Сколько стоит любовь (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 8

- Я? – она отложила тост и улыбнулась. – Нисколько. Но мне нравится мужское внимание. И когда, как не в пору девичества, можно успеть им насладиться? – в этом была вся Алиса и отец лишь вздохнул.

Лакей разлил по чашкам чай, и мы принялись за десерт, состоявший из тонких сладких блинов, политых вареньем и сливками.

Отец читал, я ела молча. А вот сестрица и наша матушка о чем-то разговаривали. Я старалась не слушать их болтовню. Она напрямую касалась вчерашнего бала и того, кто с кем и сколько танцевал.

Меня больше волновало то, права ли мама и следует мне ждать Харбора с визитом.

Увы, она оказалась права.

Мужчина явился сразу после обеда. К тому времени мы вышивали в гостиной наверху и всех джентльменов, пришедших к Алисе, потчевали чаем и выпечкой.

Мы с мамой присутствовали тут же, чтобы приличия были соблюдены. Алиса же купалась в мужском внимании и чувствовала себя в нем, как рыба в воде. О, думается мне, если бы наши законы разрешали женщине иметь более чем одного супруга, она непременно взяла бы всех, кто ей только приглянулся.

И все бы ничего, когда вошедший в гостиную Хиггинс с поклоном оповестил присутствующих:

- Лорд Харбор с визитом к леди Авроре Роттенгейн.

И у меня внутри словно все оборвалось.

Он появился в дверном проеме высокий и худой. Одет был изысканно, глядел учтиво и также почтительно поклонился, а затем, бросив беглый взгляд в сторону Алисы и ее многочисленных поклонников, выудил из-за спины букет роз и широкими шагами направился ко мне.

Он шел, а я ощутила, как каждая клеточка в моем теле натянула до предела. Захотелось взять и уйти, нарушив все правила этикета. Мама, стоявшая рядом, так довольно улыбалась, что мне стало еще противнее.

Как же ей не терпится устроить мое счастье и заняться уже Алисой! Нет, я умом понимала, что служу препятствием к счастью сестры, но сердцем не желала быть выданной за первого подходящего жениха. Причем, подходящего по мнению матушки, а не по моему желанию.

- Леди Роттенген, - Харбор остановился в шаге от нас и поклонился. – Леди Аврора Роттенгейн, - добавил он, уже обращаясь непосредственно ко мне. Затем, получив ответное приветствие, поздоровался с поклонниками Алисы и снова обратил свое внимание на меня.

- Мы очень рады вам, милорд, - сказала мама.

Харбор протянул мне цветы, и я вынуждена была их принять. И когда незваный гость уже было открыл рот, чтобы заговорить со мной, в зал снова вошел Хиггинс и с поклоном произнес:

- Лорд Кэшем к леди Авроре и к мисс Алисе Роттенгейн.

Я удивленно ахнула, а Алиса, позабыв обо всех своих поклонниках, устремила взор в сторону дверей, глядя на вошедшего красавца и повесу.

Матушка же произнесла удивленное, но ожидаемое: «О!» - и извинившись перед Харбором, поспешила лично встретить наследника герцога Астера.

«Надо же, Алиса была права. Он пришел!» - подумала я.

- У вашей сестры так много поклонников, - осторожно заметил Харбор, пока Кэшем, раскланявшись с моей матерью, вышел на середину комнаты, словно красуясь. По крайней мере, именно это мне и показалось.

- Добрый день милые леди, - Бенедикт улыбнулся. – Господа, - он кивнул остальным мужчинам и тут его взгляд скользнул в мою сторону. Впрочем, на меня он взглянул мельком, зато задержал взгляд на Харборе и на миг, всего на какую-то долю секунды, на его губах мелькнула насмешка. А меня это задело. Я вдруг поняла, что он все видит и понимает. И мою неприятную ситуацию, и то, что я вынуждена терпеть неугодного поклонника.

Нет, возможно, кому-то лорд Харбор покажется мечтой. Женщины бывают разными и вкусы у всех различны. Но мне этот мужчина и его внимание, были противны.

Хуже всего оказалось то, что мама поддерживала стремление Харбора ухаживать за мной. А этикет не позволял сказать мужчине о том, что он здесь нежеланный гость.

Вздохнув, отвернулась. Этот день надо просто пережить.

Харбор распрямил спину, заулыбался, готовый продолжить беседу. Я же подумала о том, что Кэшем сейчас присоединиться к армии поклонников моей сестры, но тут матушка ахнула, чем невольно привлекла мое внимание.

- Леди Аврора, - Бенедикт Кэшем подошел к нам, снова поклонился, весьма, кстати, учтиво, и посмотрел уже без прежнего насмешливого выражения в глазах. Но если матушку это удивило и неожиданно порадовало, то меня заставило заподозрить неладно.

- Милорд? – проговорила удивленно.

- По приезде к вашему замечательному дому я увидел красивый маленький сад, разбитый за оградой. Вы окажете мне любезность, если согласитесь составить компанию и прогуляться там.

Сказать, что я была удивлена, означало ничего не сказать. Как только сил хватило удержать эмоции. И все же, мне показалось, что я уставилась на мужчину очень нелюбезно и откровенно. А Харбор, стоявший рядом, так и вовсе побагровел от злости.

Оглянувшись на матушку, заметила непонимание в ее взоре. А бросив взгляд на Алису поняла, что сестрица также удивлена и, кажется, обижена. Мне тоже, как и всем, казалось, что лорд Бэнедикт явился к моей сестре и тут это приглашение! Что бы оно могло означать?

- Вы же позволите? – он взглянул на мою маму с самой обаятельной улыбкой, при виде которой она даже покраснела.

Прогулки были разрешены, но не наедине. Нам обязательно нужен кто-то для сопровождения. Мама, конечно же, выделит слугу и тот будет стоять в отдалении, чтобы не смущать нас своим присутствием, но при этом следить, чтобы правила этикета были соблюдены, а моя честь не пострадала.

Я живо себе представила эту картину и невольно усмехнулась.

Невероятно! Кэшем пригласил меня на прогулку, выделив из всех девушек, кто был на вчерашнем балу? Даже проигнорировав красавицу Алису?

Здесь точно что-то было не так.

- Прошу меня простить, милорд, - шагнул к Кэшему Харбор, - я первый пришел к леди и как раз, до того, как вы вмешались, хотел тоже пригласить ее на прогулку. Вам не кажется, что вы должны уступить, потому что явно опоздали?

Он говорил это так уверенно, что мне сделалось тошно.

Я им не приз. И нечего меня выгуливать, словно собачонку, по очереди. Нет, я выберу сама. И уж если появилась такая возможность, то предпочту, конечно же, Кэшема, поскольку, в отличие от Харбора, у последнего нет ни малейшего желания связать со мной жизнь.

Но вот почему он пригласил именно меня, было очень любопытно.

Матушка впервые показалась весьма озадаченной. Я почти точно знала, какие именно мысли вьются в ее голове. Она уже рассматривает Кэшема, как жениха для меня и, в тоже время, осознает, что подобный мужчина никогда не женится на дурнушке. В то время, как Харбор был отличной партией и в его намерениях она не сомневалась.

Заметив тень переживаний на лице у моей милой леди Роттенгейн, я решила взять все в свои руки и произнесла, стараясь говорить как можно вежливее.

- Господа, позвольте мне самой выбирать, с кем я пойду на прогулку, - сказала и улыбнулась.

Харбор выпятил грудь, всем своим видом показывая, что он думает точно так же, как и матушка. Он – жених, а Кэшем просто развлекается. И это лишь убедило меня в правильности моего выбора.

- Милорд, - я с прежней улыбкой повернулась к Бенедикту. – Я с радостью приму ваше приглашение.

Наступила давящая тишина. Замолчала даже Алиса и ее шумные поклонники. Глаза у матушки стали большие, словно чайные блюдца, а Харбор побагровел еще сильнее и как-то сник, став даже ниже ростом.

- Благодарю, - голос Кэшема нарушил тишину, и матушка опомнилась.

- Ах, конечно же, милорд. Это большая честь.

Кэшем лукаво взглянул на нее и с поклоном предложил мне руку. Я вздрогнула, но руку приняла.

«Пусть будет так!» - подумала решительно, еще не зная, к чему все это приведет.

Выходили мы из гостиной под руку. Я чувствовала, как мои пальцы дрожат от непонятного и несвойственного мне волнения. За Кэшема я ухватилась как за спасательную ниточку, лишь бы не общаться с Харбором и не дать ему возможность начать ухаживать за мной или, и того хуже, сделать предложение позарившись на приличное приданное, которое отец давал за мной, своей старшей дочерью. А потому на данным момент Бенедикт Кэшем казался мне меньшим из зол. Хотя тут роль сыграло и мое любопытство. Почему явившись несомненно к Алисе, пригласил не ее, а меня? Я не была столь наивная, чтобы вообразить себе, будто какие-то мои качества, черты, или что-то другое, покорили этого повесу. Но узнаю ли истинную причину, вот вопрос.