Ложь и честь (СИ) - Геллер Ирина. Страница 87

Эдвард навскидку мог вспомнить примерно полсотни акционерных компаний, куда входили активы бароната, а кроме них существовало еще несколько сотен проектов. За которыми он лично не следил, ему только докладывали о разницах в цифрах и приводили варианты решений для согласования. Но динамика некоторых акций напрямую сказывалась и на остальных, как того же «Тристан-цикл», общего концерна, под которым проходили все промышленные предприятия бароната. Рост или падение его акций моментально сказывались и на остальных проектах.

— Насколько мне известно, основные курсы повысились от семи до двенадцати пунктов. — Эдвард безразлично отвернулся от экрана. — Линк, друг мой, я собираюсь пройтись до стола с закусками. Не желаете составить мне компанию? К тому же я там наблюдаю нескольких корпорантов, у меня к ним еще есть парочка вопросов с последнего проведенного круга переговоров.

— Господин барон, вы же прекрасно знаете, что я не посмею вам отказать. — Линк даже руку к сердцу приложил. — Кроме того, это вино оставляет слишком сладкий привкус во рту, не самое приятное сочетание. А вот поднос с сырной нарезкой в этом случае смотреться будет как нельзя кстати.

Эдвард по пути поздоровался еще с несколькими гостями, которых не видел за столом в последний раз, отметив, что количество присутствующих с последнего раза сократилось. Представители компаний и послы уже начали постепенно разъезжаться, истощив свои возможности и выполнив намного больше, чем собирались по прибытии. Эдвард старался никого не отпускать недовольным, и каждому, кто приходил к нему с извинениями и просьбами оставить его гостеприимство по причине неотложных дел у себя дома, оставлял богатые подарки и обещания, равно как и озвучивал надежды, что заключенные соглашения останутся в силе, когда потребуется. Оставшиеся гости все больше времени посвящали тристанскому гостеприимству и все меньше делам, так что уже можно было подводить первые приблизительные итоги этого собрания.

Корпоранты, собравшиеся у стола, были заняты обсуждением транспортных маршрутов, по котором должны были пойти товары из феода на открывшиеся после последних договоренностей рынки Скалифа и Оззерна — вольных анклавов, не входивших в состав Цитадели и с опаской смотревших на рейнсвальдскую экспансию. Договоренности с ними Тристанского бароната о торговле можно было считать большим успехом барона, открывшего совершенно новые рынки сбыта. И теперь корпоранты предполагали, что компании, способные организовать роль посредника, смогут получить большие прибыли, особенно ничем не рискуя. Что естественно в таких ситуациях, каждая корпорация рассчитывала взять на себя услуги транспортного перевозчика и обеспечивать безопасность маршрутов.

С такими вопросами собравшиеся у столика с закусками корпоранты и обратились к Эдварду, рассчитывая угадать или хотя бы предположить его намерения, но у барона не было желания обсуждать столь важные вопросы столь поспешно. Поэтому с вежливой улыбкой он пообещал поднять этот вопрос на ближайшем круге переговоров и обязательно его решить так, чтобы никто не остался недовольным. Слово барона значило многое, и за ним стояло больше, чем пустой звук. Убедиться в этом собравшиеся гости уже успели.

— Мне начинает казаться, что я уже успел порядком устать от всех игр в дипломатию и постоянных улыбок всем и каждому, — заметил Эдвард, как только они снова остались с Линком вдвоем. Тристанский барон склонился над большим блюдом с тарталетками, выбирая ту, что казалась аппетитнее. — Друг мой, скажи, а вот тебе самому, находясь рядом со мной, не надоедает эта игра в улыбки и вежливость? Возможно, в этих чувствах мы похожи.

— Барон, иногда у меня возникает ощущение, словно вы намеренно пытаетесь заставить меня выйти из себя, прибегая к подобным гнусным вопросам. — Линк остался равнодушен, все еще держа в пальцах шпажку от сырного канопе. — Неужели вы все еще не можете поверить, что это действительно мое к вам отношение? Я искренне вам симпатизирую и необычайно рад, что судьбу Небеса сложили именно тем образом, в котором мы с вами встретились лично.

— Мне хочется в это верить, но я не привык, что некоторые вещи могут быть настолько простыми. Достаточно примеров, когда люди вели себя не так, как пытались изобразить. — Эдвард распрямился, держа в руках тарталетку с мясом сухопутного краба. — В отличие от компьютеров, люди намного сильнее склонны к ошибкам.

— Некоторые ошибки могут сделать человека счастливым. — Линк пожал плечами. — Возможно, от неведения, а возможно, действительно окажутся на пользу. Хотя здесь еще вопрос, что стоит считать ошибкой. Насколько мне известно, такую ошибку, полностью доверяя человеку, вы допустили лишь единожды…

— Это совершенно другое. — Эдвард отмахнулся. — И честно говоря, у меня нет ни малейшего желания обсуждать ее таким вот образом, не говоря уже о том, чтобы даже хоть относительно связывать ее имя с теми делами, с какими занят здесь. Не хочу пачкать воспоминания о ней подобным местом…

— Но не можете признать, что не думаете о ней. Я прав? — Линк с интересом посмотрел на барона. Тот даже не стал отвечать, только головой кивнул. — И тем удивительнее это смотрится. Нет, я могу понять, что в такой девушке мог найти тристанский барон, но вот что нашла она в вашей персоне, для меня остается загадкой.

— Откровенно говоря, для меня тоже. — Тристанский барон задумался. — Линк, я повторюсь, что сейчас не самое подходящее место для обсуждения подобного. И, если продолжать, то не думаю, что у меня есть вообще хоть какое-то желание обсуждать Изабеллу и все, что с ней связано.

— Простите мою наглость, — Линк прикрыл глаза и кивнул, соглашаясь. — Это не более, чем мое любопытство. Слишком многое пришлось в последние дни на мою память. Необходимо хоть чем-то отвлечься, чтобы в голове немного улеглись все эти цифры, имена и договоренности. А как говорится…

— Никак не говорится… — Эдвард даже помрачнел, встревоженный мыслями, всколыхнувшими в нем старые чувства. Он действительно давно не видел Изабеллу Карийскую, свою возлюбленную и невесту. Насколько он знал, девушка в эти дни должна была оставаться в родительском замке под строгим, но заботливым присмотром своего отца. В ее чувствах Эдвард был уверен настолько, насколько вообще можно быть уверенным в такой ситуации, но в последний раз собственными глазами видел ее слишком давно.

Это было на дне поминовения Святого Арда — покровителя всего рода карийских дворян, памятник которому стоял во внутреннем дворе Карийского замка. Барон Рокфор считался довольно набожным человеком и не мог оставить такой день без пышных празднеств. Одно из разосланных приглашений пришлось и к Тристанскому двору. Хотя, как подозревал Эдвард, во многом это был лишь повод, чтобы дать влюбленным увидеться.

Рейнсвальдские традиции, особенно те, что касались публичного поведения, оставались необычайно жесткими и практически не оставляли места для чувственных порывов. Приличная девушка не должна была проводить слишком много времени с одним и тем же молодым человеком, с которым еще не обвенчана, а венчание между дворянскими отпрысками не могло состояться до тех пор, пока не будут решены все вопросы юридического и финансового толка. А этот процесс даже при самый скорой спешке весьма небыстрый. Для каждой новой встречи нужно было искать поводы или причины, даже самые простые дружественные визиты не получалось повторять слишком часто. Репутация не только в самом рейнсвальдском общества, но и перед взором Церкви Неба, королевских геральдистов и самого Иинана Третьего значила слишком много. Публичность дворян не оставляла много возможностей для личной жизни.

— Вы когда последний раз спали, барон? — Выражение лица Линка стало озабоченным. — Я внезапно сообразил, что каждый раз, когда спускаюсь на переговоры или просто провести время в этих залах, то все время вижу вас. Не помню, чтобы вы отлучались от гостей больше, чем на пару часов.

— Мне пока что достаточно стимуляторов. — Эдвард пожал плечами. — Неделя без сна не настолько уж и серьезное испытание. Как только все гости разъедутся, тогда и можно будет отдохнуть. А пока надо продолжать делать вид, что я действительно необычайно рад видеть всех этих людей и ксеносов.