Недетские игры (СИ) - Высоцкая Мария Николаевна "Весна". Страница 44

Кирилл следит за ее взглядом. Ловит мой и поджимает губы. Я вижу, как мечутся его зрачки, он хаотично соображает, что будет мне сейчас говорить. Просчитывает, как я отреагирую, что ему скажу. Закачу ли истерику.

А я… Я смотрю на него и не могу пошевелиться.

Он знал, он все это время знал, что я дружу с чудовищем, и молчал. Проявлял по отношению к ней пренебрежение, да, но молчал.

Вокруг меня снова реки лжи.

Зачем? За что он так со мной?

Открытые плечи покалывает разбегающимися от позвоночника мурашками. Становится очень холодно. Слишком, чтобы выдерживать пристальные взгляды.

Мне кажется, я начинаю терять равновесие. В реальности это далеко не так, понимаю, что крепко стою на ногах. Но глубоко внутри лечу в бездонную пропасть. Ветер треплет волосы, а темнота вокруг больше не пугает. Нет в ней тех монстров, которых я опасаюсь, потому что все они здесь. В обычной, повседневной жизни. Разгуливают при свете дня и ни капли не боятся солнца.

Кирилл делает широкий шаг, заметив это, резко отступаю. Не хочу, чтобы прикоснулся, а судя по вытянутой руке, именно это он и собирается сделать.

— Не надо, — качаю головой, чувствуя на себе Риткин взгляд. Ее бесстыжие глаза прожигают. — Я пойду, — снова пячусь. — Еще раз с днем рождения, Рита, — сглатываю и, развернувшись на ватных ногах, шагаю к двери.

На улицу выхожу в чем была. Пальто осталось висеть где-то в гардеробной, но протиснуться мимо подруги, точнее бывшей подруги, и забрать его у меня не хватило мужества.

Скандалы никогда не были моей сильной стороной, скорее, даже наоборот. Я всегда оказывалась в проигрыше.

Ветер подхватывает волосы. Треплет укладку, вынуждая убрать вылезшие на глаза пряди за уши.

Хлопнувшая за спиной дверь словно выстрел. Громкий, заставляющий приливать кровь к вискам, так, что сразу хочется их размять. Надавить как следует на вспухшие венки и провалиться в сон.

Вздрагиваю, когда Кирилл набрасывает пальто мне на плечи и крепко сжимает их своими ладонями. Закрываю глаза, морщась от этих прикосновений. Они такие желанные, но в то же время губительные.

Пока я не готова его видеть, слышать, чувствовать. Нет.

Передернув плечами, вытаскиваю из сумочки телефон. Нужно вызвать такси и поехать… А куда мне ехать?

К маме? Расстраивать ее у меня желания нет. Подруги, что я многие годы считала лучшей, теперь тоже нет. Беспокоить Каринку, в доме которой живут еще и родители мужа, мне просто не позволит совесть.

Остается только гостиница.

Как быстро все меняется. Буквально два дня назад я сидела у подъезда квартиры, из которой меня выгнали, и думала примерно о том же. Куда пойти? Наверное, только теперь решение остаться у Кирилла кажется глупым и очень опрометчивым. Я же совсем его не знаю. Абсолютно.

В омут с головой, без единой рациональной мысли.

Облизываю мокрые от слез губы и разворачиваю приложение. Кирилл все это время стоит за мной. Молчит. Эта тишина угнетает. Он видит все мои манипуляции, и мне почему-то кажется, что его челюсти сжимаются. Где-то в глубине души я жду, когда он скажет, что Риткины слова — неправда.

Пусть только скажет, и я поверю. Правда поверю. Потому что разочаровываться еще и в нем у меня просто нет сил. Я не хочу этого делать. Не хочу!

— Дай, — Бушманов забирает смартфон из моих рук и засовывает к себе в карман.

Пару раз моргаю от подобной наглости, сжимаю пальцы в кулаки.

— Ты не имеешь права, — сглатываю вставший в горле ком. — Верни.

— Сядь в машину.

— Я никуда с тобой не поеду. Никуда не сяду, — качаю головой и резко разворачиваюсь к Киру лицом. — Оставь меня в покое.

Выкрикиваю, но, кажется, застаю его врасплох. Не своим воплем, нет, а тем, что смотрю в глаза. Впиваюсь в шоколадные радужки взглядом и впервые за все время вижу там неуверенность. Это такое чувство, которое я бы никогда не смогла связать с этим человеком.

Бушманов всегда выглядел максимально самоуверенно. В любых обстоятельствах, что бы ни происходило, он оставался такой всемогущей глыбой, а сейчас…

Сейчас у него поникший взгляд.

Кирилл проводит пятерней по взъерошенным волосам и шумно выдыхает. Его пальцы трогают мое лицо, так аккуратно, едва ощутимо. Но мне хватает и этого, чтобы тело прострелило волной трепета. Поджимаю пальчики на ногах, пытаясь сдержать подкатывающие слезы.

Слишком откровенно. С душой нараспашку. Каждый из нас сейчас обнажен, все чувства рекой льются наружу.

— Оль, — Кирилл сжимает мои ладони, — сядь в машину. Поговорим.

Отрицательно мотаю головой, продолжая стоять на своем. Не могу просто так взять и успокоиться. Не получается. Внутри слишком много противоречий.

— О чем? Что ты врал мне все это время? Какой у тебя был мотив? Наверное, благие намерения, не хотел меня расстраивать, правильно?

— Нет, — отрицает и, шагнув мне навстречу, нарушает личные границы.

Хочу отскочить, но врезаюсь спиной на его выставленную позади меня руку. Влетаю спиной в широкую ладонь и закусываю губу.

— Дело не в этом.

Бушманов бросает беглый взгляд куда-то вдаль. Я вижу, как он играет желваками. Думает. Думает, что бы снова соврать? От одной только мысли об этом костяшки моих пальцев, которыми я неосознанно вцепилась в ворот его куртки, белеют.

— Тогда в чем?

— До недавнего времени я был не до конца уверен, что ты к нему не вернешься.

Я не сразу соображаю, что он имеет в виду, а когда доходит, с губ срывается растерянный вздох.

— Значит, если бы я не осталась с тобой, то, — хватаю губами воздух, потому что дышать с каждой секундой становится все труднее. — Ты бы позволил им меня обманывать и дальше, да?

— Может быть, — его взгляд темнеет.

— Ты… Ты… Я думала, ты другой, — мои плечи подтягиваются вверх и становятся угловатыми. Две острые вершины, в которые я вжимаю голову.

— Я гораздо хуже, чем ты себе придумала.

— Я ничего не придумывала, я видела это в твоих поступках, слышала в словах…

Пытаюсь улыбнуться. Натянуть чертову улыбку и выдохнуть. Я же действительно все это видела и чувствовала. Он многое для меня сделал, кажется, больше, чем все остальные. Тогда почему, почему вот так? Зачем это вранье?

— Сначала я не был уверен, что у нас что-либо получится, а потом, — прикрывает глаза и ловит мою свисающую руку, — потом просто не знал, как сказать. В любом случае мы бы все равно пришли к этому разговору.

Он улыбается краешками губ. Слишком печально. Или даже обреченно.

— Да, только я хотела услышать это от тебя, а не от взбешенной Ритки.

— Знаю. Но сейчас это уже значения не имеет, — он выдыхает и словно переключается. Становится отстраненным и… Чужим. — Сядь в машину.

— Я не поеду к тебе домой.

— Поедешь. Не страдай фигней, таскаться ночью по гостиницам вариант так себе.

— Я хочу побыть одна, понимаешь? Одна.

— Я отвезу тебя и уеду, — заверяет твердым голосом. — Пошли.

Кирилл разворачивает меня к машине, задевая своим подбородком макушку. Тело мгновенно реагирует на его, вот такое случайное прикосновение, и я, сама того не желая, чувствую щемящий сердце прилив тепла.

Аккуратно забираюсь в салон и, накинув ремень, отворачиваюсь к окну.

В голове столько ужасающих мыслей, с которыми я просто не в состоянии справиться.

Он думал, долго думал, что я вернусь к Олегу. Злился и, наверное, вполне обоснованно не желал донести до меня правду о Рите. Думаю, его даже можно понять. Но каково мне? Все это слишком не по-человечески.

Я сделаю добро, только если ты будешь со мной. А если нет, варись в этом дерьме до конца жизни. Я посмотрю со стороны и порадуюсь твоей слепоте, так получается?

Имею ли я право его обвинять? Не знаю.

Все слишком сложно.

Открываю глаза, когда машина Кира притормаживает у подъезда. Он кладёт смартфон, что вырвал из рук у ресторана на мои колени. Сжимаю телефон в ладони. Чувствую его взгляд кожей и, не повернувшись, иду домой.