Второстепенный (СИ) - Потапов Андрей. Страница 48

– Ты не можешь быть уверен, что успеешь поразить меня до того, как прибегут солдаты, – с загадочной улыбкой проговорила Клофелина. – Но я могу дать вам шанс выжить при одном условии.

– Ну? – спросили хором чародей и воитель, а за ними икнула Астролябия.

– Пусть воитель страстно поцелует меня, – сказала дама с ожирением второй степени и уставилась на повстанца невинными глазками, томно моргая нарощенными ресницами.

– Ты что, сдурела? – красавица нашла последние силы, чтобы встать с кресла и состроить воинственную гримасу. – Тебя никакая стража сейчас не спасет!

– К черту все, – устало сказал Алуфтий, бросил опахало на пол и уселся на ближайший подлокотник.

– Мексиканский тупик, – напряженно сказал Натахтал. – Как в старых фильмах. Держим друг друга на мушке.

– Что? – спросили все хором, и даже Латис, чей голос прозвучал громче остальных.

– Ой, неважно, – отмахнулся воитель. – Все равно вы все не оттуда.

– Так ты из пришлых, – расплылась в улыбке Клофелина. И снова все ее лицо поплыло от улыбки, как торт на солнце. – Целуй давай!

– Да не будет этого, – возразила Астролябия. – И не проси. У тебя муж есть.

– Разве ж это муж, – разочарованно поглядев на Алуфтия, сказала барышня. – Так, одно название.

– Луфя, мне больно, как тебя оскорбляют, – сказал Серетун. – Скажи хоть что-нибудь!

– У вас есть дети? – вдруг задала вопрос красавица.

– Конечно, нет, – резко ответила Клофелина.

– А вы хотели? – Астролябия нащупала нужное место.

– Я – хотела, – жена философа грустно села на софу. – Латис, вина мне!

– Да, мэм, – холодно ответила продавщица и, нехорошо посмотрев на друзей, пошла к двери.

– Стой! – крикнула Астролябия. Служанка замерла, – Вот, в чем дело. Одинокая семейная пара, в которой любовь давно угасла.

– Да не было ее, любви-то, – неожиданно для всех заговорил Алуфтий. – Обыкновенный брак по расчету. Папенька в этом плане сильно давил.

– Я тебя не видел всего пять лет, – удивился Серетун. – Неужели, этот старый хрыч до сих пор тебя контролирует?

– Так бы я не получил наследство, – ответил Алуфтий. – А сейчас и дом есть, и весь город в придачу.

– Развелся бы, раз батюшка почил, – сварливо вставил догадливый чародей.

– У нас так нельзя, – развела руками Клофелина. – Не может нравственный ориентир целого города взять и так просто порвать с женой. Это же сразу гарантированное восстание.

– Были бы у вас дети, не держали б вы рабов, – осуждающе бросила Астролябия.

– У Алуфтия Второго были дети, – с улыбкой сказала жена философа. – У Алуфтия первого – тоже. Это не мешало им построить Крепководск таким, какой он есть.

– Я хотя бы попыталась, – мрачно произнесла красавица и обхватила Натахтала за плечи. Густой запах пота ударил ей в нос, и девушка скривилась, но не отпрянула.

– Вижу, вы не отстанете, – сказала Клофелина. – Нужно искать выход.

Латис стояла как вкопанная и чувствовала, что удары сердца отдаются эхом в пол в пол – такими сильными они были.

– Какие будут предложения? – Серетун скрестил руки на груди.

– Философский баттл, – незамедлительно сказала жена писателя.

– Что? – оторопели Натахтал и Астролябия.

– Так и знал, – довольно проговорил Серетун. – Вечно здесь тянет на пьяные разговоры ни о чем.

– Так, минуточку, – рассердился воитель. – Ты поэтому нас опоил, так?

– Да, – голос чародея дрогнул, но потом снова обрел силу. – Зато в таком состоянии легче гнать пургу.

– А не охмелел ли ты часом? – грозно спросила Астролябия и тут же посмеялась над своим каламбуром.

– Так что, принимаете вызов? – заботливо спросила Клофелина. – Алуфтий против одного из вас.

– Если Натахтал выиграет, то дети наши, – жестко поставил условие волшебник.

– А если проиграет – станете рабами, – томно глядя на воителя, сказала жена философа.

– Кто будет судить? – настойчиво спросила красавица, не желавшая так просто отдать Натахтала на растерзание опытному бумагомарателю.

– Слуги, – с улыбкой ответила Клофелина.

– Но это же нечестно, – возразил Серетун. – Они всяко будут за Луфю, а то накажут.

– Никто их не держит силой, – усмехнулась жена философа. – В этом и трюк. Уговорите их уйти – и вы победили.

Только после признания дамы Серетун понял, что Латис нервничала не из-за Клофелины, а потому что ее пришли забрать. Она в самом деле хотела остаться. .Какое коварство.

– По рукам, – согласился неутомимый боец. – Когда начнем?

– Уже, – ответила Клофелина.

Глава 38

Когда идешь в торговый флот третьим помощником, нужно понимать, что работа будет совсем не как в сказках Жюля Верна, и тем более не как в фильмах Гора Вербински. Никто не сражается с грязными пиратами (кроме специальных военных служб у берегов Сомали и в нескольких других местах по миру), Летучий Голландец – миф, а кракена вообще никогда не существовало!

Из всех навигационных должностей офицер по безопасности – самая прозаичная и лишенная романтики. В то время, как второй помощник отважно прокладывает курсы по рифам, старпом заваливает балластом судно на бок, а капитан смотрит по вечерам кино, именно третий офицер совершает обязательную рутину, от которой может зависеть жизнь целого экипажа. Пропадать в шлюпках после обеда, смазывать штоки гидрантов, красить пожарные ящики и смотреть, чтобы горели огни спасательных кругов – это все ко мне.

В использовании любого оборудования есть одно непреложное правило: работает – не трожь.

Чем больше крутить гидрант, тем выше вероятность, что он даст течь, и клапан затребует, чтобы его притирали долгими мучительными вечерами. Чем чаще запускать движок шлюпки, тем скорее там все испортится, и компания оплатит дорогостоящий ремонт. Если, конечно, не зажмет деньги. Да и проблесковые огоньки спасательных кругов перегорят тем быстрее, чем более тщательно подходить к их проверке.

С пожарными рукавами ситуация не лучше.

– Сегодня, Майк, дорогой мой, ты познаешь вкус работы с safety[1], – торжественно сказал я, натягивая каску посреди раздевалки патрициев-офицеров. Рядом находилась точно такая же, с металлическими шкафчиками в духе американских школ, но – для рядовых, то есть, плебеев. Отличие наблюдалось только в уровне чистоты: филиппинцы чаще имели дело с краской, грязью и прочими неприятными субстанциями, что отражалось на стенах тонким равномерным слоем пакли, замызгавшей каждую поверхность, о которую можно опереться.

– Мы сегодня проверяем шланги, да? – уточнил кадет.

– И делаем это гораздо эффективнее, чем мне показывали, – сообщил я не без гордости. – Но все равно работа не имеет большого смысла.

– Это почему? – удивился Майк. Когда он попал к нам на борт, у парня было множество ожиданий и свои представления о том, как должна проходить работа на флоте. Юный мьянмарец думал, что здесь каждый увлечен своим делом, а сложность проворачиваемых работ сопоставима с военными операциями Второй Мировой. Каково же было его удивление, когда выяснилось, что вместо доблестных офицеров, настроенных на откровенную пахотню, судном рулит горстка уставших человечков, которые только и делают, что ноют и считают дни до списания.

– Во-первых, по международным требованиям гидротест должен проводиться всего раз в год, но наша любимая компания решила, что в два раза чаще – в два раза лучше.

Преодолев небольшой коридор, я повернул заглушку двери и оказался на палубе снаружи. Майк переступил высокий порог, задрав ногу, как цапля с опытом.

– А во-вторых? – спросил меня кадет.

– Во-вторых, – кисло продолжил я, – сам тест губителен для рукавов. И лучше их вообще не трогать. Никогда.

– Все из-за соленой воды? – уточнил Майк. Мы двинулись в сторону кормы. По палубе уже были разложены две макаронины и ждали, когда в них пустят огромный напор.

– Соображаешь, – похвалил я парнишку. – Через шланги проходит огромная масса забортной воды, а промываем их потом тоненькой пресной струйкой, что несопоставимо. Все-таки, судовые танки не безразмерные, и дать такой же напор не выйдет. А если и создадим, то очень ненадолго – вода быстро кончится.