Призрак в зеркале (СИ) - Мурашкин Алексей. Страница 10

Преодолев бурлящий подъём, мы зашлёпали по главной аллее сквозь строй жёлтых призраков. Расплывшиеся в мокрой пелене фонари в светящихся ореолах смахивали на гигантские леденцы на палочке. А ближе к концу, будто их начальник, наблюдающий из укрытия между деревьев — поджидала просторная апельсинного цвета палатка, сквозь которую светили фонариком. Вжикнула расстёгиваемая молния.

— Лу! Мы тебя потеряли! Где ты застряла? — донеслось из-под приподнятого полога. — Давайте сюда! У нас есть чем погреться…

— Слыхал? — потянула она меня за мокрый рукав. — Нас приглашают.

— Как-нибудь в другой раз, — выдал я общепринятый синоним слова «никогда».

Мы снова чмокнулись, и она, махнув мне рукой, нырнула в полупрозрачный желтеющий кокон, внутри которого наблюдалось оживлённое шевеление.

— Может, завтра!.. — не уверен, что мой крик был расслышан через барабанную дробь капель о нейлон.

И я захлюпал дальше к уже виднеющемуся мосту на сторону паддока. Ливень стихал. Намокшие листья приклеились к мостовой, будто марки к письму, которое не один раз обогнуло свет, а незадачливый филателист так и не смог их отпарить от конверта. Посланье не дошло, и адрес стёрся…

По законам «взрослого» жанра, наше знакомство должно было кончиться страстной любовной сценой, а не коротеньким поцелуем. Но я ощущал себя счастливым, как первоклассник, впервые поднёсший до дома портфель самой красивой девчонке, как замухрышка-ботаник, приглашённый на белый танец королевой бала. Наверно, так приходит старость, чем-то похожая на детство. Когда перестаёшь записывать на видеокассеты все подряд интересные передачи, ежедневно фотографировать закаты и мечтать жениться на каждой встречной красавице — короче, пытаться растянуть, продлить до бесконечности то, что на самом деле длится мгновение, как, собственно, и сама жизнь. И окончание очередного её дня, определённо, выдалось не самым плохим. Вот только в честь чего такой подарок?.. Или компенсация…

Ночь накануне

Добравшись до номера, я стянул с себя всю мокрую одежду (то есть абсолютно всю), кое-как побросав на стул — утором она точно не понадобится. И, поставив будильник, зарылся в одеяло с надеждой отключиться хотя б через час. Не дай Бог приснится авария! Почему-то в сновидениях они пугают больше, чем наяву. Может оттого, что видишь их в одиночестве и не с кем разделить горе и ужас — трибуны там отчего-то всегда пусты. Или из-за отсутствия брони цинизма, не пролезающей в бессознательное. Курт провёл массированную «артподготовку», увеличивающую вероятность подобного просмотра. И всё-таки в моём случае любой ночной кошмар предпочтительней бессонницы.

Звонок раздался, когда я давно закрыл глаза и мысли уже начали слипаться в вязкий бесформенный комок. Включив лампу и нашарив трубку, я, ещё до того как на том конце провода заговорили, по одному дыханию понял, кто спугнул мне и без того неважный сон:

— Здравствуй, мам! — попытался изобразить радость я. — Нормально. Откуда у тебя этот телефон? — существование которого сам только что заметил.

— Твой менеджер, — (бывший), — подсказал, где разузнать, — возможно, такова была изощрённая месть за то, что даже не вспомнил о нём, когда его услуги чудесным образом вновь могли оказаться полезны. — Видела тебя в новостях, — в её голосе также не чувствовалось особого счастья. — Ты что? Подписал новый контракт и теперь будешь гоняться на этих ужасных овалах? Как вспомню того чернокожего паренька!.. Про него сегодня тоже много говорили. И показывали….

— Всего на один этап, — слово «пока» я не стал прибавлять. Теперь и мне оно виделось мало чем подкреплённым. На месте шефа его бы произнёс любой. В таких отношениях вес имеет только бумага, подписанная, желательно, паркеровским золотым пером.

— Я очень волнуюсь.

— Перестань! Скучная европейская трасса.

— Во сколько за тебя скрещивать пальцы?

Перед койкой Боба собрались установить телевизор с большим экраном. Во время трансляции миссис и мисс Мэврик — типичная негритянская мамаша с дочкой-сестрицей — обещали держать его за руки. А у дверей палаты непременно будут дежурить настырные журналисты в ожидании сенсации. Какой вульгарный цинизм!

— Когда ты проснёшься, уже станут известны результаты. Сама понимаешь, временная разница… Если захочешь, в повторе посмотришь.

— Хорошо. Удачи тебе! Отец привет передаёт… И братья… Знай, мы все тебя очень любим!..

Чёрт возьми!.. Звучит, как «прощай».

— Я тоже вас всех-всех люблю!.. Целую!..

Она гордилась мной, когда я, вместо того чтобы злоупотреблять спиртным и баловаться наркотиками, как делало большинство моих сверстников — старшеклассников, а потом студентов — не забывая примерно учиться, стал уделять внимание физической форме, приносить домой кубки. А спустя годы, должно быть, испытывала облегчение, когда я не проходил квалификации, что пусть и не добавляло гордости, зато дарило спокойную ночь с субботы на воскресение. Интересно, не пришла она ещё к мысли, что выпивка и травка всё-таки были б предпочтительней для её ребёнка?

В отмытом снаружи окне сквозь промежуток жалюзи подглядывал отразившийся глаз включённой настольной лампы, словно… Чёрт!.. Как эти жёлтые призраки за сегодня надоели!.. Хочешь просветить меня насквозь?!. Убедиться: вдруг мой «рентгеновский снимок» не бракованный, а самый что ни на есть достоверный?!.

Это похоже на русскую рулетку. Разве барабан побольше, но как минимум один патрон в нём по-прежнему есть, и рано или поздно: хоть через пять, десять лет — он выстрелит в кого-то из нас. Если в любой другой сфере трагедии (от дорожных аварий до авиакатастроф) происходят по недоразумению: из-за технических неполадок, грубого несоблюдения правил, головотяпства, пьянства и так далее — в гонках они в порядке вещей. Даже когда всё исправно и пилот предельно сконцентрирован… Одним прекрасным днём составляющие невезения сложатся вместе, как комбинация в лотерее. Этакий джекпот наоборот!..

Верно подметил Курт — смерть, неотъемлемая часть шоу, вишенка на торте. Ритуальные жертвы, принесённые асфальтовым гидрам, чтобы восславить последних. Все эти: Тамбурелло; Красная Вода; Monza la magica, Monza la tragica — кровожадные хищники. Отчего, правда, всем кажутся только прекраснее в своей дикой необузданности. И похлеще рекламных афиш интерес у публики возбуждают некрологи пилотов. Судьбы обрываются, чтобы сериал не прекращался…

Теперь и я готов сдохнуть, развлекая толпу?!. Или утолив извращённую алчность какого-то призрака?!. Чем, в таком случае, Боб лучше меня?!. Тем, что парой этапов раньше вплотную приблизился к этому, оставив за мной последний маленький шажок?!.

Внезапно накатила неуместная тоска по тем субботним вечерам последних лет с внутренней пустотой и ощущением собственной ничтожности, обещанием себе не смотреть… И жгучей завистью. Например, к Риккардо Палетти, которому повезло чуть больше — ровно настолько, чтобы в воскресенье, разогнавшись с конца решётки, успеть набрать скорость перед фатальным столкновением с заглохшим на старте лидером…

Теперь завидуют мне. И я должен убиться, но оправдать их зависть?!. Хотя присяги не давал. И в контракте не прописана обязанность добывать очки себе и кому-либо ценой жизни.

Всегда симпатизировал пацифистам, истинными героями бессмысленных войн считал дезертиров. А те, кому пропаганда сумела внедрить в доверчивые головы иные ценности? Солдаты, чьи имена мало кто помнит! Кого посылают заживо гнить в джунгли и пустыни лишь затем, чтобы правильная задница ещё несколько лет грела нужное кресло, например, в Овальном кабинете. Они мрут во имя высшего проявления дерьма, именуемого политикой, а о дерьме у здоровых людей принято стыдливо забывать. Когда тебе предлагают сдохнуть героем, выбора у тебя ещё меньше, чем при назначении на новую должность, или приглашении в команду-фаворита…

Так лучше уж под прицелами десятков телекамер, на миллионах телеэкранов. Не ради чьих-то толстозадых амбиций и даже не на потеху толпе. А приняв вызов сразиться за собственную, уже казавшуюся несбыточной, мечту. Ну и, конечно, отстоять справедливость по отношению к одному темнокожему пареньку. Который, правда, свершись оно, не факт, что об этом узнает…