Меч Кайгена (ЛП) - Вонг М. Л.. Страница 94

Чоль-хи успокоился, рассказывая историю, глядя на поющих странных финов.

— Они плыли до края Келендугу, тянули с собой воду, которая стала океанами мира. Они не останавливались, пока не прибыли сюда и не подняли Кайген из вод. А потом они создали первых людей Кайгена из морской пены… почему вы смеетесь?

— Наги и Нами — боги океана, — сказал Котецу.

— Да, — сказал Чоль-хи.

— И мы должны верить, что они — просто дети божеств земли и огня?

— Ну… я…

— Идея, что все расы людей из семян смешна для нас, — сказал Котецу. — Правда в том, что вся жизнь из океана. Потому и изначальные боги из океана. Наги и Нами не были детьми богов Яммы. Нами и Наги — Бог и Богиня, наши родители.

— Так вы… отрицаете существование Кийе и Ньяарэ? — Чоль-хи был возмущен. — Это Рюхон Фаллека?

— О, нет, — сказал Котецу. — Те монахи не скажут, что Кийе или Ньяарэ, которым вы поклоняетесь, не существуют. Мы принимаем, что версия событий Яммы разворачивается почти как в Донкили. Ямманки просто не так все понимают.

— Что?

— Наги и Нами не были детьми Кийе и Ньяарэ. Они были первыми, просто перерожденными в другой форме.

— Так… думаете, мать и отец всего были богами океана, а не богами земли и огня? — медленно сказал Чоль-хи. — Вряд ли это самое безумное, что я слышал в жизни.

— Поющие вестники, укротители дикого огня — все это звучит хорошо в песнях, и, может, они когда-то существовали, но это были не первые создания на планете Дюна. До того, как появились растения, люди и другие существа, была бесконечная вода. Океан — первоначальный источник силы и жизни. Это было очевидно для нас в Широджиме задолго до того, как записи на ракушках стали доказывать это.

Упоминание находок заставило Чоль-хи замереть.

— Но… записи показывают, что современные люди произошли от Яммы, а потом разошлись по миру, как в песнях говорится.

— Это было бы логично, — Котецу пожал плечами, — если бы наша сила происходила из человеческой жизни.

— Я… ч-что?

— Другая важная часть Рюхон Фаллея — знание, что мы — кровь богов. Наги и Нами не просто создали людей из морской пены. Они создавали жизнь из воды задолго до этого, начиная с простых извивающихся доисторических существ. Некоторые ранние существа были из частей предков — дети богов, которые создали поколения своих детей, и все они носили кусочек силы предков. Кровь богов все еще течет в величайших существах океана — больших акулах, кальмарах и дано забытых монстрах, живущих в глубинах. Может, потомки Нами и Наги первыми появились в Ямме, среди других меньших людей. Это не важно. Многие люди теперь обладают разной силой, но только прямые потомки Наги и Нами владеют истинной силой океана. Потому Широджима — верные практики Рюхон Фаллеи, и потому мы так оберегаем свои родословные. Мы сторожим кровь богов.

Чоль-хи выглядел недоверчиво, но немного восхищённо. Слова кузнеца хотя бы впечатлили его.

— И Рюхон Фаллеки верят, что Мацуда и другие семьи джиджак произошли напрямую от богов океана? — он перевел взгляд от Котецу на Мисаки.

— Как-то так, — сказала Мисаки с улыбкой. — Некоторые родословные чище других. Род Мацуда — самый чистый в истории, за ним идут Юкино и Гинкава. Есть семьи, в которых крови богов меньше, но все еще значительная доля — Котецу, Ишино, Амено, Катакури и Цусано, — она опустила ладонь на свою грудь. — Есть ветви семи Мизумаки, как в Такаюби, которые с кровью богов, хотя другие в их семье — простые джиджаки.

— Вы говорите об этом так, словно такое можно изменить, Мацуда-доно, — поразился Чоль-хи.

— Что ж, — Мисаки покачивала Изумо на коленях, — твоя мифология Нагино Фаллеи позволяет сосчитать предков всех людей на десяти пальцах.

— Шестнадцати, Мацуда-доно, — возмутился он. — У людей шестнадцать предков.

— О, верно. Прости. Я давно не освежала ересь.

Чоль-хи выглядел так, словно она ударила его по лицу.

— Теперь я знаю, откуда у Мамору его… — он замолк с испугом. — Простите.

— О, нет, продолжай, — Мисаки ухмыльнулась, странно радуясь шансу отвлечься, какой дал Чоль-хи. — Откуда у Мамору что?

— При всем уважение к его духу, Мацуда-доно… его отношение, — сказал Чоль-хи. — И шестнадцать предков — метафора. Все знают, что, наверное, не было всего восемь пар людей в одно время. Миф просто объясняет истоки разных типов теонитов. Таджаки не заявляют, что одни из них связаны с Бембой и Кри сильнее других.

— Нет, — сказала Мисаки, — но у них свой длинный парад королей, королев и генералов.

— Да, но в этом есть смысл, — возразил Чоль-хи. — Эти отточенные речи тянутся на пару тысяч лет назад. Они не считают себя потомками… доисторических богов-рыб.

— Дело не в том, что они считают, а в том, что они знают, — спокойно сказал Котецу, — так же знают, как то, что снег вернется, что будет прилив и отлив. Это чувство.

— Удобно, — Чоль-хи улыбнулся, ощущая себя увереннее с Котецу, зная, что кузнец не был против его непочтительных замечаний. — Такое знаешь, потому что чувствуешь. Это нельзя доказать.

— Если сомневаешься, ты не видел, как Мацуда тянет силы из глубины.

Чоль-хи притих на миг. Он посмотрел вверх, в сторону озера Кумано и пустую школу.

— Думаю, видел.

— О?

— Я видел как-то раз, как медитировал Мамору.

— И?

— Он… будто видел то, что не мог знать. Было темно, но он был будто с картой всей горы в голове, получал ее из тумана на камнях, росы на траве и течения ручьев. Это было поразительно.

Котецу пожал плечами.

— Если думаешь, что это можно было сделать без капли силы богов, придерживайся своей Нагано Фаллеи.

Чоль-хи молчал, взгляд затерялся в тумане вокруг озера.

— Те фины тут, потому что только они знают, как посылать души наших мёртвых в место, которому они принадлежат, в руки их истинной матери в глубинах.

— Ваша версия Лааксары? — сказал Чоль-хи, глядя на озеро.

Котецу кивнул.

— Океан Душ, — он опустил широкую ладонь на плечо Чоль-хи, и он вздрогнул. — А теперь будь хорошим мальчиком и помоги отвести этот старый мешок крови богов вверх по горе.

ГЛАВА 26: ДУХ

Рюхон фины были щедрыми и заботливыми, слушали каждого горюющего жителя деревни, вели их через молитвы и ритуалы. Некоторые даже соглашали остаться, заняли академию Кумоно, где раньше был храм. Но их благородные старания не упокоили всех духов.

Мисаки видела Мамору, когда спала. Порой она была солдатом, убившим его — ощущала трепет, как маньяк, в бою, но трезвела, когда обнаруживала сына, истекающего кровью, перед собой, боль рассекала ее надвое.

Порой он стоял в коридоре дома или в додзе, достаточно близко, чтобы коснуться, но вне досягаемости. В другой раз она радовалась бою в тёмном коридоре. Она пронзала грудь солдата, но обнаруживала, что Сираденья была по рукоять в груди Мацуды. Она вырывала клинок, и не ранганиец, а Мамору падал на пол, глаза были огромными из-за предательства. Она хотела забрать его, залатать истекающее кровью сердце, утешить его, но не могла. Она могла только стоять там, кровь текла между пальцев ее ног. Она могла лишь смотреть, как он умирал.