Единственная для президента - Стар Дана. Страница 6
Киваю, потому что страшно и больно. Больше не хочется туда… В чёрную, холодную пропасть, где ничего нет. Только страх, пустота, холод. Отравляющее одиночество.
Пролежав в коме, я поняла, насколько сильно мне хочется жить! Видеть мир со своим разнообразием красок, полный возможностей и чудес. Видеть свою дочь, которая безумно тебя любит!
– Молодец… – разжимает пальцы. Я делаю вдох, облизывая пересохшие губы. Провожу языком по нижней губе, и снова ему в глаза смотрю – вдруг вижу, Власов теперь смотрит на мой приоткрытый рот, всё внимание направил именно туда. На мои губы… Заскользил ниже, к шее… ещё ниже к двум расстегнутым пуговкам сорочки.
Его взгляд стал требовательным и порочным. Я хорошо знала этот взгляд. Он смотрел на меня так всегда, когда хотел.
– Владимир Николаевич, через минуту будем в тоннеле.
– Всем приготовиться.
Охранники засуетились. Щелчок – Элеонора Валерьевна расстегнула ремень безопасности, водитель прибавил газу.
– Что это значит?
Мой вопрос остался без ответа, автомобиль въехал в тоннель и настала тьма.
– Через пять секунд остановка.
Господи, я точно стала главной героиней боевика!
– Держитесь.
Резкий поворот, не менее резкая остановка. Дверь открывается, я опять оказываюсь у Влада на руках. Он держит меня крепко, завернув в свой пиджак, и делает шаг в темноту…
Я толком не понимаю, что происходит. Холодный воздух бьёт в лицо, позади слышится рёв двигатель и звук шин, когда десятки автомобилей друг за другом въезжают в скоростной тоннель, создавая бесконечный поток.
Боковым зрением успеваю заметить, что машина, в которой мы ехали, вновь газует и уходит в общий поток, но уже без нас. Догадываюсь, мы меняем машину, Влад несёт меня к старенькому фургону грязно-серого цвета, забираясь внутрь.
– Быстрей, быстрей!
Укладывает на такую же кушетку, как было в машине скорой помощи, сам присаживается рядом на свободное сиденье. Водитель жмёт на педаль газа, покидая кармашек тоннеля, безопасники всё время начеку.
– Ну как ты? – запыхавшаяся Элеонора Валерьевна, склоняется надо мной, прижимая пальцы к запястью. Щупает пульс. – Бог мой, ну и денёк. Рехнуться можно! Когда всё закончится, клянусь, уйду на пенсию, хватит с меня.
– Не утрируйте, – совершенно спокойно комментирует Влад. – Вы получите щедрую награду, а за молчание я в долгу не останусь. Можете просить, что угодно. Вы выручили меня, я однажды выручу вас.
Она закатывает глаза, но на щеках появляется румянец.
– Получилось хоть?
– Думаю да.
Забрасывает руки за голову, прикрывая глаза.
– Можно немного расслабиться.
Дорога не занимает много времени, но мне кажется, словно прошло уже полдня. Всегда так, когда чего-то сильно хочешь, время, как назло, тянется подобно резине и сна нет ни в одном глазу. Да как тут уснёшь, когда на твоих глазах разворачивается реалистичный экшн, а ты в нём главная мишень. Признаюсь, люди Влада здорово придумали устроить пересадку в тоннеле, с целью запутать недоброжелателей.
– Долго ещё?
Верочка, ещё немножко потерпи…
Я иду к тебе, малышка!
Вспомнив её милое личико с пухлыми щёчками, озорной взгляд, заливистый смех, эти пышные, непослушные кудряшки, маленькие ножки, которые забавно любят топать… прослезилась.
– Почти приехали.
Фургон совершает достаточно крутой поворот, Влад опять делает звонок, дожидаясь ответа абонента.
– Алёна Павловна, мы приехали.
– Кто такая Алёна Павловна?
Первая мысль – любовница. Чуть не закипаю от злости, хорошо, что Власов вовремя пояснил.
– Человек, которому можно доверять. Она вырастила меня практически с пелёнок, была уволена отцом, но я до сих пор держу с ней связь. Алёна помогает мне по хозяйству, а ещё она безупречно готовит.
Минуем ворота, оказываясь в уютном дворике напротив двухэтажного дома, окруженного забором из красного кирпича. Сад завален снегом, кругом снежные сугробы, но больше всего мой взгляд привлекает снеговик, что стоит в центре сада. Крупный такой, с длинной морковкой вместо носа и пластиковым детским ведёрцем на голове. Вокруг шеи намотан розовый шарф. Глядя на него, испытываю вспышку радости. Это шарф Верочки. Я купила его ей недавно.
Охранник открывает входную дверь домика, впуская нас внутрь. Влад вносит меня в большую, просторную прихожую в мягких тонах. С груди будто сваливается целая скала… от облегчения, от понимая, что ребёнок живёт в самых лучших условиях, о каких мы только могли мечтать, и ей ничего не угрожает.
Дом находится за высоким забором, повсюду камеры, охрана. Это лучшее, что можно дать малышке. То, чего я не смогла ей дать…
Вдруг слышу топот маленьких ножек, надрывно всхлипываю, накрывая рот ладонью.
– Мама! Мамочкаааа!
Моё сладкое солнышко выбегает из-за угла. Увидев меня, с протянутыми ручками бежит нам навстречу.
– Поставь меня, пожалуйста поставь! – слёзы рекой. Ёрзаю на руках Влада, сама мечтая рвануть к ней, сжав в объятиях. И плевать, что нога в гипсе или кошмарная слабость. Надо, марафон ради неё пробегу. На одной ноге.
– Не могу, – жёсткие пальцы стискивают сильней тонкую талию. Его прикосновения проникают даже под одежду, просачиваются в кровь, заставляют её гореть… и учащают пульс. Против моей воли. Как с этим бороться? Что за напасть?
Я пытаюсь – безуспешно. Тело помнит. Как он изводил меня горячими ночами, заставляя кричать его имя и задыхаться в агонии. Оно с удовольствием отзывается на любые касания Власова, признавая в нём своего единственного хозяина.
Верочка налетает на нас с разбегу, обнимая Влада. С первой секунды встречи я получаю резкий укол в грудь, когда вижу, как маленькие ладошки вцепились в мощные ноги мужчины.
Малышка прижалась к нему хрупким тельцем, звонко рассмеявшись. У меня внутри всё застыло. Как это возможно? Она льнёт к мерзавцу, как обычно льнёт ко мне. Разве он заслужил? Не могу на это смотреть… Малышка, если бы только знала, что он пытался с тобой сделать.
– Я очень ждала, когда вы приедете! Я соскучилась, мамочка, и я вела себя хорошо, чтобы тебя не расстраивать.
Тяну к ней руку, накрывая маленькую головку ладонью. Глажу темные волосы, пропуская пряди через пальцы, дрожу от немыслимого адреналина. Я чувствую её. Вижу. А ведь я была близка к тому, чтобы всё это потерять. Только от одной такой мысли становится страшно!
– Я так рада, что тебе уже лучше!
Смотрит на мою ногу, горько всхлипывая.
– Очень больно?
– Нет-нет, маленькая моя, я в порядке, – пытаюсь не зареветь навзрыд. До чего же добрый ребёнок… Вера всегда была такой – ласковой, понимающей. Она редко канючила, тем более, капризничала. Окружающие зовут её золотым ребёнком, а воспитатели в садике часто хвалили дочь, ставя её другим в пример.
– Дядя Влад, вы сдержали слово! – неожиданно обращается она к Власову с умным видом. – Можете просить у меня, что хотите.
На что Влад лишь хмыкает, приподнимая уголок губ.
– Твоя мама устала, ей нужен отдых. Она ещё не совсем выздоровела. Покажешь нам её комнату?
Верочка хлопает в ладоши.
– Конечно покажу! Мы с Алёной Павловной вместе навели там порядок, я тоже помогала.
– Моя помощница…
– Здравствуйте. Меня зовут Алёна, мы вас ждали, – из-за угла соседней комнаты появляется незнакомая женщина с приятными чертами лица, зрелого возраста. На ней светло-серое вязаное платье и жёлтый передник в горох. Награждает меня улыбкой, жестом показывая, куда надо идти.
– Мы выбрали для вас комнату на первом этаже, из-за вашей травмы.
– А где комната Верочки?
– На втором, рядом со спальней Владимира. Но Влад нечасто здесь будет ночевать, как он мне ранее сообщил.
И к лучшему!
– Очень приятно с вами познакомиться, Алёна Павловна.
– Что вы! Зовите меня просто Алёна, – смеется она. – Вера много о вас говорила, мы все держали за вас кулаки. Молились.
– Я так тронута…