Небо в огне (СИ) - Younger Alexandrine. Страница 44

— Я говорил, что мне в кайф, когда ты так меня называешь? — никакие другие цветы не шли к лицу его голубоглазой мечтательницы. Космос давно укоренился в этом мнении.

— Я не буду тебя разубеждать, солнце, — Лиза и Космос остались на кухне одни, потому что Арьке не слишком интересно наблюдать за тихими переговорами, а получить внеочередную игрушку она бы не отказалась. — Этот день становится не таким уж и душным, заметил?

— Заметил, — час, когда они останутся наедине не близок, и Кос вынужден довольствоваться скорым поцелуем, который Лиза с нежностью оставляет на его щеке, — но можно я считать часы буду?

— Можно…

— Тогда начну.

Через десять минут присутствующие расселись за праздничным столом, попутно обсуждая, что кожаная свадьба — первая из значимых годовщин. Космос и Лиза поступили бы необдуманно, не решившись собрать всех по такому славному поводу, а дружеское слово за крепкое здоровье семьи никогда не будет лишним.

Белый и Фил начали соревноваться в изяществе тостов и умении наполнить рюмку спиртным, а Космос и Пчёла настраивали «Кодак» на отличные кадры. Старшее поколение пыталось вытянуть из Арьки побольше словечек, заручившись помощью Филатовой — дамы, которой не была чужда педагогика. Ведь словарный запас младшей Холмогоровой активно пополнялся, а её забавный лепет дарил окружающим искренние улыбки.

Вызвав обречённый вздох родного деда и смех старших Пчёлкиных, Аря спряталась под стол, доказывая, что научилась понимать взрослых, но не подчиняться их прихотям. Тома не стала препятствовать поведению девочки, а Лиза еле поспела поймать дочь, как игривого котёнка.

— Характер ребенка закладывается в детстве, — как бы промежду прочим сказала Филатова, смотря на то, как Холмогорова усаживает дочку на колени, — а нашу Аречку не заставишь плясать под чужую дудку!

— Том, а что станется с ребенком? — Оля, ставшая матерью четыре месяца назад, уже не примеряла на себя роль матери девочки, но с любопытством следила за тем, как Лиза находит взаимопонимание с дочерью. — И нас так в детстве спрашивали перед гостями!

— Значит, у моей Арюши другое детство, — Лиза не строила секрета из того, что не терпела, когда в процесс воспитания её дочери вмешивались посторонние, — счастливое, Ольк, замечательное!..

— Как скажешь, Лиз, — стоило догадаться, что жена Космоса не послушает чужого мнения насчёт собственной дочери, — а что нам наши мужчины?

— Валера, Витя, шампанское откройте… — бодро скомандовала Тома, прерывая укромный диспут Лизы и Ольги, — не сидите на месте!

— Всё будет, Томка, — бросив пререкаться с Белым о том, кто первым поздравит супругов Холмогоровых, Фил протягивает могучую ладонь к бутылке, — и вина шампанские, и водка колодезная! Полная поляна…

— Не переусердствуй, — строго остерегает Юрий Ростиславович, посматривая на друзей сына из-под оправ, — Космос, сын, ну сколько можно настраивать этот агрегат?

— Можно, папа, Пчёлкин смог уже, — Кос, сделав довольную мину, машет в камеру, когда Виктор делает пробный кадр, — да, брат? Готово?

— Хорош, карандаш, хорош, — права была гражданка Голикова, заявляя, что в Пчёлкине пропал бедовый фотограф, — на обложку тебя.

— Главное, чтоб не на фоторобот, — со знанием дела бросил Белов, — правда, Кос?

— Да иди ты, Сань, — не за этим столом говорить про уголовщину, — и чё вообще расселись, давайте, наливайте! Для чего собрались?

— Трубы горят!

— Пора!

— Да пожар уже…

Голоса четырех друзей слились в единый буйный гомон, но никто бы не сказал, что не рад услышать резвое мужское звучание.

Несмотря всеобщее оживление, Холмогорова не могла отвести глаз от розовых роз, подаренных Космосом. Они стояли на журнальном столике, в сторонке и укромно, но именно эти милые цветы придали смысл очередной дате. Лизе приятно наблюдать за друзьями, её не смущают старческие оханья тётки и молчание питерских родственников мало портило воцарившуюся атмосферу, а цветы напоминали о любви…

Их любви…

Хоть и главный цветок, также подаренный Космосом, смирно затих, не осознавая значимости собрания взрослых. Аречка уютно положила белокурую головку на плечо мамы, держа её за руки, и спокойно посматривала в сторону папы, очевидно, дожидаясь момента, когда снова сможет поиграть вместе с ним.

Лизу подкупала привязанность дочери к отцу; всё это напоминало ей себя в детстве и свои отношения с папой, который был для неё целым миром. Космос обожал дочь, становясь с ней другим, совершенно непостижимым для большинства его знакомых человеком, и это дорогого стоило. Холмогорова могла лишь признать, что её муж — прекрасный отец.

Боялась ли Лиза, что Арька полностью повторит её путь в отношениях с родителями? Станет ли она сама — Елизавета — подобием своей матери, которая избранно проявляла теплоту чувств к единственному ребенку? Нет, не боялась. Ведь Лиза не видела в зеркале той, о похожести на которую говорили ей многие. И не всё повторяется…

Старшие родственники вежливо уступают пальму первенства молодежи, давая друзьям Космоса шанс высказаться. И Валера, отказавшийся от идеи стать хроникером мероприятия, изрекает тост первым. Ему есть, о чём поведать гостям…

— Ну, дорогие, Бориса Николаевича изображать не буду, не умею… — Филатов кинул короткий взор в сторону Белого, припоминая ему новогоднюю ночь, — а как человек, который ещё давно, шутки ради, взял и вручил Косматому самый ценный подарок в жизни, скажу!

Лиза и Космос синхронно переглядываются, еле сдерживая смех: сегодня они уже вспоминали выпад друзей. И не могли сойтись во мнении, кто же и кому, в самом деле, стал подарком?

— С виновниками торжества я знаком столько, сколько помню себя осмысленным человеком. Мы дружили, крепли и росли, а Кос с Лизой не теряли ориентиров! С нужной попытки поняли, что к чему и поплыли к строительству семейной лодки. Время шло, менялись генсеки, а при Горбачёве наши влюбленные наконец-то поженились и родили славную симпатичную Арюню! И к чему это я… — Валерий делал вид, что подбирает нужные фразы, в то время как прекрасно знал, что требуется произнести. — Космос!

— Да, брат… — Холмогоров салютует Филатову наполненной рюмкой, которую не смел опустить, одновременно следя за тем, как Лиза держит фужер с шампанским в одной руке, а другой удерживает Арьку за край бордового платья.

— Выпьем за то, чтобы твоя семейная лодка, братишка, не знала пробоин! Держитесь вместе, чтобы со временем появились новые члены экипажа, чтобы дома была только полная чаша… Не лопатами золото грести, не планы всякие строить, а любить друг друга, уважать и ценить, и чтоб ни шага в сторону! — Филу хотелось выкрикнуть троекратное «ура», но случай представлялся другой, тем более — почти свадебный. — А теперь… Горько! Горько, говорю…

— Фил, молодца! — успевает сказать Пчёлкин, прежде чем Космос и Лиза, быстро отблагодарив Валеру за добрые пожелания, поддаются повелительному «Горько!», раздающемуся из каждого угла.

Поздравления послушно сменяются, подарки постепенно вручаются, и годовщина свадьбы Холмогоровых перестает отличаться от обычного дружеского застолья. Временами Космос посматривает в сторону черной трубки, оставленной им на тумбе с телевизором, надеясь, что нежелательные звонки сегодня не потревожат. Не может же он сказать жене, особенно сейчас, когда ей так хорошо, что из её родного города доходят тревожные слухи. И что друг Гела, в которой раз пропускающий их праздники, сорвался в Питер на последних попутках. Ничего непонятно, или молчат, потому что москвичей не шибко жалуют?..

— Красивая, — перед тем, как уйти на лоджию вместе с Пчёлой, Кос решает окончательно настроить мысли Лизы на самую серьезную в жизни тему, — а где наша Ежатина? С нами ж прикольнее было тусоваться…

— Угомонилась и разбирается в игрушках, не мешай ей там, папа, — насчёт дочери Холмогорова была совершенно спокойна, — холодно у нас на лоджии, вы бы куртки какие накинули…

— Сестрица, мы сегодня за другое накидываем, — с плутоватым выражением лица отвечает Пчёла, — не скучай.