Беременная для Палача (СИ) - Ангелос Валерия. Страница 61

Мерзкое чувство. Я будто в угол девчонку загнал. Но иначе бы поступить не смог. Сперва еще думал отпустить. Забить и забыть. А как увидел — понял, что увезу за собой. И плевать, согласна она или нет.

Знал, у нее здесь друзья появились. Люди из приюта. Приняли ее, помогли решить вопросы с документами. Еще какой-то левый хмырь трется, суется к моей Ксюше. Но она его в упор не замечает. Это его и спасло. Иначе бы я упыря не пожалел.

Я смотрел на девчонку и понимал, что ей и одной хорошо. Просто прекрасно. Любит она своего ребенка.

Хотя что там любить? Мелкий. Сморщенный. Орет постоянно. Даже не разобрать пацан там или девка. Да и я не смотрел. На хрен мне это разглядывать?

Плевать. Пускай забирает свое… отродье. Я их вместе увезу. Никому ее не отдам. Моя будет, сказал же!

Моя. Ха. Да это как насмешка звучит. Я привез ее в дом, обустроил там все по полной программе, под нее. Но трахать я девчонку не мог. Видел, она на дух меня не терпит. Разговаривать ей со мной тошно. Я же чувствовал. Изменилась Ксюша. Очень.

Запала на Самсонова? Может их снова свести? Да хоть прямо сейчас. Допросится. Верну ее. Хотя нет. Глупо даже думать о таком. Я эту девочку никому не отдам и даже ее ребенка буду оберегать. Да, вот это мелкое отродье тоже под защиту возьму.

Я без плана действовал. Как пойдет, так поступал. Выжидал, сам не знаю чего. Присматривался. День за днем по камерам за ней следил.

Ксюша на месте не сидела никогда. То с девчонкой своей возится, то за учебу садится. Я за ней то и дело поглядывал. И как-то странно вышло. Видно, настолько сильно эта девка меня проняла, что я и ее ребенка стал воспринимать иначе. Как она. Не совсем, но близко. Конечно, я этот вопящий комок не любил, не обожал. Таких слюней еще не пускал. Но понял, мелкота больше не бесит. И даже плевать стало, от кого она там родила. Ясно, что не от меня. Тут и смысла тест ДНК проводить нет, только лишний раз получить доказательство измены.

У нас женщин наказывали жестко. Могли убить, покалечить. Могли просто до конца дней запереть в четырех стенах.

Я про измены никогда не думал. Зачем? Я жениться не собирался никогда. Не видел в этом никакого смысла. Род не продолжу. Тогда для чего вязать себя цепями?

А тут я видел Ксюшу и понимал — наказать не смогу. Как надо, как полагается. Точно не сделаю. Плевать на наши традиции, на порядки.

Она всегда была вне этого, вне всех моих привычных ориентиров. Над всем. И пусть сперва я боролся с этим, отрицал до последнего. Понял, когда потерял. Когда она из моих рук выскользнула.

Теперь я сам не разбирал какого беса творю, метался, не понимал, что дальше вытворю, как сумею все свести к одному, как разгребу.

Я ждал и наблюдал. Кажется, вечность. Хотя прошло совсем мало дней.

И вот теперь я стою в спальне Ксюши. Девчонка задремала в другой комнате, а я тут, рядом с ее отродьем от другого мужика, от ублюдка Самсонова.

Смехота. Кто бы в такое поверил? Да я сам грохнул любого, кто мне бы такой расклад нарисовал.

Ребенок орал и я подошел ближе.

Может он болен? Черт, она. Да не важно. Отродье и все. Много чести.

Я подступил вплотную. Глянул туда, где ворочался этот визжащий комок. Хмуро сдвинул брови, разглядывая его.

Звук оборвался. Пара сверкающих глаз тут же уставились на меня. Пристально так. Прямо припечатали. Еще секунда — ор поднялся с новой силой.

Черт дери. Да что ему нужно? Чего развопился?

Я вдруг поймал себя на том, что не могу это спокойно слушать. Надо разбудить Ксюшу, пусть займется. Но дьявол, она и так вечно не спит, то книжки читает, то в экран пялится.

Тогда просто уйти. Да. Самый верный вариант. Уйти и не слышать ничего. А это отродье поорет и перестанет. Ну заткнется же он рано или поздно. Она.

Я наконец понял, что это девочка. Точно. Сам не знаю как. Просто пришло это осознание, волной накатило. Но на Ксюшу не похожа.

Хотя о чем я вообще рассуждаю? Оно такое мелкое само по себе, ни на что не похоже. Короче, не важно.

Валить надо. Валить. И срочно.

Я сам не разобрал, когда так вышло и как, но уже через пару мгновений я держал этот кричащий комок на руках.

Развопилось. Отродье. И успокаиваться не желало. А я знал, что не смогу уйти и бросить это маленькое существо здесь. В одиночестве.

Ладно, что тут такого сложного? Я вечно наблюдал по камерам за Ксюшей, знал, как она обращается с ребенком, поэтому никаких проблем не возникнет. Я просто должен повторить это.

Не получалось. Только бы не сломать ничего. Оно такое мелкое. Ну совсем крошечное. Я и одним пальцем могу что-то не то сотворить.

Я едва касался комка ладонями. Бережно. Осторожно. Я вообще никогда такого не делал. Зара под моей опекой оказалась, когда была в возрасте постарше. А тут. Ну года же ей еще нет.

Ей. Да. Это она.

Девочка. Моя девочка.

Нет. Стоп. Черт, что в башку лезло? Не моя она. Чужая. Самсонова же. Тут без вариантов. Ксюша моя девочка. А это ее. Дочка. Вот так. Ко мне она никакого отношения не имеет.

Но черт, почему у нее такой взгляд? Глаза горят. Я в них смотрю и вижу себя. И мелкая девчонка вдруг замолкает. Постепенно затихает.

Она рассматривала меня, а я ее. Долго. Пристально.

— Соня, — тихо выдал я.

Обычно чушь не запоминал, отметал сразу. А тут запомнилось. Ксюша часто ее так называла.

Соня. Сонечка.

Девочка заулыбалась. А после прищурилась, прикрыла глаза. Но я продолжал ее рассматривать. Жадно ловил каждую черту. Странно, совсем непонятно.

Я будто почувствовал взгляд. Обернулся и увидел Ксюшу.

Она подошла к нам. На ее лице читалось беспокойство, острая тревога. Видно, она опасалась, что я причиню вред ребенку. Черт знает в чем подозревала. А может и просто не хотела, чтобы я трогал ее дочку.

— Она плакала, — коротко пояснил я.

Черт, я должен спросить. Развеять дурацкий морок.

Какой бред.

— Почему твоя дочь так похожа на меня?

Самый дебильный вопрос прозвучал.

— Потому что ты ее отец, — послышался тихий ответ.

Ксюша попробовала взять у меня мелкую девчонку, но я не спешил ее отдавать. Смотрел и точно убедиться хотел, разобраться до конца.

Похожа она. Да и не только в этом дело. Я вообще ее чувствую. Так, как никого и никогда раньше. Никакое она не отродье. Идиот. Как я мог так ребенка звать?

Дьявольщина. Разве подобное бывает?

— Я бесплоден, — выдал наконец. — У меня никогда не может быть детей. Но черт, я чую в ней родную кровь.

Ксюша молчала, а я думал. Обо всем думал. Много. Жизнь будто за секунду пронеслась. Все эти чертовы месяцы. По кругу. Опять.

— Бесплоден? — на моих губах появилась ироничная и нервная улыбка, а ладони сами по себе сжались в кулаки. — Ты держишь на руках свою дочь и говоришь такое?

— Хочешь сказать, что она моя? — Амиран опять посмотрел на Соню. Его взгляд был не таким, как обычно и привычную жесткость сменило нечто другое, но все-таки в этот момент Палач казался мрачным и очень хмурым.

— Не хочу, а именно говорю это. Соня твоя дочь.

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Почему ты лжешь? — вопрос был задан так, что у меня по спине скользнул холодок, но он лишь распалил злость, которая взорвалась в сердце и острыми шипами вонзилась в тело.

— Отдай мне Соню, — сказала, протягивая руки. Несколько невыносимо долгих секунд Амиран ничего не делал. Все так же держал малышку на руках и смотрел на нее, но потом, шумно выдохнув, отдал мне дочь. — Мне все равно, что ты думаешь. Не веришь мне? Отлично. Мне и на это плевать. Учитывая все, что между нами было, так даже лучше. У Сони нет отца.

— А как же Самсонов? — Амиран оскалился. — Ты же была с ним так близка. Раз он не принуждал, сама отдалась ему. Раздвинула перед ним ноги так же охотно, как и передо мной? В обмен на защиту и побрякушки? Вижу, ты в любой ситуации не пропадешь.

Я положила Соню в кроватку, после чего укрыла одеялком и дала пустышку. Убедившись в том, что дочь уже успокоилась и плакать не собиралась, обернулась к Амирану и, замахнувшись, со всей силы влепила ему пощечину. Ладонь обожгло болью, а Палач даже бровью не повел. Лишь вновь оскалился.