Скиталец - Аливердиев Андрей. Страница 4

Вместе с тем контрольные аналогичной школы МИЭТа, в которой учился один из моих одноклассников, я шутя решал на перемене. А жилищно-бытовые условия там были получше. Или, скажем, почему я не пошел в МГУ? Туда бы я тоже, скорее всего, поступил бы. Ведь и МФТИ я не завалил, а не прошел по конкурсу. А это еще какая разница! Так вот, уже будучи студентом (а позже и аспирантом) нашего Университета, я часто думал, вот вернуться бы в то время! С этими знаниями поехал бы в МГУ. Потом, зная последние достижения своей научной тематики, основные зарубежные спонсорские фонды, а особенно, основные этапы развала моей Родины (как ни больно об этом писать), я бы таких дел натворил! Кроме того, так как мне уже не надо было бы напрягаться в учебе, сколько бы времени у меня бы осталось на прочее.

Но когда пребываешь в сих радужных раздумьях, обязательно на глаза попадается кто-нибудь, кого ты еще не знал в это время, и вряд ли когда-нибудь узнал бы, если бы судьба пошла по другой колее. Однокурсники, сослуживцы, просто знакомые. И думаешь, вот приехал бы в родной город, а там тебя никто не знает.

Обидно! Но все равно, тогда бы у меня была другая жизнь, с другим окружением. Теперь же реально я оказался оторванным от всех, ибо не знал о своей теперешней жизни практически ничего.

Хотя «ничего» — это было громко сказано.

Кроме рассказов о себе, в компьютере я нашел все свои научные работы, включая диссертации, и, таким образом, имел представление об основных коллегах. Большинство же, как старых преподавателей, так и однокурсников, судя по всему, должны были быть теми же. Вот только бы не запутаться с меньшинством!

Первым, кого я встретил, был Адам. В моем мире он учился на три года старше меня, но я хорошо его знал, потому что мы оба когда-то занимались дзюдо и художественной самодеятельностью факультета. Будучи прирожденным организатором, здесь он уже был зам. декана.

— Вот ты-то мне и нужен, — без обиняков начал он. — Кстати, поздравляю.

Мы обменялись рукопожатиями. И он, как снег на голову, ошарашил меня новостью: оказывается послезавтра мне с группой студентов предстояло ехать на соревнования по какому-то идиотскому многоборью, волна которых катилась сейчас по Союзу в связи с обострением международной обстановки.

— Ну, ты ведь знаешь, мне сейчас не до этого, — начал было отмазываться я, — Защита, документы, туда-сюда…

— Не гони , — оборвал меня он, — я читал твое компьютерное сообщение, что все отправлено.

— Но ведь такие вопросы так просто не решаются. Я сто лет не был в зале.

— Да что там, — настаивал он, — прыгнуть с парашютом, пробежать три км, стрельнуть из мелкашки, метнуть гранату, ну плюс там перекладина. Короче, поедешь!

— Ты же знаешь, у меня белый билет, — вяло пытался отнекиваться я.

— Да ты погнал! Ты здоровее меня.

Я понял, что спорить бесполезно, и принялся выяснять детали.

— А кто из студентов едет?

— Да, кого смогли поймать. Все с третьего курса, инженерной группы. Ты у них, кажется, квантовую механику начинал вести, пока в Москву не укатил.

— Кажется, — ответил я с неподдельной попыткой припомнить.

— Но ты не отмазывайся, с тебя обмывка!

— Что ж, — ответил ему я, — ты меня знаешь, за мной не заржавеет. Пойдем соберем наших.

В общем, за оставшийся день я вошел в полный курс университетских дел, но имел пренеприятнейший разговор с Лорой.

Билеты в Закутайск были взяты через Москву. Это был отнюдь не ближайший путь, но этот мир не очень-то отличался от моего родного по вопросу выполнения закона задницы, через которую у нас, как известно, делается все, кроме, быть может, клизмы.

Два дня пролетели как единый миг, и вот я с большой спортивной сумкой на плече и тремя студентами (а если быть точнее двумя студентами и одной студенткой) искал нужный вагон.

— Андрей! — услышал прямо позади себя и каким-то внутренним чутьем понял, что обращались ко мне.

Я обернулся.

— Марина?! Что ты тут делаешь.

— Да вот сестру пришла проводить. А вы знакомы?

— Анри Леонардович — наш капитан, — отозвалась Женя.

— Как, как? — переспросила она.

— Ты не ослышалась. Так уж получилось, что я почти профессор. По отчеству величают.

Я надеялся, что она не расслышала имя.

Но ошибся. Прошлый раз я наврал ей с три короба, и теперь не знал, что и делать.

—Интересное у тебя отчество. Да и имя…

Признавайся, ты — шпион?

Я нахмурил брови и приставил палец к губам.

— Тссс! Об этом нельзя говорить громко.

— И картинно оглядевшись, добавил шепотом, — У нас здесь спецзадание.

Эта сцена как-то разрядило обстановку, но какое-то напряжение все же осталось. Благо, что поезд уже вот-вот должен был тронуться, и времени на пустые хабары оставалось не так уж много.

То, что я снова столкнулся с Мариной, навело меня на определенные рассуждения. Дело в том, что мой город, хотя и называется его горожанами маленьким, на самом деле очень большой. Столкнуться в нем двум людям также трудно, как двум песчинкам на морском побережье. Так что большинство случайных знакомств, если ни одна из сторон искусственно не форсирует события, растворяется в тумане вечности не оставив даже следа на зыбкой дороге воспоминаний. Все время сталкиваются друг с другом только герои повестей и романов. Там это необходимо: иначе читатель растеряется в разбегающемся сюжете и просто пошлет такую книгу куда подальше.

Между тем, поезд тронулся, и я вновь с тоской подумал о Лоре. Мне жаль было ее оставлять. Не успев как следует насладится сложившимся положением, я чувствовал, что могу ее потерять. Но я не волен был распоряжаться собой.

Москва

В Москве нам предстояло мыкаться больше двенадцати часов. Не знаю, как в другое время, но сейчас я был определенно рад этому обстоятельству, ибо у меня было время зайти в то злополучное (а, быть может, и совсем наоборот, доброполучное) кафе, которое, как я твердо подозревал, должно было быть и в этом мире. Вместе с его придурковатым хозяином.

«Еще можно позвонить Вите или Алисе», — подумал, было, я, и с трудом сдержал смех. Это было бы уж слишком.

Итак, предоставив студентам полную свободу время пребывания в Москве, я двинулся по знакомому адресу.

Кафе было на месте. На секунду я остановился на входе. Чего я, собственно, хотел там увидеть? Того там вполне могло и не быть.

Однако, в конце концов, это было всего лишь кафе. «В крайнем случае, просто перекушу», — подумал я и зашел вовнутрь.

Внутрь оказался ничем не примечательным.

Вечно уставшая женщина у стойки, грязные скатерти на столах.

«Вот так вот! — подумал я. — Как можно было здесь ожидать чего-то. Все равно, что идти на свидание, назначенное прекрасной незнакомкой во сне.»

И уже на выходе я столкнулся с ним.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

— Салам аллейкум! — автоматически произнес я.

— Аллейкум Салам, — ответил он, и немного нерешительно протянул руку.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Пройдем, если не спешишь, — обратился он ко мне.

Я посмотрел на часы.

— Уже спешу, но немного времени еще есть.

— Какое пиво предпочитаешь?

— Да я лучше возьму кофе. От пива всегда остается запах. А я со студентами. Нехорошо. Надо держать марку.

В условиях правильного мира я правильнел на глазах.

— Да ладно, нельзя быть таким правильным, — поймал эти мои мысли он. — И, кстати, что ты имел в виду, здороваясь?

Я не имел в виду ничего. Просто поздоровался. Единственно, чего я не учел, что это приветствие было таким же обычным, как «добрый день» в нашем городе, но никак не в Москве.

— Да нет ничего, — ответил я, — Просто поздоровался.

— Какими судьбами опять в Москве? — спросил он, сразу поняв меня, и считая вопрос исчерпанным.