Держи меня крепче (СИ) - Сукре Рида. Страница 50

А потом я отключилась. Уже в который раз за прошедшие длинные сутки.

17

Моё пробуждение было весьма фееричным, в плане мыслей и воспоминаний о минувшей ночи и утре, с напором Ниагарского водопада хлынувших в мой мозг. Пока я пребывала в счастливом неведении, посторонние шумы всё же пытались пробиться сквозь толстую оболочку глухой несознанки, выставленную моим мозгом, хоть и неосознанно, какой каламбур, но им это не удавалось и не удалось, в конце концов. Они были на уровне фонового шума, и я не припоминала ничего из этого, помнила только последнюю мысль, которая пришла в голову, что-то про «скорую». А ещё то, что я жуткая неудачница, раз уже второй раз за сутки пострадала.

По моему лицу, приводя меня в чувства, елозила мокрая тряпка, от чего становилось как-то не очень приятно, скорее противно. Но освежало. А вот глаза с первого раза открыть не удалось — настырная тряпка не позволяла мне этого сделать с упорством барана, пытавшегося протаранить ворота, в моём случае — с упорством железной щётки для посуды, норовящей отскоблить сковороду до блеска или же, в случае переусердствования, ограничиться соскабливавнием защитного слоя. Такого на лице не хотелось, я попыталась ещё раз, более старательно, приправив усердие голосом:

— Кхм!

Тряпка соскользнула с лица, явив моему пока затуманенному взору лицо Шерхана, сияющее облегчением.

— О! Ты очнулась! Давно пора, — он соскочил с кровати и потянул меня следом. — Вставай, соня…

Сказал и закрыл рот, будто вспомнил что-то неприятное. Улыбка с лица мигом испарилась, он нахмурился, сдвинув брови домиком и поджав губы.

Я уже выучила, у него есть два настроения — хорошее и плохое. Первое терпимо, но это, конечно, на фоне второго. Когда его настроение хорошее, он меня всего лишь выбешивает, а именно ржёт как ненормальный, прикалывается, одним словом, ведёт себя как ребёнок малый, и заставляет задуматься о его недоразвитости, неполноценности и скудоумии, но когда его настроение плохое — это хуже в тысячу раз. Потому что тогда я его побаиваюсь. При первом настроении он нормально ненормальный (если такое понятие вообще существует, а если нет, надо запатентовать), при втором — ненормальный на полную катушку! И я даже понятия не имею, что у него на уме — он же псих и не адекватен, а вдруг он мне снова по многострадальной голове зарядит? Хотя почему по голове? У меня же ещё ноги целые.

Надо отвлечься, а то это попахивает паранойей — то, что я считаю, будто он может меня убить или покалечить. Только он и правда может, и даже преуспел в последнем.

Стоп. А почему в комнате темно? Не то, чтобы ночь, но похоже, что уже скоро закат — смеркается, заметила я, посмотрев в окно, шторы которого не были задёрнуты.

— Сколько времени? — спросила я Артёма, мигом забыв, что его настроение сейчас плохое.

Но интересно, каким образом ему удаётся так быстро их менять? Только что было замечательное, улыбка во все выбеленных тридцать два, наверное, к стоматологу каждую неделю наведывается, и через пару секунд — отвратное. Стоило ему меня увидеть и испортилось. Значит, это я катализатор плохого настроения Шерхана? Звучит обидно. Или гордо. Но, если подумать, какие хорошие счастливые воспоминания нас объединяют? Свадьба? О, нет. Как вспомнила — у самой упало ниже плинтуса.

— Вечер, — откликнулся жёстким тоном Шер, думая о чём-то своём.

— Я что, целый день спала?

— Не парься, киса, гораздо хуже было бы, если б уже понедельник настал.

Тут он прав, проснуться на следующий день вечером, проспав сутки, было куда хуже.

— Не просветишь, как день прошёл?..

Глупо было надеяться, что это чудовище, именующее себя моим мужем, удостоит ответом, но я придерживалась позитивных мыслей. Попытка не пытка.

Шер проткнул меня немигающим страшным взглядом, а потом, потом просто расхохотался, заставив меня вновь задуматься о его психическом состоянии. Какой же он странный!

— Ты опять… ничего… не помнишь? — еле отдышавшись, выдавил сквозь смех Артём.

Помню. Имя твоё помню, дуралей. Я покачала головой, отвечать не хотелось. Хотя почему бы и не ответить?

— Как я могу что-то помнить, если я была без сознания?

— Ещё бы, — снова дикий хохот. — После такой-то дозы наркоза.

— Какого наркоза?

— Анестизионного…

— А зачем мне делали анестезию?

Ответ услышать страшно, но я должна знать.

— Васян настоял, а я поддержал, я же доктор! — гордо выпятил грудь мой принц без коня, наконец, перестав гоготать.

Васян настоял? Он доктор? Зачем анестезия? Мысли перепутались в голове, я в ступоре не могла понять на какой конкретно вопрос хочу получить ответ.

— Васян? — наконец озвучила я вопрос, поняв, что на весы их не поставить, а продолжая молчать, я лишь упрочняю в нём видение меня как ненормальной девицы, страдающей тормознутостью, так что просто пошла по порядку.

— Ну да, — кивнул Шер.

Я выпучила глаза с немым вопросом «Ну? И что дальше?» Он не оценил, поэтому пришлось озвучить.

— Васян — это который из отеля?

— Ага.

— А как же то, что вы с ним махались и грызлись как две собаки, не поделившие территорию?

— Детка, ты умеешь произносить длинные предложения. Я восхищён, — с придыханием возвестил парень и сложил руки в молитвенном жесте, очаровательно подмигнув мне.

Боже, дай мне сил вытерпеть эту клоунаду!

— Боюсь, ты слишком ограничен в знаниях о блондинках, — фыркнула я.

— Вот это точно! Ты блонди, однако, развела меня на женитьбу, это раз, — он начал загибать пальцы. — Причём никакого секса, это два! И хрен теперь с тобой разведёшься, это три.

— Что?.. Что значит «хрен разведёшься»?

Я опешила от последней новости, предварительно покраснев от второго пункта, и плюхнулась на кровать — новость меня буквально подкосила и снесла с ног.

— То и значит, что развод ещё не скоро, — пожал плечами муж.

И почему он так спокоен? Или у него крепкая выдержка? Вот бы и мне такую.

— Почему не скоро?

— Почемучка! Что? Почему? Зачем? Не надоело @Нецензурная речь@ меня? — вспылил парень. — Прими как должное и успокойся. Тебе вообще волноваться вредно, как врач говорю, — продолжил он спокойным тоном практикующего психолога.

Надеюсь, психология — не та область, в которой он будет защищать свой диплом. Боюсь, если когда-нибудь из него получится психолог или психотерапевт (что для меня одно и то же), он может и убить особо душевнобольного пациента, он ведь и сам не далеко от него ушёл.

— Врач? А почему вредно?

— Не цепляйся к словам, мась. Получу диплом и буду. Мелочи…

— Понятно. Но мне нужно знать, — я, насколько это было возможно, умоляюще округлила глаза, как у кота из «Шрека», по крайней мере, мне казалось, что похоже.

Конечно же, он не купился. Ничто не пробьёт броню этого толстокожего бегемота. Даже если я разревусь. Мне неожиданно вспомнилось, что наш герой боится женских слез. Но есть неувязочка, я не умею их из себя выдавливать. Надо научиться плакать. Никогда не думала, что это может стать необходимостью. Чёрт. Ещё я ругаюсь, как сапожник. И за всё это спасибо Артёму Охренчику.

— Что знать? — вкрадчиво поинтересовался он.

Будто я не конкретизировала. Я только и делаю, что сыплю вопросами, как дырявый мешок или сито. Хорошо, заходим на повторный круг, надеюсь, финальный, ещё одного забега я не выдержу, превратившись в нервную злобную особу, лихорадочно курящую в сторонке.

Я встала с кровати, громко выдохнула и понеслось:

— Мы отправились к тебе домой, но по пути ты, — я ткнула его пальцем в грудь, — завязал драку с Василием…

— Ничего я не завязывал… — начал оправдываться муж, но я его тут же заткнула:

— Не важно! Вы подрались, а досталось мне.

— Нефиг лезть, когда мужики разговаривают, — развёл руками парень.

— Разговаривают языками, а не кулаками!

— Смени пол и тогда узнаешь, как разговаривают настоящие мужики.