Если бы (СИ) - Фокс Оксана. Страница 35

Она недоуменно смотрела в широкое лицо с угловатыми скулами и чуть приплюснутым носом, носившего явный отпечаток индейской крови.

– Где, я? Мистер…

– Кроссман. Пол Кроссман, – мужчина вошёл в комнату, бросил коричневый пакет на комод и протянул металлический значок в кожаной обложке: – Сержант департамента полиции.

– 41 участок, – прочитала Лина на жетоне.

– Так точно, – он провёл ладонью по волосам чуть смущённым жестом: – В машине ты отключилась. Я не знал: куда тебя деть. Подумал, вряд ли ты захочешь очнуться в больнице. Так что... ты у меня дома.

– Спасибо сержант, Кроссман. Это… очень гуманно, – глядя в чуть раскосые глаза, Лина неуверенно кивнула. – Теперь я могу идти? Мне пора на работу.

– Вообще-то, нет. Доктор настаивает на постельном режиме.

Лина уставилась в смуглое лицо.

– Вы серьёзно, сержант?

Кроссман присел на край постели. Матрас прогнулся под тяжестью коренастого плотного тела. Машинально отодвигаясь, Лина натянула одеяло на подбородок.

– Прекрати! – буркнул он, гневно сверкнув черными глазами. – За кого ты меня принимаешь? Я не собираюсь на тебя набрасываться или что ты там думаешь. Хочу поговорить. Ясно?

Лина напряжённо кивнула.

– Что вам надо, сержант?

– Мне пришлось привезти тебя домой. Я не хотел сюрпризов.

– Вы могли оставить меня у Коула, – холодно заметила она.

– Мог. Но не оставил, по определённым причинам, – он поднялся, сунул руки в карманы серых брюк с идеально выглаженными стрелками. Лине показалось, что скулы сержанта слегка порозовели. Кроссман прошёл по комнате, обернулся, поглядев сверху вниз:

– Я навёл о тебе справки, Василина Калетник: двадцать четыре года, приехала из России учиться в Пратте, будущий магистр, каких-то там, изящных наук.

Глядя на сержанта Лина молчала, пытаясь оценить положение.

– Приводов нет. Визовый режим не нарушен. Наркотиками не балуешься, что подтвердил и тест крови.

Вздрогнув, Лина посмотрела на руки: на левом локте кровоподтёк с точкой запёкшейся крови; похожий прокол на кисти; на запястье отсутствовала повязка эластичного бинта. Угловатые иссиня-черные знаки татуировки, словно китайские иероглифы на белоснежной рисовой бумаге, бросились в глаза. До крови закусив припухшую губу, Лина накрыла ладонью непривычно беззащитную кожу.

Боже! Валялась здесь, как тряпичная кукла!

– В проституции не замечена, – бесстрастно продолжал Кроссман, – в этом вопросе, свидетели единогласны.

Издав непроизвольный возглас, Лина подняла расширенные глаза. Что, чёрт возьми, происходит?!

– Кроме нелегальной подработки, я ничего не нарыл. – Кроссман пожал плечами. – Но до неё мне дела нет, пусть этим занимается миграционная служба. На Свалке легалов в принципе не существует, включая твоего работодателя. Так что, это меня не касается, – он развёл руками. – Я не знал, что делать, а ты горела как печка. Пришлось привезти врача. Он ставил капельницу три дня, вводил антибиотики с глюкозой, у тебя была…

– Три дня? – перебила Лина.

– … фолликулярная ангина и сильное обезвоживание на фоне недостатка массы. Ты очень худая.

– Какое сегодня число? – она поддалась вперёд.

– 24 февраля.

– О-о!..

Вскочив с кровати, Лина пошатнулась, схватилась за деревянное изголовье, преодолевая головокружение:

– Где… где мои вещи?

– Вот. Из химчистки забрал, – он взял с комода коричневый пакет.

– Чёрт! Меня уволили! Уволили!– твердила Лина, судорожно вытряхивая на кровать одежду. Развернув куртку с новыми пуговицами и аккуратно починенным воротником, безудержно краснея, она взяла отутюженные джинсы.

– Кто, уволил, Коул? Не думаю. Он знает, что напали на его парковке. Старик даёт тебе неделю отлежаться и станет отпускать раньше, в награду, что не затеяла шума. Советую воспользоваться случаем и потребовать прибавку к жалованью.

Лина подняла голову, недоверчиво рассматривая хмурое лицо.

– А что на счёт, Торо? Выселил?

– Нет. После нашей беседы он и близко не сунется к тебе.

Тряхнув головой, Лина подумала, что вряд ли офицер оказал услугу, но промолчала. Она хаотично собирала картину из непонятных разрозненных кусков.

– Но, лучше от него съехать. Найди нормальную квартиру. Не самая умная мысль поселиться у Бутча.

– Непременно, сержант.

– Странная ты девчонка, – задумчиво протянул Кроссман, складывая руки на груди. – Думаю, пора объясниться. Я спас тебя, помог…

– Разве, это не прямая обязанность полиции – спасать? Или вы поступили не по уставу, сержант? – раскрыв рюкзак, Лина вспоминала всё ли на месте.

– Хорошо, забудем, – он махнул рукой. – Просто хочу знать: что ты забыла на Свалке?

– А что с тем типом, со стоянки?

– Отпустили.

Лина кивнула, раздумывая насколько можно довериться: похоже, у полиции к ней нет претензий. Стоит ли, что-то менять?

– Молчишь? Не отвечаешь? – Кроссман хмурился.

– Живу я здесь, сэр. – Лина выпрямилась и посмотрела на полицейского: – Сержант, вы не могли бы выйти? Мне надо одеться.

Обтянутые оливковой кожей скулы едва заметно дёрнулись. Кроссман оттолкнулся от подоконника, широкой ритмичной походкой вышел за дверь.

Глава 23

На рассвете в дверь поскреблись. Лина захлопнула учебник и вскочила.

– Вот, принцесса, донесла-таки! Все четыре! – Майкл-Ребекка грузно ввалился в комнату, размахивая мятым конвертом.

– Господи, Бекки! Где ты была? Я места не находила! – Лина вернула на место баррикаду, прислонилась к столу, вглядываясь в худое лицо.

Неделю назад она вручила Майку пятьдесят долларов, и он бесследно исчез. День за днём она выглядывала тонкую фигуру в окно автобуса, подходила к его дверям, прислушивалась, но в комнате обитала немая тишина.

– Никак соскучилась? – Майк выгнул выщипанную бровь, вытягивая в поцелуе губы.

– Ты что, пила? – Лина выхватила из костлявых пальцев конверт и сморщила нос: – Бекки!

– А что такое? Детка в чем твоя проблема? Добрый друг не может угостить выпивкой красивую девушку? – с вызовом спросил Майк, вильнул бёдрами по комнате, круто развернулся как модель на подиуме:

– Только в последнее время друзья теряются, – длинные кисти свесились, изящно встряхнулись, – пшик! Испаряются засранцы как вторые носки. Послушай, принцесса, мне чудится или твой будуар гораздо уютнее и теплее?

– Чудится. Свой ты редко навещаешь, – усмехнулась Лина, готовая на радостях расцеловать бледные впалые щёки.

– Ты же знаешь, милая, я терпеть не могу спать одна. Так холодно, – обнимая плечи, Майк с надеждой посмотрел на кровать.

– Оставайся, неженка, – рассмеялась Лина.

– Я всегда знала, такие стройняшки как мы без труда уместятся на этой коечке!

– Размечталась. Мне давно пора собираться. Так что спи и не мешайся.

Картинно вздохнув, Майк плюхнулся на матрас. Блаженно развалился, свесил длинные ноги в женских истоптанных кроссовках, заложив руки за голову. Подхватив рюкзак, Лина обернулась:

– Бекки, ты, правда, будешь?

– Будь спокойна, крошка! Ни за что не пропущу этот спектакль!

– Ладно, только не опаздывай.

– Да будь я проклята! – Майк расхохотался, зашёлся неудержимым кашлем и бессильно умолк, прикрыв глаза локтем.

Поднимаясь на четвёртый этаж, Лина все ещё слышала каркающие звуки, видела взмокший выпуклый лоб, огромные глаза в чёрных провалах. За последний месяц Майк-Бекки превратился в обтянутый кожей скелет: кашель его доканывал.

Бекки, нужно в больницу! В груди болезненно толкалась однообразная мысль и… обрывалась. Тряхнув головой, Лина постучала в дверь.

– Вуаля! – она взмахнула билетами. – Только проследи, чтобы именинник не смылся.

– Он тебе это припомнит, злодейка, будь уверенна, – хмыкнула Джулия, обтирая перепачканные мукой руки о фартук.

– И пусть! Всё равно он ребёнок, а каждый ребёнок хоть раз бывал в зоопарке! – рассмеялась Лина и легко сбежала по лестнице.