Возвращение Прославленных (СИ) - Цы Си. Страница 23

Бёрнис приподнялась на диванчике и Мэд увидела, что глаза Волчицы светятся в темноте.

— Ты мне ничего не сделала, — ответила спокойно девушка. — Другие порой обижали, а ты нет.

— Вот за это прости.

— За то, что не обижала? — засмеялась Бёрнс.

— За то, что не заступалась.

— Прощаю, — сказала Бёрнс, — я всегда знала, что ты хорошая. Как твоя мама. Она была очень доброй ко мне.

Мэдлин встала, подошла к Волчице и обняла её. С ней рядом ей было не так страшно и не так одиноко. Девушки легли вместе на кровать, положили меж собой зайца и куклу и стали тихо болтать. Обо всём на свете — о своих страхах и надеждах. О своих родных. О мечтах и страшных секретах. И обо всём том, о чём могут болтать только две девушки до рассвета, когда за одну ночь становятся близкими. Одной крови, одной веры, одних убеждений.

…Наутро дом огласился возгласами. Все проснулись, повскакивали, собрались в гостиной, зевая и протирая глаза.

Только Джон, испуганный криками, зашёл с улицы. Он давно встал и кормил скот.

— Что случилось? — спросил мужчина с тревогой в голосе.

Шумел Итиро.

— Я понял! Я разгадал! — плясал он посередине комнаты, тряся детской книжкой.

— Говори же скорее, — строго сказал Стурла, — ох уж мне эти дурацкие паузы… Бери и выкладывай, раз что-то понял.

— Всё гораздо проще, чем мы думали! — начал объяснять Итиро, — надо было смотреть более поверхностно, а не рыть глубоко. Ошибка в том, что…

— Ну, говори уже, — нетерпеливо перебила его Мэд, поджимая пальцы ног на холодном полу.

Они стояли с Бёрнис в сорочках и сонно жались к друг другу от утренней зябкости.

— Надо было просто сложить первые буквы первых слов в каждой загадке между собой. И всё, — протараторил Итиро.

— Как это? — не понял Стурла.

Итиро ещё раз пролистал книжку. Все сосредоточенно его слушали.

— Смотрите, — нервничал он — первая загадка начинается на «п». Вторая на «е»…

— Пешка, получается пешка! — закричала Бёрнис.

— Пешка? При чём тут пешка? — занервничал Стурла. — Дай сюда, — он выхватил у Итиро книжку, — может, там надо ещё сложить вторые буквы, или последние?

— Есть ли у вас шахматы? — спокойно спросил Тафари.

— Да, — кивнул Джон. — И довольно старые — это тоже реликвия нашей семьи. В детстве отец играл со мной каждый вечер по партии. Он говорил, что шахматы развивают мозг, — поэтому, когда Бернис подросла, мы тоже стали продолжать традицию вечерних игр, но теперь уже с ней. Дочь, почему мы её забросили?

— Не знаю, — пожала плечами Бернис, — я часто вспоминаю наши шахматные вечера, было интересно.

— Там в коробке, правда, не хватало пары фигур. Но мы их заменяли пробками из-под вина, — сказал Джон.

Джон подошёл к большому шкафу в гостиной. Он открыл его, порылся в пыльном нутре и выудил оттуда огромную коробку с шахматами.

Визидары окружили Джона, рассматривая фигурки. Красивые резные короли, ферзи, пешки. На одной чёрной пешке обнаружилась печать в виде герба. На ней на фоне щита сидел человек, державший в руках палочку и шар. Окружали его 10 символов.

— Это знак Медиката — столицы визидаров, — воскликнул Тафари.

— Неужели он и правда где-то существует? — удивился Джон.

— Да, — подтвердил Тафари. — Возможно, он и сейчас стоит где-то прежним — красивый город наших предков. Мой дед рассказывал, что этот город необычайной архитектуры… А может, Медикат давно разрушен. В любом случае, нам нужно туда вернуться.

— Если эта пешка тол или ауксил, что же нужно с ней сделать? — спросила растерянная Бёрн, крутя в руках фигурку.

— Надо подумать, — сказал Тафари, — за свой долгий путь, мы уже успели убедиться, что всё происходит неожиданно. А пока нам надо собираться в дорогу.

— Есть ли у вас здесь по близости рынок, чтобы закупить снеди? — поднял любимую тему Стурла.

— Да. Мне и самому надо подкупить продуктов тоже. Поедем после завтрака, — сказал Джон.

Визидары проверили работу толов, которые набрались сил и действовали, как раньше. Заодно они сделали Джону в подарок кошёлек с золотыми монетами, чтобы он ни в чём не нуждался, когда они его покинут. Но больше силу толов не расходовали. День только начинался и ещё неизвестно, где они могли сегодня понадобиться.

Когда все завтракали, устроившись, кто где в гостиной, Тафари задал Джону и Бёрн самый главный вопрос:

— Куда мы будем держать путь дальше?

— Мы не знаем, — покачал головой Джон, — бабушка говорила, что когда найдётся то, о чём говорится в книжке, мы всё узнаем. И вот пешка нашлась. А мы не узнали практически ничего.

— Постойте, — воскликнула Мэдлин, — надо вернуться к шахматам.

Они снова обступили деревянную коробку, в которой нашли пешку.

Шахматная доска была очень красивой. На каждой клетке был выбит знак визидаров. На чёрных квадратах проступал красный узор, а на белых — лимонный. Расставили на доске фигуры. Но, действительно нескольких не хватало, как и чёрной пешки, которая теперь была у Бёрнис. Она выудила её из кармана и поставила на шахматную доску. Сели вокруг и стали думать. Но ничего не приходило в голову. Кто-то предложил принести куклу.

Принесли. Положили игрушку рядом с доской. Но, конечно, опять ничего не случилось.

Тафари предложил попробовать куклу «разбудить» с помощью их толов. Но ни один на неё не действовал. Зато когда Итиро вытащил Огненную палочку и направил на куклу, её свет попал на шахматную доску.

И тут же все фигуры сдвинулись в сложную комбинацию. Теперь стало понятно, почему в коробке были не все шахматы — для этой партии некоторые из них просто были не нужны.

Все склонились над игральным полем.

— Помните последнюю страницу книжки? — тихо сказала Бернис, — «белая победа укажет дальше путь». Теперь совершенно ясно, что эту партию надо доиграть, пока не победят белые.

— Не получится — через один ход белым будет шах и мат, — покачал головой Тафари, — вот если бы начать всё сначала, тогда было бы проще.

Но когда они пытались сдвинуть шахматы на первоначальные места, те снова возвращались на старые позиции и стояли там как влитые.

— Так вот что означало: «закончи начатое много лет назад»! — поднял руку Стурла, — видимо, это партию начали именно тогда. А нам сейчас заканчивать… Вот интересные дела… А некоторые то и играть не умеют, — насупился он.

— Ладно, попытаемся так, — сказал Итиро и сел перед чёрными.

Напротив него устроился Джон.

Партия была сложной. Остальные сидели вокруг, и следили за игрой, затаив дыхание. Стурла, не умея играть, пытался подсказать то одной, то другой стороне, но в конце концов, сердито выскочил на веранду, и нервно там бегал, заглядывая в окна.

Победил Итиро. Белый король упал.

И тут же все фигуры плавно передвинулись и встали на место, с которого партия началась.

Играли снова и снова. Менялись местами. Но из той конфигурации фигур, которая складывалась на доске, победить белыми было невозможно.

Стурла, кажется, вырвал себе пол бороды от волнения, Мэдлин нервно кусала губы. Мужчины ходили по комнате. Но вот опять очередная партия закончилась проигрышем белых, и шахматы снова вернулись на свои места.

— Надо просто отдохнуть и подумать, — вздохнул Тафари.

— Поедем на рынок, — предложил Джон. — Вернёмся и попробуем ещё.

Он пошёл запрягать в повозку молодую лошадку.

Когда Джон, Итиро и Тафари уехали, и за ними на дороге улеглась пыль, Бёрнис и Мэд поднялись наверх собирать вещи. На ферме, сторожить девушек, остался Стурла. Он вытащил топорик и расхаживал по веранде, грозно глядя из-под своего шлема на окрестности.

Иногда Стурла заходил в дом и косился на шахматы. В очередной раз, заглянув в гостиную и, наконец, решившись, он подошёл, подвигал фигуры, но когда те опять встали на места, вздохнул, покачал головой и вышел.

Троица же быстро доехала до сельского рынка. Он находился в пригороде Эль Дорадо. Джон Холл поставил лошадь с повозкой на углу площади и, прихрамывая, пошёл к ближайшей лавке.