.

— Тогда почему ты здесь?

— Чтобы засвидетельствовать своё почтение.

Я фыркнула.

— И посмотреть, как ты держишься, — сказал он.

— Как мило с твоей стороны, — сказала я немного холодно.

— Ты прокатишься со мной? — когда я не двинулась к пассажирской двери, он сказал: — Я хотел бы обсудить ещё кое-что, и то, что я должен тебе сказать, должно оставаться конфиденциальным.

Прежде чем я успела опомниться, я села внутрь.

— Не запирай двери, — предупредила я его.

— Они автоматически блокируются, когда машина заводится, но, как бы там ни было, держи пальцы на ручке. Если ты нажмёшь на неё дважды, она откроет защёлку.

— И не гони слишком быстро.

— Что-нибудь ещё, мисс Прайс? — спросил он, искоса взглянув на меня, когда отъезжал по мощёной дорожке, которая превратилась в грунтовую дорогу.

В зеркале заднего вида я заметила Блейка, наблюдающего за удаляющейся машиной. По крайней мере, один человек знал, где я нахожусь — на случай, если что-то случится. Мой телефон завибрировал в кармане пальто. Наверное, Блейк. Я отправила его на голосовую почту.

Всё вокруг нас было бесцветным, как будто Роуэн пропитали отбеливателем, от крыш до ветвей деревьев и полей.

— О чём ты хочешь поговорить? — спросила я.

— О твоём предке, Гвенельде. Если мы собираемся выследить её вместе, тебе нужно знать о ней кое-что.

— Я слушаю.

— Она могущественна.

— Я предполагаю, что ты имеешь в виду нечто большее, чем просто обладание взором.

Он кивнул.

— Она может заставлять людей что-то делать. Мы называем это влиянием. Но на тебе это не подействует.

— Почему? Потому что у меня есть взор?

— Да.

— Может ли она влиять на фейри?

— Только на слабокровных.

— Слабокровных?

— Те, кто смешивался с людьми на протяжении слишком многих поколений. Чем чище наша кровь, тем больше в нас магии.

Я фыркнула.

— Это, должно быть, здорово.

Круз одарил меня полуулыбкой.

— Что ещё она может сделать? — спросила я.

— Она может управлять вещами с помощью своего разума.

— Как телекинез?

— Да. Но я не думаю, что она ещё достаточно сильна, чтобы сделать это.

— Могу ли я тоже делать такие вещи?

— Нет, но я думаю, что у тебя может быть влияние. Те оценки, которые ты получила в старшей школе, твой идеальный средний балл 4.0 на первом курсе… Может быть, ты и умная, но никто не умён настолько.

— Откуда ты знаешь о моих оценках?

— Меня проинструктировали перед приходом.

— У фейри есть на меня целое досье?

— Они отслеживают… потенциальных охотников.

Я мысленно пробежалась по всем экзаменам, которые когда-либо сдавала. Всплыл мой тест по вождению. Во время экзамена я так нервничала, что забыла включить дворники на лобовом стекле. Я вела машину, прижавшись носом к лобовому стеклу, чтобы видеть сквозь проливной ливень. Мне пришло в голову включить их только после того, как я врезалась в заднее крыло машины мистера Гамильтона. Он был в ярости, хлопнул дверцей своей машины и, топая по грязи, постучал в моё окно. Я рассыпалась в извинениях, после чего он сказал мне, чтобы я не волновалась. Послала ли я ему мозговые волны, чтобы заставить его простить меня, или он успокоился из-за моих извинений? Учитывая, каким ворчуном был мистер Гамильтон — и всё ещё остаётся, — я подозревала, что заставила его простить меня. Как я и подозревала, я заставила инструктора департамента транспорта выдать мне водительские права, которых я не заслуживала.

Я прищурилась на заснеженную живую изгородь, пытаясь сдвинуть её ветви. Ничего не произошло.

— Я не могу двигать предметы силой мысли, — сказала я через некоторое время.

— Это сложный навык для овладения.

— Ты можешь это делать?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь, что это сложно?

— Разве ты не хочешь знать, в чём заключалась величайшая сила твоих предков?

Я подозревала, что Круз не хотел говорить о своих недостатках.

— Конечно, я хочу знать.

— Они могут убить нас, — сказал он.

— Эм… ты, типа, бессмертный?

— Нет.

— Тогда почему это такой подвиг?

— Потому что только старость может убить фейри.

— Что? Ты не можешь умереть от рака? Или в авиакатастрофе?

Он покачал головой.

— Мы не болеем раком. И когда самолёты терпят крушение, и один из нас случайно оказывается на нём, мы улетаем.

— Даже если он взорвётся?

— Мы сделаны из огня, так что это нас не беспокоит.

— И вы не можете убить друг друга?

— Мы можем, но стараемся этого не делать.

— Как охотники за фейри могут убить тебя?

— Я бы предпочёл не говорить тебе. Я бы не хотел давать тебе никаких идей.

— Серьёзно?

— Да, серьёзно. В любом случае, Гвенельда пока не может нанести смертельный вред фейри. Она недостаточно сильна, хотя она чертовски сильнее, чем должна быть. Лайнус думает…

— Лайнус? Лайнус Вудс? Ты рассказал ему о… — я не потрудилась закончить свой вопрос. — Он фейри, не так ли?

Круз взглянул на меня, затем снова уставился на дорогу. Ему не нужно было говорить «да».

— Что думает Лайнус Вудс? — спросила я.

— Он думает, это потому, что она впала в спячку. Охотники на фейри верили, что спячка увеличивает их силу. Вот почему они хоронили себя заживо под лепестками роз. Чтобы увеличить свою силу.

Я собиралась сказать ему, что знаю, но закрыла рот. Я не хотела делиться книгой своей матери, пока не прочитаю каждую страницу. На случай, если там были интересные лакомые кусочки о фейри — например, как их можно убить. Я не отрывала взгляда от бледного пейзажа за окном, который становился всё ярче теперь, когда немного солнца просачивалось сквозь густые облака.

— А ты как думаешь?

— Я верю, что она сильная, потому что она поглотила жизнь твоей матери. Родственник — это как чистый героин по сравнению с уличным героином.

Моё нутро скрутило от такого сравнения.

— Итак, её следующим шагом будет выкопать ещё одну могилу и повлиять на кого-нибудь, чтобы он её открыл. И желательно другого родственника, — я резко повернулась к нему. — Чёрт, Круз. Она собирается пойти за Айлен или одной из её дочерей.

— На Шайло нельзя повлиять.

— Но на Сатьяну и Айлен могут. Какого чёрта мы тут разъезжаем? Поворачивай назад.

— Гвенельда не собирается делать это, когда вокруг так много людей. Она подождёт, пока они не уйдут.