Не злите добрую колдунью (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна. Страница 42

— Ты приехала без всего?

— Я приехала с дневниками, — огрызнулась она и буркнула себе под нос: — Хочешь, как лучше, а ты вечно всем недоволен.

Возникла странная пауза. Фентон посмотрел на меня долгим взглядом, полным душевной боли человека, вынужденного мириться с норовистым характером ершистой девчонки.

— Агата… — впервые с момента знакомства он называл меня по имени. Видать, совсем отчаялся.

— Так и знала, что этим все и закончится, — вздохнула я.

Этот мужик, прости господи, прихватил мой дар, вломился в дом, а теперь просил снять последнюю рубашку. Действительно последнюю. Остальная-то одежда еще сохла на веревке после вчерашних постирушек, а штаны, похоже, Дюк утащил к себе в сарай. Надеюсь, не в качестве корма.

Мешковатое мужское платье и густо намазанные черной краской глаза действительно ловко скрывали возраст Таниты. Отмытая и переодетая в коротковатое платье, из-под которого торчали мужские остроносые сапоги, она выглядела совсем юной. Симпатичная худенькая девушка лет восемнадцати, страшно недовольная тем, что ее лишили брюк.

— Хорошо выглядишь, — похвалил ведьмак.

— Она напялила на меня платье, — пожаловалась она и растянула цветочный подол.

— Тебе идет, — добавил он.

— Оно мне короткое.

— Под плащом все равно ничего не видно, — заметила я. — Не забудь его забрать.

— Чтобы не возвращаться, — поддакнул Нильс, хотя при появлении преображенной Таниты подозрительно разрумянился.

Ведьмак отправился провожать девчонку в город, а я, не откладывая дело в долгий ящик, начала изучать привезенные ею записи. Летопись семьи Хэдлеев была довольна уныла и хаотична. Повествование резко обрывалось, а продолжение находилось в другом фолианте.

Если, конечно, можно называть фолиантом пухлые истрепанные блокноты в одинаковых кожаных обложках, которые легко открывались от простого прикосновения темной магии. Видимо, защиту с них сняли гораздо раньше.

Нильс втихомолку унес на улицу таз с рыбой. Хотелось верить, что придал ее земле, а не попытался скормить Дюку. Вместе с пальцами. Второй раз трагично издыхающего ученика я вряд ли выдержу. Сама придушу, как и предсказывал ведьмак.

Школяр шарахался по дому, впустил облепленного репьями Йосика. Табуретопес начал тыкаться мне в ногу, требуя внимания и ласки. Только я привела призрачного пса в относительный порядок, как с важным видом Нильс подвинул дневники и опустил на кухонный стол внушительный, но удручающе нечитанный учебник по зельеварению. Рядышком пристроил гримуар для записей, похоже, ни разу еще не открытый. Просто выставка новых фолиантов.

— Мама подарила на поступление в академию, — пояснил он.

Будущая колдовская книга светлого чародея была хороша. В светлой обложке из дубленой кожи, с застежкой и выдавленным золотистыми буквами именем "Чародей Нильс Баек".

— Решил вот почитать на досуге, как правильно варить противоядия, — сообщил Нильс.

— Чудесно.

— Знания сила, — процитировал Нильс один из постулатов светлой академии.

— А с твоей любовью к экспериментам еще и способ выживания, — с иронией добавила я.

Школяр немедленно насупился и плюхнулся на отодвинутый стул. Пару секунд он примерялся к расстоянию. Слепой бы понял, что к учебнику придется тянуться, а записи в гримуар делать на коленках. Он сконфуженно схватился за сидушку и вместе со стулом допрыгал до стола. В итоге оказался зажат между деревянной спинкой и краем крышки.

— Удобно? — любезно уточнила я.

— Весьма.

— Есть чем дышать?

— Не особо.

Проскрежетав деревянными ножками по полу, он отодвинул стул, выдохнул и наконец раскрыл гримуар. Белоснежный плотный лист, как и ожидалось, была не опошляла ни одна запись.

— Смотрю, ты много практиковался во время учебы, — прокомментировала я нетронутую чистоту главной книги чародея. — Кстати, лучше начни с зелья от мигрени.

— Оно простое? — наивно уточнил школяр.

— Запасы заканчиваются. Нам же надо на что-то обеспечивать твой полный пансион.

— Пока я обеспечиваю себя сам, — заметил он, но тут же притих под многозначительным взглядом: — Я начинаю чтение и конспектирование. Приступаю…

Жажды новых знаний Нильсу хватило аж на то, чтобы просмотреть оглавление и раскрыть учебник на нужном развороте. Казалось, только-только он с умным видом вчитывался в литеры и с преувеличенным вниманием рассматривал изображения трав, как вдруг подпер щеку кулаком и начал клевать носом.

В конечном итоге сон победил. Он всегда побеждает, если с ним бороться с таким самозабвением, какое проявлял бывший студент: и моргать, и встряхивать головой, и делать вид, будто ничего интереснее рецепта зелья от мигрени в жизни своей не читал. Видимо, тишина и спокойствие в доме оказывали на него самое благотворное, умиротворяющее действие.

В общем, Нильс сладко заснул, пристроив голову на локоть. Сразу видно: будущий дипломированный чародей много часов провел в библиотеке над учебниками. Вернее, на учебниках.

Покачав головой, я вернулась к изучению дневника и обнаружила коротенькую заметку о поездке последнего из Хэдлеев в родовые владения. Сердце замерло.

Он писал, что позаботился о наследии ради будущих поколений, когда в семье снова вспыхнет сильная магия. Похоже, сам наш воскрешенный друг при жизни был слабым чародеем, таким драконы не подчиняются. Скорее спалят, чем исполнят приказ… И на следующей странице запись обрывалась. В общем, ищите продолжение в другом томе, неудачники.

Я нервно тарабанила пальцами по крышке стола, выбивая в воздух клоки тающего дымка.

Не мог же последний Хэдлей оставить потомков в неведении, где искать бесценное сокровище. Он же не знал, что с потомками не сложится, и ведьмовской род исчезнет, как драконы, за которыми они когда-то присматривали.

— И куда ты его дел?

— Посмотри в ящике, — вдруг невнятно пробормотал Нильс.

— Что? — не расслышала я.

— Ключи от летающей повозки…

Я изогнула брови и вкрадчиво уточнила:

— Отправимся к твоей маме?

У Нильса напряглись плечи. Он очухался, но не шевелился. Я с любопытством ждала: поднимет голову от учебника или нет? В тишине раздался фальшивый храп.

— Отличник, — покачала я головой.

Он сконфуженно выпрямился и кашлянул в кулак. На щеке отпечатался залом от рукава рубашки.

— Учитель… Знаете, я всегда засыпаю, когда напряженно занимаюсь.

— Я заметила.

На улице кто-то невнятно заговорил. Я нахмурилась, начиная подозревать неладное — болтать за двоих в одиночку ведьмак точно не мог. Нильс тоже насторожился и прислушался, повернувшись одним ухом к входной двери, хотя звуки доносились из раскрытого окна.

— Подождите, прислужница возвращается? — проговорил он. — Почему? Она же забрала свой плащ.

— Да, но ты тоже свой пиджак не забыл, — сдержанно напомнила я, дескать, способ остановить размножение жителей в доме оказался спорный.

В кухню вошел Фентон с каменной миной. Сразу видно, что терпение у мужика было на последнем издыхании. Следом впорхнула Танита, приодетая в новые кожаные портки, но в плаще. И с такой победоносной улыбкой на лукавой физиономии, что ведьмака почти стало жалко.

Себя тоже захотелось обнять и пожалеть.

— Не ждали? — проговорила она со злобным удовлетворением.

— Как ты угадала? — огрызнулся Нильс и начал закрывать учебники, словно хранил в них семейные тайны, рассказанные мамой.

— Опоздали на дилижанс? — переведя взгляд с девчонки на ведьмака, вкрадчиво уточнила я.

— Из-за потопа почтовые дилижансы отменили. Следующий отходит только завтра, — голосом полной душевной боли пояснил он.

— Но в нем уже закончились места, — радостно договорила Танита, как будто выиграла в королевской лотерее магический кристалл. — И на следующий тоже. Я застряла в вашей провинции, ребята.

— А радости в голосе, как будто застряла в столице, — издевательски протянула я и, поднявшись со стула, по-хозяйски скрестила руки на груди.