Манускрипт египетского мага (СИ) - Тегюль Мари. Страница 24

Ник сел к столу и написал записочку Елизавете Алексеевне, потом вышел и отправил ее с Петрусом наверх. Не прошло и пяти минут, как Елизавета Алексеевна спустилась к нему, как всегда подтянутая, моложавая, спокойная.

— Лилечка, деточка, — воскликнула она при виде Лили, — как я рада тебя видеть! Пошли пить чай, он только что заварен. А потом мы ждем и вас, Николай Александрович!

И, обняв Лили за талию, она повела ее к себе. Если бы Ник не знал, что это он только что попросил Елизавету Алексеевну приютить у себя Лили, то никогда бы этого не подумал. Все вышло так, будто Лили по дороге к Елизавете Алексеевне случайно заглянула к Нику и задержалась несколько дольше, чем позволяли приличия, и вот Елизавета Алексеевна и спустилась сама за ней. Чувство такта у этой тифлисской дамы было на самом высоком уровне.

Глава 16

Быстро переодевшись в неприметный костюм мастерового, Ник был уже готов выйти из дома, как снизу раздался звонок и Петрус вошел к нему с запиской от Кикодзе, принесенной Гаспаронэ.

На Эриванской площади Кикодзе уже ждал Ника и они решили, что спустятся на Петра Великого с верхних улиц, заодно осмотрят соседние улицы, нет ли там ничего подозрительного. У Кикодзе с собой был сверток из старой холщовой синей рабочей блузы, в какие мастеровые заворачивали свой рабочий инструмент. Со стороны можно было подумать, что двое мастеровых возвращаются вечером с работы к себе домой, куда-то на те узкие и крутые улочки Сололак, где в маленьких домиках с садами жил простой люд. Тихо беседуя, он поднялись по Сололакской, завернули на Паскевича и по Лермонтовской поднялись на Ртищевскую. Стоял тихий, в голубовато-синих тенях, почти летний вечер. Пахло цветущей акацией. Лениво поднимался вверх, на Вознесенскую, трамвайчик конки. Щеголевато одетые тифлисцы спускались вниз, на Головинский проспект, направляясь в Оперу или ресторан, или просто на променад.

Кикодзе с Ником свернули направо и медленно пошли по Ртищевской. Ник с интересом осматривал нарядные фасады недавно выстроенных домов, отмечая про себя, что Тифлис выглядит в этой своей части как европейская столица, но с особенностями, присущими только этому городу. И вдруг он резко остановился. Ртищевская, 13 номер. Те же странные морды то ли человека с козлиными рогами, бородой, то ли какого-то фантастического животного. Это были те же маскароны, что и на фасаде шестого номера на Петра Великого. Кикодзе, вначале не понявший, что поразило Ника, теперь с любопытством осматривал фасад дома.

— Обратите внимание, Николай Александрович, — почему-то шепотом сказал он. — На дверях те же маски.

— Да, да, — живо отозвался Ник. — Непостижимо! Тут явно какая-то связь. Это абсолютно определенно. Пойдемте, Аполлинарий, а то на нас могут обратить внимание.

Кикодзе кивнул и оба сыщика отправились дальше, зорко продолжая оглядывать дома, мимо которых они шли.

Когда Ник и Кикодзе дошли до шестого номера на Петра Великого, то, не сговариваясь, вместо того, чтобы осматривать место происшествия, которое и так было осмотрено достаточно тщательно, а что не осмотрено, то уже затоптано, поднялись на второй этаж. Надо было предупредить няню Лили, что та остается ночевать у Елизаветы Алексеевны. Няня, дремавшая в кресле у дверей в ожидании Лили, немного испугалась, но Ник подробно объяснил ей, что Елизавета Алексеевна просила Лили остаться у нее и Лили послала их предупредить, чтобы домашние не беспокоились. Успокоенная старушка благодарила и благославляла Ника и Аполлинария, а те, пятясь, ретировались от нее в подъезд. И, переглянувшись, стали подниматься на третий этаж, в квартиру Ивана Александровича.

У дверей Аполлинарий быстро вытащил из свертка набор отмычек и за считанные секунды открыл дверью.

— Однако! — сказал со значением Ник. — У вас, видно, большой опыт. Где практиковались, коллега?

— У очень опытных людей, — усмехнулся Кикодзе. — Можно сказать, знаменитостей. За пределами империи.

— Ну, ну, — сказал Ник с удивлением, — что ж, заходим? — и с этими словами, осторожно открыв дверь, сыщики проскользнули в квартиру.

Она была пуста. Сыщики прошли во все комнаты, заглянули во все уголки, опасаясь, что Иван Александрович, настоящий, а не мнимый, мог стать жертвой авантюриста. Но нигде никого не было. Квартира была пуста и даже осторожные шаги гулким эхом отзывались в ней.

В гостиной Ник еще раз взглянул на стены и вдруг заметил, что одной из картин, портрета, который висел в простенке между окнами, нет.

Но Аполлинарий уже торопил и они, стараясь не шуметь, покинули квартиру. Аполлинарий поколдовал над замками и запер ее.

— Интересно, — уже на улице озабоченно сказал Ник, — почему увезена или куда пропала картина?

— Вы не помните, что было на ней? — спросил Аполлинарий.

— Я не мог ее толком разглядеть, в комнате была полутьма. Но это был портрет, старинный. По-моему, там был изображен мужчина в костюме, примерно, двенадцатого века. Может быть Лили что-нибудь вспомнит. У этой девушки очень острое восприятие действительности и развитая интуиция. Кроме того, она очень поэтична, — задумчиво сказал Ник.

Апполинарий искоса взглянул на него, но ничего не сказал, понимая, что если такой мужчина, как Ник, говорит о девушке в таких выражениях, то это неспроста.

— Я пошлю завтра людей расспросить на заставах и в духанах на разных направлениях, чтобы выяснить, кто выезжал из города и куда. Я полагаю, что мы должны искать троих…

— Минуточку, минуточку, — вдруг остановился Ник. — А в какой коляске или дормезе выехали из Тифлиса эти люди? Гаспаронэ ничего не сказал?

— Сказал, — усмехнулся Аполлинарий. — Он не видел момента, когда дормез грузился. Это происходило во дворе дома. Со двора он выехал весьма неожиданно, на хорошей скорости, на козлах сидел человек с бородой лопатой…

— Так, стало быть Виктор, — сказал Ник. — А кто был внутри, Гаспаронэ не заметил?

— Заметить то заметил, он попытался на ходу сунуть туда нос, да получил кнутом по спине. Ему показалось что там сидят две…

— Две?

— Да, две дамы. Но в полутьме дормеза он мог и не понять.

— Так. Или мы ошибаемся или…

— Или это маскарад.

— Но нужно узнать у Лили, какими костюмами они могли воспользоваться. Туалетами матери Ивана Александровича? Или тут замешана какая-то женщина? Мы что, окончательно запутались?

С этими словами Ник повернулся к Аполлинарию.

Но тот бодро ответил:

— Ничего, распутаемся. Утро вечера мудренее. Пойдемте-ка по домам, а завтра будут уже сведения от агентов.

Глава 17

С утра в субботу Ник передал с Петрусом записочку Елизавете Алексеевне о том, что дома у Лили все тихо и спокойно. Петрус передал на словах от Елизаветы Алексеевны, что Лили еще крепко спит, утомленная всем происшедшим накануне.

И только Ник решил взяться за дела, как Петрус принес послание от Кикодзе.