Огненная избранница Альфы (СИ) - Маслова Ника. Страница 37

— Кто мы, чтобы спорить с вековой мудростью, — согласилась с ним Агнешка.

Как и он, она была готова хвататься за любую соломинку, даже сказочную, лишь бы наутро Фица проснулась здоровой.

После случившегося Агнешка не находила себе места. Хольгер тоже волновался. Но не из страха, что укушенная им женщина не доживёт до рассвета.

— Я сделал для неё всё, что мог. Теперь решают твои боги и лунные волчицы. Если захотят, соткут ей славную судьбу. — Хольгер положил Агнешке ладонь на плечо. — Оставь её, я прошу. Пойдём к огню, нам надо кое-что обсудить.

Усадив в кресло у камина, он долго расспрашивал Агнешку обо всём, услышанном от вампира.

— Конечно, я знаю о Бель-Морсоне и его властителе. — Он в волнении заходил по комнате взад-вперёд. Остановившись у горящего камина, сказал: — Морсон — это тысячелетнее зло. Если кровосос такой силы захочет вернуться за тобой, мне будет сложно ему противостоять. Тебя ни на миг нельзя будет оставлять одну. Теперь тебе всё время нужно находиться в окружении стаи. И даже так я не поручусь, что он не нападёт на тебя.

Агнешку же больше волновала другая судьба.

— Он сказал, что Василика, моя мать — его женщина. Все эти годы она была там, в его плену. В Бель-Морсоне или одном из его домов.

Покраснев, Агнешка честно рассказала, что вампир надеялся, что Василика родит ему наследников.

— Но у него ничего не получилось с моей матерью, хотя она чистокровная, в отличие от меня. Он сказал, что ждал моего совершеннолетия, чтобы попробовать уже со мной. И все эти годы она находилась там, в его полной власти. Мучилась так, как даже представить невозможно.

Хольгер покачал головой.

— Если ты думаешь, что он держит её возле себя против её воли, то ты и права, и не права. Укус превратил её в его рабыню. Её воля полностью ему подчинена. Она счастлива со своим хозяином, только и мечтает о том, чтобы ему угодить. Забудь её, Агния. Твоя мать умерла в тот день, когда Морсон первый раз её укусил.

— Я бы тоже умерла для тебя, если бы он меня укусил? — сказала Агнешка, зная, что поступает жестоко.

Хольгер подошёл, присел на корточки возле её кресла. Огонь в камине за его спиной превратил серебристые волосы в пламенно-рыжие.

— Я не знаю, что бы делал тогда. Укусил бы тебя, как её. — Хольгер кивнул в сторону Фицы. — А если бы он тебя утащил, пытался бы спасти. Хотя и знаю, что это невозможно. Кровососы так сильны именно тем, что люди, которые попадают к ним, меняются до неузнаваемости. Я не слышал ни об одном человеке, которого смогли бы спасти от власти хозяина.

Агнешка закрыла ладонью лицо.

— В своём сердце я всегда обвиняла её за то, что она забыла меня.

— Она забыла тебя — так и есть, это правда. Той Василики больше нет. Есть её тело, есть отравленная душа, не способная сбросить ярмо власти хозяина, готовая на что угодно, лишь бы заслужить его одобрение.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила Агнешка со слезами на глазах.

— Мы ходили на франков. Я видел их слуг, говорил с ними. Они остаются верными своему хозяину, даже если кровососу вбить кол в сердце и оторвать голову. Они рыдают на его могиле и служат ему, никуда не уходят и спустя годы. Их страдание и плач длятся вечно.

Агнешка тяжело вздохнула.

— Значит, вот о какой участи, худшей смерти, говорила Всеблагая Брындуша. Вот от чего предостерегала всех нас.

— Давай так, — сказал Хольгер. — Я попробую разузнать о твоей матери. У нас есть шпионы в землях франков. И если есть шанс, мы попробуем её выручить. Но если шансов нет… — Он осёкся на полуслове. Погладил Агнешку по руке. — Ладно, сначала всё разузнаем, потом будем решать. А сейчас, дорогая, нам пора отдыхать.

Хольгер отвёл её к постели, уложил и лёг рядом, у неё за спиной.

Они не раздевались, и всё было совершенно невинно, но сердце Агнешки взволнованно колотилось. В тишине ночи под сонное дыхание окружающих она, не в силах заснуть, всё вспоминала страшный вечер и во всей полноте теперь понимала, насколько страшной участи избежала благодаря Фице. И Хольгеру, конечно. И его героине-сестре, верным бетам.

Луна ярко светила, её лучи добрались и до постели. Агнешка в волнении сжимала и разжимала кулаки, а затем повернулась к обнимающему её Хольгеру.

Он тоже не спал, как она и чувствовала.

— Пожалуйста, сделай это, — шепнула она.

— Что? — так же тихо ответил он. Его глаза светились алым в полумраке.

— Укуси меня прямо сейчас. Ты сказал, что вампиры не выносят запах волков, не пытаются их подчинять, и это мой шанс избежать ещё одного нападения. Не только мне избежать, но нам, нашей стае. Морсон хвалил меня, говорил, что я молодец, что не позволила волколакам испортить себе кровь. — Агнешка судорожно вздохнула. — Испорть её прямо сейчас. Сделай меня своей волчицей.

У Хольгера сверкнули глаза.

— А как же благословение твоего отца?

Агнешка зажмурилась, но слёза всё равно потекла по виску.

— Он обещал меня тому вампиру. Все эти годы он знал, у кого находится моя мать, и ничего не сделал, чтобы спасти её или предупредить меня об опасности.

Тётушка Брындуша тоже знала. Иначе бы не наложила запрет упоминать имя Василики в стенах монастыря. Агнешка мысленно попрощалась и с отцом, и с той, кого искренне почитала самым лучшим на земле человеком.

— Нет, мне не нужно ничьих благословений. Пусть боги прощают зло творящих ложь. Я не позволю неискренним людям вмешиваться в мою жизнь и управлять ею.

Хольгер взял её за руку, и Агнешка переплела пальцы с будущим… нет, с единственным, настоящем, уже сейчас мужем, а не когда-то, после каких-то никому не нужных клятв в присутствии случайных людей.

— Пожалуйста, Хольгер, мой супруг и господин. Сделай меня своей волчицей.

Он поцеловал её в лоб вместо ответа.

Когда его лицо изменилось, удлинились клыки, когда он причинил ей острую боль, она даже не вскрикнула. Обнимала его, цеплялась за сильные плечи, льнула к нему, и чувствовала, нет, не боль — освобождение.

Глава 37. Хольгер. Новая жизнь

После укуса Агния крепко заснула, Хольгер же до утра не сомкнул глаз. С тревогой он следил за её лицом, уверял себя, что Агния — сильная девушка, у неё ведьмовская кровь, а значит, она непременно переживёт эту ночь и наутро проснётся волчицей.

И всё же до первых лучей солнца волнение не унималось. С приходом зари он почувствовал в глубине сердца две прежде не существовавшие нити, связавшие его с новыми бетами стаи. Всё прошло хорошо, обе укушенных женщины пережили эту страшную и в то же время счастливую ночь.

Фица, заснувшая раньше, первой открыла глаза. Села на постели, недоумённо огляделась кругом.

— Всё хорошо, — сказал Хольгер, подойдя к ней. — Как ваша рана?

— Не болит, — ответила женщина с удивлением. Показала руку: от укуса древнего кровососа ничего не осталось, никакой черноты ни на месте исчезнувшей раны, ни в накануне потемневших кровеносных сосудах.

Хольгер кивнул, больше доверяя внутреннему чутью, чем её словам и даже собственным глазам. Он ощущал её сущность, как чувствовал других бет. Несомненно, Фица полностью исцелилась и переродилась. Больше она не была лишь человеком. Перед ним находилась волчица и далеко не самая слабая.

Встав с постели, она пошатнулась. Затем коснулась виска.

— Так шумно. И странно. — Она взмахнула рукой.

— Почему?

— Тело кажется таким лёгким, почти невесомым.

Она потопала ногами по полу, улыбнулась и потрясла головой. Её волосы, в дневное время всегда аккуратно собранные в сложные косы, растрепались за ночь. Глаза приобрели яркий блеск. Вся она будто помолодела на десять лет, её щёки раскрасил здоровый румянец.

— И так легко дышится. — Она глубоко вдохнула. — Сколько запахов. Чем-то пахнет так вкусно. — Она сглотнула. — Простите, мой господин. — Раздался негромкий смех. — Всё это так странно. Я сейчас будто пьяна, а ведь ничего не пила.

Вытянув руку перед собой, она стала поворачивать ладонь, рассматривая её со всем вниманием.