Не друг (СИ) - Шугар Мия. Страница 8

Утро наступило слишком быстро. Я категорически не выспалась и, по ощущениям, забыла все, что учила вчера, да и список вопросов, который старательно составляла для консультации, умудрилась потерять. Да уж, день, похоже, задался.

А ведь впереди самое сложное — встреча с самым строгим преподом института.

Олег Владимирович Бельшанский — наш преподаватель по предпринимательской деятельности, славился среди студентов отвратительным характером и въедливостью, достойной прожженного декана столичного вуза. Его уровень явно не соответствовал уровню нашего простого провинциального института и студенты всех курсов с содроганием ждали зачётов и экзаменов по его предметам. Мы знали твердо — Бельшанский спуску не даст и не слезет с нас, несчастных, пока не выжмет каждую крупицу вбитых им знаний.

К институту я подошла вовремя, даже имея в запасе десять минут, поэтому особо не торопилась и по коридору плелась медленно, полностью погрузившись в грустные мысли.

— Веселова, вы решили взять меня приступом?

Я резко остановилась, но законы физики не мной написаны, поэтому неумолимая инерция протянула меня на несколько сантиметров вперёд и я всё-таки уткнулась в "любимого" преподавателя.

— Осторожнее, Веселова! — Бельшанский придержал меня за локоть, я вскинула голову, увидела перед собой лицо мужчины и так дернулась, что чуть не упала сама и не завалила Олега Владимировича.

Он крепче сжал пальцы на моей руке, помогая восстановить равновесие, но я, хоть умом и понимала, что Бельшанский — не Никита, но с реакцией тела ничего поделать не могла.

— Отпустите меня, — чуть не плача и чувствуя себя слабой и униженной, я высвободила руку, осторожно обошла преподавателя и быстрым шагом направилась к аудитории, стараясь не зацикливаться на изумлёнии, застывшем на лице Бельшанского.

Олег Владимирович появился на консультации с опозданием на пять минут. Небывалое дело для такого педантичного и пунктуального человека.

Я старалась не смотреть на него и чувствовала себя неловко за свое поведение. Он просто хотел помочь, а я чуть в обморок не упала от невинного прикосновения и поставила Бельшанского в неудобное положение. По хорошему, нужно бы извиниться, но я боялась привнести ещё большую неловкость и напряжённость в наши отношения, чего я перед экзаменом совершенно не хотела.

Одногруппники по одному проясняли свои вопросы и выходили из аудитории, а я все сидела и думала, как лучше поступить, пока не обнаружила, что мы с Бельшанским остались одни.

— Я готов вас выслушать, Веселова.

Бельшанский спокойно и расслабленно сидел на месте, но у меня создалось впечатление, что он не так спокоен, как хочет казаться. Я была готова поклясться — Олег Владимирович был встревожен и, что меня особенно взволновало, — он то и дело смотрел на мою шею, туда, где, скрытые высоким воротом рубашки, зудели и чесались следы Никитиных зубов.

Рука машинально потянулась к шее, но под внимательным взглядом Бельшанского дернулась и вернулась на место. От неловкого движения свободный рукав рубашки приподнялся, обнажив кожу запястья правой руки, и взгляд преподавателя переместился туда, потянув за собой и мой.

Так вот куда он смотрел — на бледной коже багрово светились следы от жёстких Никитиных пальцев, и я дерганым движением вернула манжет рукава на место.

Олег Владимирович встал с места и прошёлся по аудитории, после чего вернулся к своему столу, взял с него ручку и задумчиво постучал ею по столешнице.

— Я вот, — мне пришлось пару раз кашлянуть, чтобы вернуть голосу нормальное звучание, — хотела уточнить про унитарные предприятия. И про акции ещё вопрос..

Бельшанский подошёл ближе и я растерянно умолкла, не зная, как реагировать на это. Мое испытанное мужским предательством тело требовало немедленно сбежать, но, хоть и перепуганная, но ещё немного соображающая голова убеждала не дурить и не приписывать преподавателю лишнего. Да, он строгий и чрезмерно сосредоточенный на экономических науках, но за четыре года обучения я ни разу не слышала о нем ничего такого, порочащего. Он не кокетничал со студентками, не брал взяток, и с ним невозможно было никак “договориться”, кроме как честно выучить все, что положено. Кто-то его за это ругал, кто-то уважал, но мне кажется — Олегу Владимировичу и на это было начхать. Он среди нас, бестолковых студентов, был как кит в окружении рыбьей мелюзги. Мы суетились, пытались выкрутиться и что-то придумать, а он продолжал плыть по установленному маршруту и не собирался никого ждать и подстраиваться под обстоятельства.

Бельшанский остановился возле соседнего стола, словно почувствовав мой страх, и я не сдержала облегчённого выдоха. Если он решит приблизиться ещё хотя бы на шаг, я за себя не отвечаю.

— Веселова, с вами все в порядке? — И вновь острый пытливый взгляд задержался на скрытых одеждой синяках и укусах, а у меня появилась уверенность — он их видит или, по крайней мере, знает об их существовании.

— Д-да.. — Я подалась вместе со стулом назад, отчего по аудитории разнесся скрежет металлических ножек о паркет.

— А мне кажется, у вас что-то случилось. Не хотите поделиться? Обещаю выслушать и, по-возможности, помочь.

Сказать, что я удивилась — это ничего не сказать. Бельшанский, скупой на эмоции сухарь, просто шокировал меня своим предложением. Что, интересно, с ним случилось, раз он отошёл от привычного амплуа и предложил помощь? Да и с чего он взял, что мне она нужна? Никто из однокурсников ничего не заподозрил, да даже Катька не поняла, что со мной что-то не так, а Бельшанский, значит, разглядел. Бред какой-то.

— Вы извините, Олег Владимирович.. — Я скомкала одинокий пустой лист, лежащий передо мной на столе, и поднялась. — Я наверное пойду… Про унитарные предприятия почитаю ещё дома и … и все.

— Веселова! — строгий голос ударил в спину, но я лишь прибавила шаг, стремясь скорее покинуть аудиторию.

Коридоры института порадовали пустотой, но радовалась я недолго, а ровно до того момента, как из-за угла показался взволнованный Никита.

— Настя!

— Веселова!

Я буквально застонала от отчаяния, оказавшись между двумя непонятно настроенными мужчинами и не зная, что предпринять в этой ситуации. Устраивать сцену, ругаясь с Никитой при преподавателе, я не хотела, сбежать — тоже так себе идея, но, пока я пыталась сообразить, события начали развиваться без моего участия.

Никита, вдруг, зарычал, чем поверг меня в ужас. Какой кошмар! Что подумает Бельшанский?

Но мысль о плохом впечатлении от Никиты мигом выветрилась из моей головы, когда Бельшанский внезапно схватил меня за руку, дёрнул и задвинул себе за спину, одновременно перехватывая другой рукой за шею прыгнувшего на него Никиту. Я взвизгнула и зажала обеими ладонями рот, не понимая, что происходит, но не смея отвести глаз от этой картины.

— Щенок!

Бельшанский с силой стукнул Никиту о стену и сильнее сжал пальцы у него на шее, поднимая его выше и отрывая от пола, отчего Никита захрипел, но не прекратил сопротивляться и наносить моему преподавателю беспорядочные удары. Выглядело это страшно, но Бельшанского, судя по его почти спокойному виду, не особо впечатляло. Он ещё пару раз тряхнул Никиту, крепко прикладывая его затылком о стену, а потом внезапно разжал пальцы и одним ударом в живот заставил Никиту согнуться пополам и свалиться беспомощным кулем на паркетный пол коридора.

— Я тебя убью! — прохрипел Никита, сплевывая кровавую слюну, а Бельшанский поправил растрепавшиеся волосы, расслабил узел галстука и снисходительно усмехнулся.

— Не дорос ещё, щенок.

Я тихо всхлипнула, и Олег Владимирович быстро посмотрел на меня, после чего нахмурился, слегка пнул ворочающегося на полу Никиту и зло прошипел, понизив голос:

— Совсем мозгов нет? Ты откуда взялся такой тупой и дерзкий?

Бельшанский склонился над Никитой, раздался невнятный рык и вот уже мужчины катаются по полу, нанося друг другу удары и взрывая руганью тишину коридора третьего этажа.