Первая любовь (СИ) - Князева Мари. Страница 35
Она закусила пухлую губку и на секунду задумалась, но потом послушно выскользнула из-под одеяла и опустилась на пол. Я усадил ее на свои колени и слегка пожалел об этом. Потому что Машенька была в крошечной маечке и крошечных шортиках, и меня просто сносило волной возбуждения с истинного пути. Если сейчас поцеловать, наверное, тормоза отключатся окончательно, поэтому я уткнулся носом в пышную рыжую шевелюру и стал считать до десяти, дыша запахами тропических фруктов. Манюся замерла в полном безмолвии и, кажется, даже перестала дышать. Не знаю, сколько мы так просидели. Время будто перестало существовать.
— Глеб.
— М? — голос не слушался, пришлось прокашляться.
— А куда ты ходил?
— Одного знакомого… надо было повидать.
— У тебя много друзей?
— Близких — не очень. А приятелей много, да…
— А у тебя есть девушки-друзья? Ну, кроме меня.
— Хм… таких близких нет. Только знакомые…
— И ты… не залезаешь к ним в окно и… не обнимаешь вот так..?
— Нет, конечно, Марусь, я в жизни ни к кому в окно не лазил, кроме тебя.
— Значит, я особенная…
— Еще какая особенная.
Я потерся лицом о ее волосы и шею, набираясь сил для решительного марш-броска. Но перед смертью не надышишься…
— А я… Маш… я для тебя особенный?
— Ты же знаешь, что да.
— И… больше никого… такого особенного у тебя нет?
Она отстранилась и посмотрела на меня обиженно:
— Как тебе не стыдно такое спрашивать!
Я опустил голову:
— Да… стыдно. Извини… Просто этот… Уваров меня страшно раздражает тем, что крутится вокруг тебя.
— О Господи, Глеб, это просто смешно! Неужели ты думаешь, что он когда-нибудь сможет значить для меня так же много, как ты?
— Никогда? — спросил я с надеждой.
— Никогда! Ты… почти часть меня… и давно.
— И я тоже так чувствую. Скучаю по тебе страшно… целыми днями. Видишь, даже готов нарушить закон и границы частной собственности.
Машенька хихикнула:
— Ну, пока еще не так уж нарушил. Не украл ведь…
— Я готов! Хоть сейчас. Пойдем?
Она состроила жалобную мордочку:
— О, нет, прости, мне надо завтра на йогу, я и так сегодня пропустила…
После всех прозвучавших признаний я пребывал в благодушном настроении:
— Да без проблем. Завтра так завтра.
Она опять засмеялась — очень нежно, мелодично, искренне. Обожаю ее смех!
Мы поднялись на ноги и я еще раз прижал к себе свою малявку. А она обвила мою шею руками. Большего блаженства невозможно себе представить. Хотя нет, можно. Поцелуй… но на это я так и не смог решиться.
Глава 16. Почти пара
После нашего с Глебом ночного разговора — почти начистоту — я вспорхнула утром с кровати, как бабочка. Полшестого утра, а мне будто бы и спать совсем не хочется. Бодра, свежа, весела…
Умываясь, я вспоминала, как мы обменивались признаниями в нашей «особенности» друг для друга — и у меня в груди становилось горячо-горячо. Немного странно, конечно, что мы выражались так осторожно, не сказали друг другу тех самых специальных слов и… он не поцеловал меня по-взрослому, но видимо, на это есть причины. Я ведь совсем ничего не смыслю в этом. Может быть, нужно время, чтобы… освоиться в этой роли? Боже, неужели я все-таки влюблена в Глеба?! А как же наша дружба??? А может, Леночка права и одно другому не мешает?
Причесавшись и надев леггинсы с широкой майкой, я выскочила на крыльцо и сразу заметила лежащий на скамейке маленький белый бумажный квадратик. В одном его уголке было кривовато нацарапано: «Маша». Дрожащими пальцами я распечатала самодельный конвертик, который внутри оказался письмом. Совсем коротким, но мое сердце радостно затрепыхалось от его содержания:
«Не могу уснуть. Все из-за тебя, моя Машенька. Очень жду утра, чтобы опять тебя увидеть! Г.»
Я приложила письмо к груди и судорожно зажмурилась от счастья. Как же это романтично — любовные записки! Мой Глебушка…
Дина сразу заметила мое сияющее от удовольствия лицо и тоже улыбнулась:
— У тебя случилось что-то хорошее, Маша? — спросила она мягко.
— Да… я… кажется, влюблена.
— Невероятно! — засмеялась Дина. — Влюблена? В 18 лет? Небывалый случай! И кто счастливчик? Глеб или Денис?
Я скривилась:
— Денис? Нет-нет… с какой стати?
— Ну, вчера он приходил к тете такой счастливый, такой переполненный гордостью за то, что помог тебе.
— Да? Он все рассказал?
— Нет, никаких подробностей. Просто сказал, что совершал подвиги во имя прекрасной дамы, ну а тетя, конечно, выкружила у него имя дамы.
— Да, он действительно очень помог мне, но… нет, я совсем в него не влюблена. Мы просто друзья.
— Ну, ты-то ему нравишься. Впрочем, тут нет ничего удивительного: ты хорошенькая и очень милая девочка…
— О, Дина… — засмущалась я.
— Разве твой Глеб никогда тебе этого не говорил?
Я вспыхнула с головы до пят. Дина улыбнулась и подняла руки вверх:
— Ладно-ладно, это ваши дела! Извини, что я, вообще, лезу — просто вы такая чудесная пара, наблюдать за вами — сплошное удовольствие…
— Нет-нет, не извиняйся! Ты имеешь полное право задавать мне личные вопросы. Мы же подруги! С кем же еще я могу поговорить о таких вещах?
— А с мамой?
— Да, мама пыталась со мной об этом побеседовать, но мне неловко…
— Я так тебе завидую, Машенька…
— В чем?!
Она вздохнула:
— У тебя есть мама.
— А твоя где?
— На небе.
— О Боже, прости… не понимаю, как так получилось, что я не знала.
— Ничего. Но мне сейчас очень пригодился бы ее совет…
— А тетя? Не может посоветовать? Или, если хочешь, посоветуйся с моей мамой.
Дина улыбнулась:
— Спасибо, Машунь. Мне трудно раскрыть перед ними душу… но я буду иметь в виду твое предложение.
Любопытство жгло мой ум со страшной силой, и я решилась:
— А… что у тебя случилось?
Дина неожиданно выдохнула:
— Я влюбилась… не в того мужчину.
— И… ты до сих пор его любишь?
— Да. Никак не могу вытравить из себя это чувство.
— А он?
— Он… — дыхание моей подруги стало сбиваться. — Он говорит, что любит, но… мы не можем быть вместе.
— Почему?
Она положила тонкую оливковую руку на лоб и потерла его, мучительно хмурясь:
— Не могу… прости, пока не могу об этом говорить.
— Тебе не за что извиняться! — горячо воскликнула я. — Наоборот, это мне стыдно за то, что я разбередила твои раны…
Я обняла одной рукой ее за талию и, встав на цыпочки, погладила другой по голове.
Никакой йоги у нас, конечно, не вышло. Мы просто потянулись немного, болтая по пути о сегодняшней дискотеке, а потом пришел Глеб. Следом за ним шествовал Ренат и пытался опять шутить что-то про наши с ним отношения и его ревность, но Глеб так сурово глянул на «конкурента», что у того сразу отпало желание паясничать.
Мой лучший друг и парень (???) по совместительству на этот раз не стал стесняться и откладывать на потом — крепко обнял меня при всех и даже приподнял над землей, так что наши лица оказались на одном уровне.
— Привет, — прошептал он горячо, прижимаясь лбом к моему лбу и обдавая мое лицо мятным запахом.
У меня даже ответить не получалось: дыхания не хватало, страшно кружилась голова, а в груди взрывались фейерверки. Я ждала и боялась, что он вот-вот меня поцелует… Мой первый поцелуй — вот так, на виду у целой улицы??? Хотелось, конечно, более интимной обстановки — и Глеб, кажется, прочел мои мысли. Поставил на землю, отпустил из объятий и взял за руку. Мы помахали на прощание Дине и пошли прочь.
— Куда ты меня ведешь? — спросила я с любопытством.
— На завтрак, — ответил Глеб хрипло. — К себе.
— А… твои дома?
Он отрицательно замычал, и мы оба залились краской, разумеется, сразу вообразив, что нас ждет после еды.
— А ты… завтракал уже?
— Нет. Я вообще аппетит потерял в последнее время.