Бастард Ивана Грозного (СИ) - Шелест Михаил Васильевич. Страница 55

Александр Викторович обвёл взглядом командиров взводов и отделений.

Теперь очень симпатичные молодые девчонки смотрели на него молча и сосредоточено.

— Наша цель, как мы знаем, что? Захватить и укрепить плацдарм будущих крупных сражений, для того, чтобы как можно больше уничтожить врагов без лишних… Ну это меня уже понесло. И так всем всё понятно. Планирование первого боя возложено на Гарпию. Она же план и доведёт. Вопросы есть? Вопросов нет.

Александр вышел из командирской палатки и не спеша прошёлся по лагерю. Сначала внутренним взором проверил расстановку постов и секретов, потом оценил внимательность несущих дозор, проверив посты лично. Так он делал почти ежедневно и в Твери, и на маршруте.

Гарпия убеждала его, что она сама контролирует посты охранения, но Александр знал, что подчинённому нужно знать и видеть, что его служба очень нужна высшему командиру, а ещё важнее знать, что командир знает, как несётся служба и заботится о подчинённых.

Например, Александр попросил Мокшу соорудить несколько больших раскладных зонтов от солнца. Кикиморки оценили заботу о себе любимых и передали слова благодарности через Гарпию. Сами кикиморкам любезничать с Александром Гарпия запретила под угрозой смерти.

Да и то… Александру сдерживаться становилось всё сложнее и сложнее. С первого дня похода «девушки» при любом удобном случае раздевались до гола, объясняя, что людская одежда им претит и раздражает их нежную кожу. А массовые купания в реках и озёрах… У-у-у… Тут Санька, глядючи на обнажённых прелестниц, бесстрастным оставаться не мог, и уходил куда-нибудь в сторону.

Но Гарпия пресекла проблему быстро, разрешив кикиморкам купаться обнаженными только ночью, объяснив это тем, что государев отряд не должен привлекать к себе излишнего внимания, а купаться в апреле в Волге ещё рановато. Но ведь Санька уже видел «это» и «эти» картины нет-нет, да и всплывали перед его глазами. Гарпия, замечая взгляды мужа, старалась из кожи вон, и пока с бедой справлялась.

Глава 18

Лес за Новгородом начинался километрах в десяти.

— Уже второй отряд проходит, а Ракшая всё нет. И обоза хлебного нет.

Три сына Таракановы измаялись в ожидании Санькиного отряда. Разбойничкам было всё едино, кого грабить, потому они преспокойно дремали, отлёживая бока, а Таракановы нервничали. Санькино войско было сосчитано и пересчитано и получалось, что мимо разбойных верхом прошло уже более ста девиц. Причём, приличным шагом.

По всем расчётам в обозе оставалось лишь двадцать конных охранниц. Ещё двадцать правили возками и имели готовые к стрельбе самопалы. Но ведь не будут же они держать у них зажжёнными фитили. Повозка на разбитой дороге, это не то для них место. Чтобы стрельнуть надо высечь искру, поджечь фитиль, раскрыть полку, спустить курок. Долго. За это время лучник выпустит десять стрел.

Отряд «разбойников» состоял из тридцати конных бояр и боярских детей. Многие остались недовольны закабалением Новгорода Московитами и сразу после первых репрессий ушли в леса. Репрессии шли чередом почти столетие и за это столетие выросли настоящие разбойничьи династии. Кто-то из разбойных возвращался на царёву службу, получал наделы, но семейный бизнес не бросали. Старики уходили покой и передавали бразды и районы детям и внукам.

Таракановская ватага никого не грабила. Наоборот, это была ватага, отлавливающая новгородских татей. Они не были коренными новгородцами даже в третьем поколении и «договориться» с ними было трудно, но можно. Это были дети московских ставленников.

Обычно они гоняли банды по Волховской дороге. Причём, гоняли с выгодой. Не сопровождали караваны, а давали их пощипать и тогда уже «восстанавливали справедливость». Часть отбитого имущества терялась и, вместе с вознаграждением за спасение, составляло неплохой куш. Разбойнички, обычно, бросали только что награбленное, и уходили в буреломы известными тропами.

Сейчас Таракановы высвистали часть отряда для подобной акции, и предупредили, что «груз уже у татей и они, де, пойдут не хоженой дорогой на Ивангород». Почему надо встречать татей в болотах забытой дороги, боярычи не спрашивали.

Александр решил уменьшить свой отряд, чтобы не плодить слухов, что его девицы вообще ничего не стоят, как воины. И то сказать, если полторы сотни не справились с тремя десятками, так, что это за воительницы?

Потери один к трём — это ещё куда ни шло, а один к пяти, — чересчур.

Александр ехал первым, Гарпия, чуть сзади, когда впереди вдруг появился осёл. Это было так удивительно, что Санька потянул поводья на себя.

— Что за хрень? — Спросил он.

— Что такое? — Спросила Гарпия и увидев осла, заорала. — Эмпуса, мать твою! Ты что тут делаешь?!

Конь под Гарпией дернулся вправо, и она едва не вылетела из седла.

Санька почему-то не мог оторвать взгляд от ослицы. У животного не было характерно выраженных мужских половых признаков, поэтому Санька определил её в «девочки». Это у него уже был некий «бзик», смотреть сначала на женские признаки.

Ослица вдруг преобразилась в прекрасную босоногую и полностью обнажённую девушку.

— Ты узнала меня, Гарпия?! — Воскликнула она. — А я тебя нет… Ты такая… Пресыщенная светом. Сияющая Гарпия! Ха-ха! Аид сильно и неприятно удивится!

— Пошла вон, вампирша! — Выбросила из себя слова Гарпия.

— Кто бы говорил, — пожала плечами Эмпуса и сделала несколько маленьких шагов вперёд так элегантно, что Санька пустил слюну.

— Не смотри на неё! — Крикнула Гарпия мужу. — Она охмурит тебя. Не спи. Уходи! Я справлюсь сама!

Последние слова Гарпии не показались Александру сказанными уверенно.

— Ты стала совсем плохой, Гарпия. В очередной раз втюриться в смертного. Да как? Ты сейчас светлее чем тогда, когда мы были нимфами.

— Ты и тогда была вечно чумазой. Беги! — Снова крикнула Гидра мужу.

— Зачем он мне? — Удивилась Эмпуса. — Смертные меня не… Или он ЭТИМ тебя прельстил? Откуда в тебе столько света? Ты же потеряла все свои силы. На что ты годишься? Ты сейчас как муха. Аид сильно удивится. Ты же не станешь сопротивляться?

— Нет, не стану, — прошипела Гарпия. — Я действительна слаба для тебя.

— Ну, так, пошли.

Эмпуса протянула руку Гарпии. Как-то незаметно она подошла уже достаточно близко к лошади Александра, и та начала переступать ногами назад.

Гарпия спрыгнула с коня и шагнула навстречу к Эмпусе.

— Ты не сможешь меня понять, — вызывающе сказала она. — Ты не знаешь наслаждения любви, мормола. Ты можешь только завлечь мужчину и выпив кровь, сожрать. О чём с тобой говорить?!

Эмпуса раскинула руки, словно для объятия, и изогнула тело выставив аппетитную грудь.

— Но разве я не хороша?! Я ведь лучше её, да? — Спросила она, обращаясь к Александру. — А на счёт того, что я пью кровь, — ну и что. Она тоже пила. Да и сейчас, наверное, пьёт. Только ты не замечаешь. А я могу любить, поверь мне.

Эмпуса не смотрела Александру в глаза, а скользила взглядом по его правой ноге и телу. Она приложила указательный палец правой руки к губам и погладила их. Потом скользнула по правой груди и опустилась к пупку. Саньку пробила дрожь, и он отвернулся.

Вампирша кинулась не на Гарпию, а на всадника. Вцепившись в его ногу, она сдёрнула Саньку с седла, едва не разорвав его пополам. Хорошо, что он вынул ступни из стремян, готовясь скакнуть куда-нибудь в сторону и это спасло ему жизнь.

Почувствовав, что его тянут, Санька, чтобы не порваться, перекинул левую ногу через шею лошади и, перевернувшись через правое плечо, оттолкнулся руками от седла и ткнул пяткой Эмпусу прямо в лицо.

Как ни странно, но она отреагировала вскриком боли и выпустила его ногу. Санька падал на землю руками вниз и едва коснувшись ими земли, свернулся и перекатился через левое плечо, едва избежав удара копытом своей же лошадки. Та отпрянула назад и, почувствовав отсутствие седока, скакнула влево, унося пищаль и другое оружие.