Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина. Страница 3

— Именно поэтому я возвращаю тебя из Королевской армии, — жестко оборвал его барон. — Феоду нужен хозяин. И ты примешь титул, когда меня не станет. Рано или поздно это должно случиться, и я хочу быть уверен в твоей готовности к этому дню. Тристанскому баронату нужен феодал, на которого смогут положиться люди. Им не нужен трус, боящийся ответственности!

— Отец, я не отказываюсь от ответственности, лишь прошу вас позаботиться о себе. Тристанский баронат слишком многим вам обязан, чтобы просто так забыть о вашем существовании, — поспешил ответить Эдвард, снова склонив голову перед волей отца. — Кроме того, прошу не забывать вас о моих чувствах. Я беспокоюсь за вас, и это никто не может изменить.

— Эмоции и чувства сейчас не имеют никакого значения, — барон отрицательно покачал головой и положил руку наследнику на плечо. — Считай это моей волей, как тристанского феодала. И ты должен ей подчиняться, как мой наследник. Как рейнсвальдские дворяне, мы обязаны думать не о себе, но обо всех тех, кто принес нам клятву верности. И ты не имеешь права оставить эти клятвы без внимания, как и я не имею права оставлять феод без феодала.

— Как прикажете, отец…

— Хорошо. Сохрани феод… — барон последний раз похлопал сына по плечу, прежде чем развернулся к ожидавшим его офицерам флота. — Мы отправляемся! Поднять оставшиеся челноки! Встречаемся на корабле!

Барон Тристанский даже не обернулся, поднимаясь по ступенькам трапа, чтобы в последний раз посмотреть на сына. Люк закрылся за его спиной, отделяя эту часть жизни наследника от будущего, навсегда изменившегося в этот миг.

Челноки, пятидесятиметровые легкие воздушные суда, ревя двигателями, один за другим взлетали с посадочных площадок причала, быстро уменьшаясь в размерах, пока не превращались в маленькие яркие точки, несущиеся к дрейфовавшим высоко в небе кораблям.

Эдвард остался стоять на причале, наблюдая, как самый последний уносит его отца в бескрайнюю пустоту черного неба. Он даже не знал, куда отправляется его отце.

— Господин, не стоит волноваться по этому поводу. Барон возвращался и не из таких походов. — Тихим голосом произнес Де Андрил, подойдя к Эдварду-младшему и тоже глядя на удаляющиеся челноки. — Я уверен, что происходящее не более чем очередная проверка того, как вы сможете принять управление феодом.

— Я не волнуюсь о возможных проверках или даже испытаниях, мой верный друг, — Эдвард отрицательно покачал головой, сложив руки за спиной и глубоко вздохнув, настраиваясь и приводя мысли в порядок. — Просто несколько неожиданно… Отец уже не в первый раз отправляется в дальние экспедиции, но никогда прежде не назначал меня преемником. Такое чувство, будто он уверен, что не вернется…

Тренировочный зал остался таким, каким его запомнил Эдвард: низкий каменный потолок с арками опорных балок и слабым гулом работающих ламп дневного освещения. Все свободное пространство было поделено линиями генерации сдерживающего поля на отдельные секции с сетками отметок для фехтовальщиков. Здесь отрабатывали навыки и приемы ближнего боя, оттачивали мастерство обращения с холодным оружием. У дальней стены выстроились отключенные пока тренировочные дроиды с тонкими гуманоидными фигурами и зажатыми в руках мечами кинетического поля. Подобное оружие считалось неэффективным в реальных боевых условиях, поскольку генерация излишне жесткого поля, способного взаимодействовать с крупными объектами, требовала огромных затрат энергии. Однако для тренировок, когда удар подобным оружием мог лишь вывести из строя, но не убить или нанести серьезные увечья, кинетическое оружие подходило как нельзя лучше, сочетая элегантность силовой шпаги с грубой эффективностью дубины дикаря.

В такое время людей в зале практически не было, только над одной секцией горел яркий свет, выхватывая гибкую, не по годам мускулистую фигуру мальчишки в обтягивающем комбинезоне. Двигаясь быстро и точно, словно механизм, он отрабатывал движения при ударе меча, повторяя один и тот же выпад раз за разом. По коже стекали капли пота, а волосы намокли и липли ко лбу и вискам.

— Хватит, — раздался голос, и юный наследник бароната остановился, опустив тренировочный меч к полу. У стены стоял его наставник, старый отставной солдат с густыми бакенбардами. Выплюнув остаток сигареты в сторону стоявшей в углу урны, он взмахнул рукой, демонстрируя выпад. — Ты слишком сосредотачиваешься на ударе, думаешь, куда он направлен, и стараешься контролировать оружие. В этом твоя ошибка. Ты должен думать не о своем мече, а о противнике, о его мече. Если перестанешь следить за ним хоть на мгновение — проиграешь. Ты можешь не заметить выпад и получить удар.

— Но… — мальчик подал голос, опустив взгляд на оружие в своих руках. — Если не следить за оружием, то можно ошибиться при движении. Это разве не так же страшно? Такой ошибкой противник и воспользуется…

— Дай сюда, — наставник протянул руку, указывая на тренировочное оружие. Эдвард, смутившись, протянул ему свой клинок. Взяв тот за рукоять, старый солдат взмахнул им несколько раз, а потом сделал резкий выпад в сторону мальчишки. Движения были настолько точными и быстрыми, что оставляли за собой только размытую полосу, а остриё клинка через мгновение смотрело в лицо Эдварду. Он дернулся и зажмурился, ожидая удара, но не сдвинулся с места, отлично зная, что если попытается увернуться, то будет наказан. Однако меч остановился в миллиметре от его лица, и, дождавшись, когда мальчик откроет глаза, наставник легко стукнул его по лбу отключенным оружием. — О чем ты сейчас подумал?

— Об ударе, — честно признался Эдвард, вздохнув и еле заметно переводя дух.

— За чем ты следил?

— За… мечом…

— Понимаешь суть? — наставник поднял оружие, активировав жесткое кинетическое поле. Меч едва слышно загудел, генерируя излучение, и при следующем взмахе оставил за собой едва заметный искрящийся след. — Ты должен следить за движениями противника и реагировать на них сразу же, не задумываясь. Если ты при этом будешь думать еще и о собственных движениях, ты будешь проигрывать по времени. Это значит лишь смерть…

— Я понимаю, — Эдвард снова кивнул, глядя, как ловко наставник обращается с тренировочным мечом весом в несколько килограмм.

— Запомни, малец, то, что я тебе сейчас скажу. Если сможешь смириться с этим, то станешь солдатом. Если же не примешь, то лучше отложи оружие в сторону и возвращайся в библиотеку, ибо на поле боя ты найдешь только позор и отчаяние! — Мастер назидательно ткнул в его сторону вытянутым клинком, и Эдвард, тогда еще семилетний мальчишка, судорожно сглотнул и кивнул, не желая признаваться в собственной трусости. Вероятно, он поступил правильно, поскольку наставник довольно улыбнулся. — Хорошо. Смерть придет за всеми. Она уже ждет каждого, и перевозчик на последней реке уже приготовил для тебя место в своей лодке. Каждый раз, когда ты правой рукой вынимаешь меч из ножен, левой сжимаешь ладонь Смерти. Ты не должен боятся того, что однажды она потянет тебя за собой. Для нее ничто не важно. Титулы, звания и гербы останутся пустым звуком. Богатства и таланты будут только грузом. Однажды подняв оружие, ты станешь слугой Смерти и заслужишь право потребовать отсрочки. Пока ты помогаешь ей, она будет ждать. Вопрос лишь в том, насколько хватит её терпения. А Смерть, как известно, леди нетерпеливая…

Он снова протянул ему меч, слишком тяжелый для мальчика такого возраста, никогда не державшего в руках боевое оружие. Схватившись за рукоять двумя руками, маленький Эдвард напряженно кивнул и все же нашел в себе силы улыбнуться. Слуга Смерти. Вполне подходящий титул, чтобы его добиваться.

— Улыбаешься? Тогда все с начала! — Воскликнул наставник и хлопнул в ладони. — Боевая стойка! Меч перед собой! Фронтом к противнику! Спину прямо! Двумя руками за рукоять! Да, вот так! Прямой выпад! Пошел!

Эдвард открыл глаза. Он снова был в тренировочном зале, только на борту корабля, дрейфовавшего на окраинах территорий Рейнсвальда. Тристанский барон стоял посреди зала под взглядами четырех колоссов, плечами удерживающих свод, а навстречу ему шел тренировочный дроид. Гуманоидная машина, вооруженная двумя мечами равной длины, приближалась, равномерно ступая по пружинившему материалу поля, опустив оба клинка к полу. Их активированное кинетическое поле едва слышно потрескивало, словно оружию не терпелось вступить в поединок. Никакого наставника, никакого мальчишки. Все это осталось в далеком прошлом. Теперь он сам барон Тристанский, и обучать его уже некому, теперь учиться мог лишь на собственном опыте.