Наваждение (СИ) - Кира Малёк. Страница 5

Тот факт, что он стоит здесь, меня раздражает, — Ты понял, что я имела в виду, что тебе нужно выйти отсюда, а не закрывать за собой дверь и оставаться внутри. Очевидно же. Нормальные люди так не поступают, — я указываю на его штаны со стояком, — Ты собираешься что-то с этим делать?

— Ты хочешь помочь мне что-нибудь с этим сделать, принцесса? — спрашивает он с хрипотцой.

— Ага, — говорю я, —Почему ты такой извращенец?

— Как мило, — говорит он, отворачиваясь от меня и направляясь к туалету, —Ты думаешь, это потому, что я считаю тебя сексуальной? Это утренний стояк, принцесса. Ничего личного.

— Боже мой, ты собираешься отлить здесь, прямо передо мной? – спрашиваю я.

— Ну, я пришел сюда, чтобы отлить, и, поскольку ты настаиваешь на том, чтобы поболтать вместо того, чтобы выйти из ванной и позволить мне заниматься своими делами, тогда да, я собираюсь отлить здесь, — он засунул большой палец под пояс штанов и посмотрел на меня, — Хочешь остаться и посмотреть?

— Ты самый наглый и беспринципный человек, которого я когда-либо встречала.

— Дай мне время, принцесса, — говорит он, сбрасывая штаны. Я вижу его член сбоку и правую ягодицу. Я не могу поверить, что он только что разделся передо мной, как будто меня здесь нет, — Ты еще ничего не видела. А я буду здесь все лето.

Не знаю, угроза это или намек, и знать не хочу. Даже не пытаясь скрыть свое раздражение, я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь, наверное, слишком громко. Вернувшись в свою комнату, я решаю держаться подальше от него. Он грубая свинья, которая явно просто пытается вывести меня из себя. И это работает.

Он только что сказал, что я застряну с ним на все лето?

Я знала, что меня отправят в наш загородный дом, но если Громова тоже туда отправят?

После того как я проверила что ванная освободилась, я сделала все свои дела и спустилась в низ, на кухню.

— Доброе утро, Катюш, — говорит Милана, — Тебе хорошо спалось?

Я краснею, вспоминая сон. Кошмар - лучшее слово для этого. Хорошо ли я спала? С ярким сексом с её сыном? Интересно, смогу ли я когда-нибудь снова уснуть? Как будто моя жизнь превращается в какое-то порно.

Даже если у него самое офигенное тело, которое я когда-либо видела, он вне пределов. И не только потому, что он мой новый сводный брат, я имею в виду, что мы даже не родственники, я просто не могу представить, какой скандал может быть связан с этим, но потому, что это Громов. Он самый грубый, самый грязный, самый распутный парень, которого я когда-либо встречала в своей жизни.

Я прочищаю горло, — Я отлично выспалась, — сказала я.

Милана отпивает из стакана что-то похожее на зеленую жижу. Сейчас семь утра, и она идеальна, даже без малейшего макияжа, ее кожа алебастровая и безупречная. На ней штаны для йоги и майка, которая обнажает подтянутый живот. Стоя перед ней, я внезапно осознаю, что несколько недель назад я набрала три килограмма. Я знаю, что она из тех людей, которые не едят сахар. Или не пьют кофеин. И кто просыпается в какой-то безбожный час утром, чтобы заняться йогой и медитировать, прежде чем отправиться в спортзал.

— Я сказала твоему отцу, что, наверное, лучше не беспокоить тебя прошлым вечером, — сказала она, — То, как вы узнали о помолвке, было… внезапным событием для вас.

Я киваю. Я не знаю, что сказать. Я знаю, что она милая, пытается утешить меня, — Мой отец здесь?

— Он вышел на пробежку, это один из его длинных забегов. Он готовится к марафону.

Я не помню, чтобы мой отец занимался бегом, — Здесь где-нибудь есть кофе?

— Твой отец больше не пьёт кофеин, но на кухне есть альтернатива на травах. Он намного полезнее для тебя, чем кофе, и обладает очищающим эффектом.

Я поворачиваюсь к ней, мой мозг без кофеина отказывается обрабатывать то, что она говорит, — Значит, в доме нет кофе, — говорю я ровным голосом.

Милана смотрит на меня, выражение ее лица такое серьезное, что мне почти хочется ее простить, — Блин. Я совсем не подумала. Надо было оставить немного.

— Все в порядке, — я поворачиваюсь и прислоняюсь к кухонной стойке, — Я схожу в кафе, здесь не далеко.

— Она выглядит расстроенной, как будто она провалила какой-то новый тест на мачеху. У меня просто нет сил сейчас ее успокаивать.

— Тебе что-нибудь нужно из кофейни? – спрашиваю я, — Булочку или круассан?

Она морщит нос, — Нет, спасибо.

Я хватаю бумажник наверху и выскальзываю за дверь, с облегчением выбираясь из дома.

— Ты ко мне? — Громов стоит на углу дома и небрежно пускает кольца дыма в мою сторону.

— Конечно, нет, — раздраженно отвечаю я, — В доме нет кофе.

— О да, — смеется он, — она пыталась предложить тебе это травяное дерьмо?

— Ты имеешь в виду ту зеленую гадость, которую она пьет? Что это за штука? Она пахнет рыбой.

Громов фыркает, — Это похоже на водоросли. Как молочный коктейль из аквариума.

— Я так понимаю, что это что-то травяное? – спрашиваю я.

Он смеется, — Этот напиток заставит тебя не слезть с толчка. Не пей его, - затем он посмотрел на меня, — Впрочем, может это заставит тебя быть послушной.

— Серьезно, я знала, что ты не можешь прожить и двух минут, не будучи придурком, — я ухожу, и Громов зовет меня по имени, — Что? — спрашиваю я срывающимся голосом.

— Вот о чем я и говорю, принцесса, — говорит он, — Тебе нужно иметь охуенное чувство юмора.

— Всенепременно, — я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он снова зовет меня по имени, — Что?

— Вот, — говорит он, — Хочешь один? — он держит стаканчик с кофе и протягивает мне.

Я открываю крышку и глотаю спасительную жидкость, направляясь к тому месту, где он стоит. Он поворачивает голову и выпускает в сторону струйку дыма, — Это отвратительная привычка, — говорю я, — Ты заболеешь раком.

— Я даю тебе кофе, а ты приходишь и читать мне лекции о моих привычках, — говорит он, — Это пиздец какие плохие манеры.

— Спасибо за кофе, — я делаю еще глоток и смотрю на пустой стаканчик у его ног, — Так ты здесь, в основном, употребляешь кофеин и никотин?

— Мне нужно принять дозу, — говорит он, глядя на меня неподвижным взглядом, — Я имею в виду, я предпочитаю хороший утренний секс, чтобы взбодриться.

— Что ж, тогда хорошо, что у тебя есть кофе и сигареты.

Громов пожимает плечами, — Дай мне знать, если передумаешь, принцесса. Я буду готов через пять секунд.

Он докуривает сигарету и поднимает средний палец. Я следую за его взглядом через небольшой передний дворик к тротуару, к парню, стоящему по другую сторону стены, его голова видна над забором.

— Как долго этот фотограф был там? — спрашиваю я, поворачиваясь спиной к Громову.

— Достаточно, — говорит он, пожимая плечами, — Он там был со вчера.

Я тянусь к руке Громова и тяну ее вниз, — Ты что, спятил? Зачем ты ему это показываешь?

— Расслабься, — говорит он, — Они вечно лезут куда им не надо. Меня это раздражает, поэтому я ему и показываю то, что я о нём думаю.

— Мне плевать что он тебя фоткает, просто я стою рядом с тобой, — говорю я, — У моего отца как раз на носу выборы и я думаю это не то, что ему сейчас нужно, — с сарказмом выпалила я.

— Остынь, принцесса, — говорит он, — Он сделает несколько наших фотографий и уйдет. Мы ему не так интересны, ему нужны наши родители.

Я привыкла к тому, что мой отец находится в центре внимания. Он ведь депутат. Но эта должность на самом деле не в центре внимания. Я имею в виду, если не будет какого-то скандала, никому нет дела до нас, поэтому я как-то не привыкла к журналистам.

— Конечно не интересны, придурок, — говорю я, стоя перед ним, уперев руки в бока. Я чувствую себя школьным учителем, читающим ему лекции, но, похоже, ничего не могу с собой поделать, — Ты татуированный, заядлый курильщик, жадный до пива, живешь на деньги своей знаменитой мамы, да кому ты можешь быть интересным.

Громов смотрит на меня с каменным лицом и стиснутыми челюстями. Затем он выпускает гигантский столб дыма мне в лицо, заставляя меня кашлять, и я беспорядочно машу руками перед лицом. Я думаю, что мое кровяное давление зашкаливает при акте агрессии, — Да? — спрашивает он, наклоняясь вперед и поднося средний палец к моему лицу , — Ты девочка— паинька, заносчивая, занудная девственница, которая так взвинчена, что не может найти никого, кто бы воспользовался ей, кроме шлюхи из ее городка, которая трахнет буквально любого, — он делает паузу, — А потом оказывается, что это самый скучный гребаный секс, который у меня когда-либо был.