Единственная для президента - Стар Дана. Страница 4

– Кто эта девушка? Имя? Как давно у вас работает?

Элеонора Валерьевна прищуривается, думая над ответом.

– Не знаю. Кажется, я вижу её впервые, мне бы под маску посмотреть. Не понимаю, как меня не поставили в известность о новенькой медсестре. Но я не пускаю новичков в пятую палату, Полина Агафонова – слишком важный пациент.

Вот и я о том же. Мои мысли оказались верны. Повезло, что я заподозрил неладное, успев вовремя остановить дрянь.

– Похоже она не первый раз прокрадывается в палату к Полине. Вот мы и выяснили причину внезапной остановки сердца, Элеонора Валерьевна.

Твою мать!

Теперь я на сто процентов уверен, что Полину хотят убить. И эти ублюдки совсем потеряли страх, раз посмели сделать это в моём присутствии.

Охрану на кол посажу за косяк, а Элеонору… Пусть ещё поживёт, нам она нужна.

– Анализы готовы?

– Я сейчас схожу в лабораторию, потороплю работников. Боже, мне так совестно, Владимир Николаевич! Пожалуйста, простите меня, – она вешается мне на руку, начиная всхлипывать. – Клянусь, больше не повторится! Я сама буду её наблюдать. Больше никого не пущу в палату!

– Да, не повторится, – констатирую, наполняя голос сталью. – Полину я забираю.

– Подождите, – хлопает глазами недоуменно. – Куда?!

– В безопасное место.

– Это может быть опасно! – протестует, глядя на меня как на психа. – Перевозить её сейчас в таком состоянии – риск.

– Куда опасней находиться здесь. Её дважды пытались убить, а вы почти позволили! Даю вам последний шанс или пеняйте на себя.

– Владимир Нико…

– У вас есть пять минут, чтобы собрать всё необходимое для Полины.

Главврач поджала губы, больше не осмелилась перечить.

– И ты едешь с нами. Отныне, твоя работа – следить за её самочувствием.

Глава 3

Лежу неподвижно, как статуя, наблюдая за перепалкой Влада и Элеоноры Валерьевны, не в силах смириться, что на меня опять пытались напасть.

Я будто попала в остросюжетный боевик с закрученным сюжетом. Кошмар, никогда бы не подумала, что со мной может случиться нечто подобное.

– Свободны. Охрану усилить, свяжитесь с Орловым, прикажите всё тщательно подготовить. Впрочем, я сам ему скоро позвоню.

Влад возвращается в палату, приближаясь ко мне. Его глаза горят ещё пуще, а выражение лица пугает. Весь его мощный вид навевает страх, заставляя ёжиться и забиться куда-нибудь в укромный угол. Мужчина наклоняется, что-то поднимет с пола. Я прихожу в ужас, когда вижу в его руке тот самый шприц.

– Как думаешь, кто желает тебе смерти?

Хмыкаю, пытаясь натянуть повыше одеяло, но тело парализует чрезмерная слабость. Любое действие сейчас кажется мне каким-то подвигом.

– Назови всех, даже если сомневаешься, – требует он, пристально глядя на иглу шприца, яро сжимая флакон пальцами.

Начинаю произносить имена подозреваемых, радуясь, что хотя бы память не потеряла. Я помню практически всё, осознавая, что мне здорово повезло. Врачи говорят – это чудо, что я осталась жива, хотя состояние было критическим. А сейчас понимаю, что меня хотели снова убить… Неужели та молодая медсестра – скрытный убийца?

Трижды. Кто-то трижды пытается отправить меня на тот свет. Я думала, это Влад… Он узнал, что я вернулась, он же предупреждал через своих подельников, если сунусь в город – пощады не будет. Но если бы это был он, не стал бы останавливать мерзавку. Не стал бы держать меня здесь, требуя от врачей моего немедленного выздоровления.

– Если я скажу, что меня намеревается убить твой отец, что ты сделаешь?

Лицо Влада мрачнеет…

Ответ услышать не удаётся, в палату входит Элеонора Валерьевна, держа в руке небольшой листок.

– Владимир Николаевич, результаты готовы, – её речь сбивается от волнения. – В крови найден антиаритмический препарат. Он и вызвал остановку сердца. Как я и думала…

Молвит это дрожащими губами, будто вот-вот упадёт в обморок. Власов стоит ко мне спиной, я не вижу его лицо, зато вижу размашистую спину и сильные предплечья, что почти до треска натянули пиджак от напряжения. Он на грани ярости.

– Можете проверить, что было здесь? – осторожно передаёт ей шприц.

– Д-да, конечно. – Взяв его, пулей выскакивает в коридор.

Следом за главврачом в палату заглядывает мужчина в тёмном костюме с передатчиком в ухе в виде пружинки. Влад переключается на него.

– Ну что, поймали?

– Поймать то поймали, вот только…

– Что?! – гневно рыкает, хватая безопасника за лацкан пиджака.

– Мертва.

– Как это? Разве я отдал приказ стрелять?

– Она пыталась убежать через чёрный вход. Выскочила на лестницу, по ней вниз, потом на дорогу… Мы окружили здание, она бросила через дорогу и… под автобус.

– Проклятье. Она была нашей единственной зацепкой!

– Сожалею, Владимир Николаевич.

– Пошёл вон!

Охранник со всех ног метнулся прочь. Влад выругался едва слышно и обернулся. Посмотрел на меня, молча вышел следом за ним.

Я пыталась расслабиться, отключить поток мыслей хотя бы на пару минут, но ничего не получалось. Сердцем чувствовала, что это был отец Влада… Он узнал, что я вернулась, с ребёнком от его сына, которого тайно скрывала, решил избавиться, чтобы не навлечь гнев Авдеева. Влад скоро женится, но, если выяснится, что у него есть дочь от служанки, это изрядно испортит репутацию нового будущего президента.

А если Влад и правда привяжется к дочке? Будет всё свободное время ей отдавать, а не будущей жене. Вдруг кто-то запечатлит на камеру его с Верой и эти снимки улетят в интернет, вызвав бурю сплетен? Если Власов Старший найдёт Веру, он не допустит прежней ошибки. Не станет вновь скидывать её в детдом! Рука мерзавца точно не дрогнет, даже если перед ним ребёнок. Он – бездушная тварь.

Я немо всхлипываю, вспоминая о Верочке. Боже, как ты там, моя малышка? Если бы ты только знала, как сильно я хочу к тебе…

В палату заглядывает Элеонора Валерьевна, пытаясь выдавить улыбку.

– Ну как вы себя чувствуете?

– Более-менее.

Подходит ко мне, приступая к осмотру, затем проверяет оборудование.

– Что ж, всё в порядке, я даже удивлена. Вы быстро идёте на поправку, у вас крепкий организм, выносливый.

– Я выросла в детском доме… – не знаю, зачем я ей это говорю. Само вырвалось. А иду на поправку удивительно быстро только из-за Веры. Доченька для меня самая сильная мотивация, чтобы в кратчайшие сроки встать на ноги.

– А жалобы ко мне есть?

– Хочу домой.

Она усмехается, уперев руки в бока.

– Тебе тут минимум две недели придётся лежать, по факту.

– Разве он не отдал приказ готовить меня к выписке?

В дверь стучат. Я вижу медсестру, которая спешит к своей начальнице, протягивая той небольшой листок.

– Элеонора Валерьевна, мы выяснили, что это был за препарат.

Вдумчиво читает заключение, и сама становится такой же белой, как бумага, на которой его напечатали.

– И?

Мы все дружно вздрагиваем от низкого голоса, в палате неожиданно появляется Владимир Власов.

– Вы были правы. Чудо, что вы вовремя заподозрили неладное и выбили шприц из рук негодяйки.

– Это был не шприц, а оружие убийства, – с дрожью в голосе добавляет медсестра.

– Ей дважды пытались ввести антиаритмический препарат, но в первом случае, видимо, дозу недодали, наша команда врачей вовремя пришла на помощь…

– У вас пять минут, – холодно предупреждает. – Мы немедленно уезжаем.

Влад делает несколько звонков, стоя напротив окна, пока медперсонал за его спиной мечется как угорелый. Закончив разговор, прячет телефон в карман и уверенно идёт ко мне.

Я сжимаюсь, словно пружина, когда огромная тень нависает над моей кроватью, а затем меня насквозь прожигают янтарные бездны.

– Всё готово? – обращается к Ефремовой, та зажато кивает.

Отбрасывает в сторону одеяло, наклоняется и поднимает меня на руки, прижимая к груди.