Любовь и каприз - Картер Мэри. Страница 4

Мэтью помедлил, остановившись на пороге кабинета.

— Слушай, в чем дело? Ты ведь знаешь, что дневную почту я всегда просматриваю за ужином. Скорее всего, это просто счета. — Он помолчал. — Или тебе что-то известно? Бычья шея Виктора покраснела.

— Ну, откуда же мне…

— Виктор! Камердинер вздохнул:

— Кажется, письмо от мисс Мейнверинг, — смущенно признался он. — Я подумал, может быть вы захотите прочесть, ведь… потому что…

— Потому что ты видишь, как я обливаюсь слезами, так что ли? — подсказал Мэтью, отбрасывая невольную мысль, что Мелисса, возможно, одумалась.

— Нет, сэр! — возмутился Виктор. — Просто я подумал…

— Где письмо?

Мэтью не мог ждать. Хотя здравый смысл подсказывал, что, если бы Мелисса захотела вернуться, она вряд ли бы сообщала об этом письмом, он хотел во всем убедиться сам. Черт бы ее побрал, выругался он про себя, что ей еще нужно?

Виктор поискал в небольшой стопке деловых писем и рекламных буклетов, лежавших на полукруглом полированном столике в прихожей. Письмо, хранящее знакомый запах лепестков розы, лежало в самом низу, и Мэтью отметил это, несмотря на свое нетерпение.

— Принести вам чаю, сэр? — спросил Виктор, пока хозяин распечатывал конверт, на что Мэтью отрицательно покачал головой.

— Ничего не надо, спасибо, — сказал он, проходя в кабинет. — Я скажу, когда проголодаюсь.

Виктор, казалось, был разочарован, но Мэтью ничем не мог ему помочь. Он не имел представления, почему Мелисса решила ему написать, и меньше всего хотел, чтобы Виктор заглядывал ему через плечо. Подчеркнув свое желание уединиться, он плотно закрыл за собой дверь кабинета и лишь затем достал из конверта письмо. Заметив, как дрожат его руки, он снова чертыхнулся.

Привычно оглядев аскетическое убранство кабинета, Мэтью привалился спиной к дверному косяку и принялся разбирать рукописные строчки. Почерк у Мелиссы всегда был не очень разборчивый, а в его теперешнем состоянии читать было особенно трудно. Однако он все же сумел уловить суть дела.

Как ни странно, это было приглашение. Мелисса звала его на вечеринку, которую она и ее жених устраивали в честь своей помолвки. Судя по всему, формальное оглашение помолвки состоялось во время ужина у ее родителей, а эта встреча была задумана как менее официальное мероприятие для близких друзей и знакомых.

Мэтью нервно вздохнул. Некоторое время он молча смотрел на листок, словно опасаясь, что он загорится в его руках. Потом, в сердцах швырнув его на письменный стол, подался вперед и уперся кулаками в исцарапанную столешницу красного дерева. Боже мой! — думал он, не веря своим глазам, — неужели Мелисса считает, что он может прийти на ее помолвку! Дурацкая идея! К тому же бестактная и жестокая.

Через несколько минут, когда к нему вернулось самообладание, Мэтью попросил Виктора принести бутылку шотландского виски. Он мог бы сразу догадаться, что это письмо не с доброй вестью. Мелисса жаждала отомстить ему и, видит Бог, была полна решимости утолить эту жажду.

Невольно выругавшись, Мэтью сжался в комок и, стиснув зубы, прислушался к отклику, которое это письмо вызвало в его душе. Впервые с тех пор как Мелисса его бросила, он почувствовал по отношению к ней отрезвляющее негодование. Она намеренно бередит его рану. И, судя по всему, надеется, что он откажется и не придет.

Бедный Георгий! — без всякой жалости подумал Мэтью. Вряд ли он в курсе, что Мелисса пригласила на их помолвку своего бывшего любовника. Какая ирония судьбы! Интересно, что за игру она затевает?

Конечно, она может захотеть вернуться. От этой мысли у Мэтью заныло внутри. Однако он отдавал себе отчет в том, что ее возвращение на прежних условиях немыслимо. Она достаточно ясно дала ему это понять, когда он умолял ее остаться.

Так чего же она хочет? Стравить своих любовников? Он криво усмехнулся. Забавное должно получиться зрелище. Их отношения, впрочем, всегда отдавали мазохизмом.

Глава 2

— Но зачем тебе это? — Пол Вебстер нетерпеливо взглянул на свою невесту. — Я думал, дела в кафе идут хорошо. Зачем тебе зарабатывать таким способом — ишачить на кого-то, по существу, быть прислугой?

— Это не так, — Саманта Максвелл старалась сохранить хладнокровие, — ты должен понять, что для меня это — совершенно новое дело. И если все получится, оно может оказаться по-настоящему увлекательным.

— Увлекательным! — фыркнул Пол. — Трудиться в поте лица без сна и отдыха!

— Ничего подобного, — рассудительно поправила его Саманта, — лишь иногда по нечетным числам. Это ничуть не помешает нам встречаться. Ты ведь ездишь к своим клиентам, ну а я буду ездить к своим.

— Ты просто ненормальная.

— Пусть так. — Саманта убрала за ухо мешавшую ей русую прядь и уткнулась в список продуктов, которые предстояло закупить. Присутствие поминутно дергавшего ее Пола, который упорно не желал принимать всерьез новую работу Саманты, мешало ей сосредоточиться.

— Я хочу сказать, — снова начал он, чувствуя, что задел ее за живое и стараясь говорить убедительно, — ты ведь не училась на повара. У тебя диплом филолога, Сэм. Ты могла бы преподавать английский, а вместо этого изображаешь кухарку, да к тому же на чужих кухнях. Саманта, вспыхнув, подняла глаза:

— Я никого не изображаю, — резко парировала она, — и делаю свое дело с удовольствием, нравится тебе это или нет. Ты, видимо, не в состоянии понять, что моя работа мне действительно интересна и может положить начало серьезной карьере.

— Стряпня для чужого дяди?

— Забота о питании людей, у которых нет времени или умения самим заняться этим.

— Повторяю — игра в кухарку на чужих кухнях!

— Как тебе будет угодно. — Саманта устала спорить. Она задумчиво оглядела пустое кафе с австрийскими шторами на окнах и льняными клетчатыми скатертями на столиках. — Я думала, ты порадуешься тому, как хорошо у меня идут дела. Кажется, это была твоя идея открыть кафе.

— Да, потому что после окончания университета ты сама не знала, чего хочешь, а здесь за аренду просили недорого. Но если бы я тогда знал, что ты захочешь обслуживать домашние ужины, я вряд ли бы высказал эту идею.

— Но ты ее все же высказал, — напомнила Саманта, поправляя серебряный прибор для специй и выравнивая веер алых столовых салфеток. — И я тебе за это очень благодарна. Это именно то, чем я всегда хотела заниматься. Мама и папа мечтали, чтобы я окончила университет, и столько сил положили на то, чтобы я смогла учиться, — вот я и не могла их подвести. И не жалею об этом. Университет мне много дал и в частности научил разбираться, что мне нужно и чего я хочу добиться в жизни.

— Как оказалось — успеха в бизнесе! — Пол покачал головой. — А я-то думал, ты хочешь за меня замуж.

— Так оно и есть. — Саманта подняла к нему лицо, в ее светлых глазах читалось тревожное ожидание. — Но для меня это не единственная цель в жизни. Пол, я хочу работать и сделать карьеру. Мне действительно это необходимо.

Пол вздохнул.

— И ты считаешь, что путь к успеху — расширить дело за счет обслуживания клиентов на дому?

— Пока не знаю. Я еще слишком мало этим занимаюсь, не успела понять. Но сам Бог послал мне эту встречу с Дженни. У нее в гостях я завязала очень ценные знакомства.

— Но твои клиенты живут в Вест-Энде! Мне не нравится, что тебе придется ездить в темноте в такую даль.

— О, Пол! — Саманта покачала головой и, устав обороняться, подошла и присела к нему на колени. — Тебе незачем беспокоиться. Я хорошо вожу машину, да и вечера становятся светлее.

— А что будет зимой? — не сдавался Пол, хотя близость невесты и возможность уткнуться носом в ее шею сильно его смягчили. — Хотя к тому времени мы уже поженимся, правда? И у тебя будет полно забот о муже.

— М-м-м, — ответ Саманты прозвучал неопределенно, но Пол, покусывающий мочку ее уха, был слишком увлечен своим занятием, чтобы заметить это. Однако когда его рука потянулась, чтобы расстегнуть молнию на ее блузке, Саманта воспротивилась. Не то, чтобы Пол ей не нравился — нет, наоборот. Но в отличие от него, ее настроение так быстро не менялось. Ей совсем была не свойственна привычка улаживать споры с помощью секса.