Закрытое Сердце (СИ) - Вэй Натали. Страница 22
— Вытяни руки в сторону, — холодно приказал он, я молча подчинился.
Кажется, просто? А вы попробуйте простоять с вытянутой рукой час и не забудьте взять в неё книгу.
Спустя десять минут мышцы начинают дрожать, спустя пятнадцать хочется реветь, но слёзы не помогут.
Позже я узнал, что так тренируют спортсменов. Взрослых психически устойчивых людей.
Так любил наказывать меня отец. Наказание подобное пытке.
— Характером в мать! — звучало как приговор. — Мягкотелый, ведомый, мямля, тряпка, — это лишь малая часть оскорблений, которыми меня удостаивал отец.
И я старался изо всех сил хоть на четверть соответствовать своему погибшему старшему брату, которого даже толком не помнил, но отчётливо знал, что он был лучше меня.
Я его ненавидел, завидовал ему. Он погиб, но отец любил его больше, чем меня. И как бы я ни старался, я всегда остался бледной тенью под номером два.
Горькая утра всей семьи. Временами я до отчаяния хотел, чтобы он был жив, тогда бы отец хоть на секунду ослабил свой контроль, дал выдохнуть, вдохнуть полной грудью, почувствовать эту жизнь на вкус. В остальное время я ненавидел его каждой клеткой своего существа.
Груз вины и непосильной ответственности придавливал меня к земле и не давал нормально жить.
На одном из сеансов психотерапевт натолкнула меня на интересные мысли, заставляя задуматься.
Что если мой дикий контроль был продиктован не только желанием доминировать и утвердиться за счёт более слабого человека. Что если на самом деле я до отчаяния боялся потерять?
Каждую свою девушку. Боялся остаться брошенным.
Страх потери. Как однажды наша семья потеряла брата.
Глава 26
Глеб.
День ссоры с Алисой и события после него.
Открываю глаза. Яркий солнечный свет ослепляет.
Закрываю.
Блаженно потягиваюсь до приятного тока во всех конечностях. Утопаю в мягком и тёплом одеяле, которым укрываюсь даже летом в самую жаркую погоду.
До меня доносятся утренние звуки оживающего дома. А всё, потому что я ненавижу спать с закрытой в комнату дверью.
Вот включился кран с водой: он чистит зубы, а затем принимает душ.
Слышу его шаги.
Он ходит по-особенному: чуть заметно шаркая ногами, соприкасаясь с полом огромными мужскими тапочками.
Звук его шагов я узнаю из тысячи.
Ведь он мой отец.
Чувствую, как счастье растекается по моим венам, сегодня выходной и мне не надо бежать…
Бежать… Бежать…Бежать…
Просыпаюсь.
А куда мне не надо бежать? В школу или на работу?
Осознание обрушивается ледяным водопадом. Укрываюсь одеялом с головой и скулю, как побитая псина, чувствуя едкое разочарование, отражающееся на моих щеках слезами.
«Мужчины не плачут» — звенит в голове его голос.
В моей памяти навсегда высечен родительский дом, но в месте, где прошло моё детство, теперь живут чужие люди.
Мне нравится звук папиных шагов, но я их больше никогда не услышу…
Как же я ненавижу его, но почему так сильно скучаю?
Встаю с кровати и отправляюсь в душ, чтобы смыть с себя остатки чувств после сна. Окидываю взглядом мешки с мусором и улыбаюсь. Алиса — причина моей улыбки и сегодня она придёт ко мне в гости.
***
Волосы собраны на затылке, глаза озорные и невероятно живые. Аккуратный носик, родинка на скуле и над уголком верхней губы. Дружелюбная улыбка: тёплая, лучистая. В ней не было жеманности или кокетства. Она не пыталась понравиться или привлечь внимание, но взгляд сам притягивался к ней снова и снова. Движения плавные, женственные, но вместе с тем уверенные и я хочу её всеми фибрами своей тёмной и изломанной души.
Смог бы я сейчас назвать её обычной?
Нет. Определённо нет.
Мне хотелось присвоить её себе. Забрать и никому не показывать. Нездоровое желание, граничащее с навязчивой идеей. Я понимал, что это неправильно, что Алиса не променяет свободу на золотую клетку. Это читалось в её отношении к другим людям, в её отношении к самой себе. Меня это восхищало и огорчало одновременно.
Во мне словно боролись два человека. Один хотел спрятать, подчинить. Второй же боялся надломить, причинить вред, боль и разочарование.
Я очнулся от своих мыслей, когда заметил, что девушка замерла с листом бумаги в руках. Чувство тревоги кольнуло в районе рёбер. Я встал с дивана и направился к ней.
— Алиса? — позвал её, отчего она вздрогнула. Я присел рядом с ней на колени, пытаясь рассмотреть, что её заинтересовало.
— Что это? Объясни мне, — она протянула мне листы.
Осознание того, что она увидела, накрыло волной паники.
— Я не понимаю… Почему на документах по выделению финансирования для конкурса стоит твоё имя? — растерянно спросила она.
— Отец переложил эту задачу на меня, — собрав своё самообладание, ответил я.
— Скажи, что ты не… — её глаза наполнились болью и я, не выдержав, отвёл взгляд в сторону — Это ты, да? Меня тогда? Ты вышвырнул мой проект из конкурса? Но почему? За что?
— Алиса. Выслушай меня, то, что было два года назад… Я был совсем другим человеком. Ты очень сильно разозлила меня тогда. Я тебя совсем не знал, — слова давались мне с трудом, но решил быть честным, к сожалению, это не помогло.
Разговор скатился в переход на личности и оставил после себя пустоту и разочарование. Она назвала меня жалким ничтожеством, с которым она дружила.
Дружила!
Хотелось схватить её за руку, прижать к стенке и отстоять своё право на неё прямо тут в прихожей, но я всеми силами сдерживался, позволяя ей уйти.
Уйти навсегда.
***
«Как забыть человека, который яркой вспышкой вторгся в твоё сознание?» — вопрос, который не даёт мне спокойно жить. Вопрос, который заставил приехать к ней для того, чтобы поговорить.
Вот только вместо Алисы я столкнулся с её разъярённым братом. Он без разговоров зарядил мне в глаз, если бы я ждал чего — то подобного, то, возможно, сдержался и не ответил. Но тут действуя на инстинктах, я подбил Илье правый глаз. Этот цербер перегородил вход в подъезд и орал, чтобы я к его сестре и близко не подходил, что она только пришла в себя, стала улыбаться и нашла парня, который меня убьёт, если я вздумаю посмотреть в её сторону.
«Нашла, сука, парня!» — эти слова пульсировали в висках, заставляя глаза наливаться кровью, а сердце заполняться чёрной ненавистью.
Мне необходимо успокоиться. Мне необходимо её забыть.
Влетаю в магазин расположенный недалеко от дома Алисы, покупаю бутылку виски и направляюсь к выходу, как вдруг что-то заставляет приостановиться, что-то очень знакомое. Я замедляю шаг и всматриваюсь в девушку с маленьким ребёнком на руках. Очень красивую молодую маму.
Неприятное чувство, похожее на зависть царапает в районе груди. Врастаю безымянной статуей в пол, между нами расстояние в пару метров. Это Диана.
Девушка, заметив меня, бледнеет и прижимает крошечную малышку к своей груди, словно пытаясь защитить её от меня. И когда только успела? Роняю взгляд на её правую руку и замечаю кольцо на безымянном пальце.
Сегодня просто день "офигенных" сюрпризов.
Представляю свой вид: подбитая физиономия, растрёпанная одежда, бутылка виски в руке. С губ срывается нервный смешок. Будь тут Азалия, она бы аплодировала стоя моему умению производить на людей отвратительное впечатление.
— Привет, — произношу я, сам не зная зачем. Она молчит, лишь сильнее вжимается в стену.
Чувство похожее на совесть несмело поднимает голову в моей груди. Я понимаю, что словами не перечеркнуть всё то, что я сделал, но всё равно зачем — то произношу:
— Слушай, я хотел извиниться. Если сможешь, прости…
К Диане как коршун подлетает рыжий парень, обеспокоенно рассматривая её.
— С тобой всё нормально? — спрашивает он у неё и прожигает меня угрожающим взглядом.
— Да, — тихо выдыхает она и прижимается к нему.
И вот на этого рыжего мудака она меня променяла? Мне становится тошно оттого, насколько заботливо он прижимает её к себе. Это не ревность, это зависть. Зависть, что они могут быть нормальными: жениться, заводить детей, жить долго и счастливо до конца своих дней.