Грани Безумия (СИ) - Романова Ева. Страница 13

— Таня, заткнись! — впервые слышу, как рявкает Мирослав на мою маму. Он встает на колени и снимает с себя пиджак, накрывая им разодранный корсет платья. Теплыми и шершавыми ладонями аккуратно поворачивает мою голову, отрывая ее от земли, и вглядывается в глаза, — Что-то болит? Переломы?

Все что у меня получается сделать, собрав остатки сил, — это положить ладонь на свой живот. Мирослав следит за моим движением и на мгновение задерживает взгляд внизу. Здоровый румянец пропадает с его лица, а глаза чуть заметно расширяются.

Мужчина быстро берет себя в руки и кивает мне, давая понять, что понял, где болит.

— Что происходит, когда мы поедем наконец? — ворчит мама, выбираясь из машины, — Мирик, я опаздываю на встречу…

Пронзительный визг отдается тупой болью где-то в затылке. Это последнее, что я слышу перед тем, как Мирослав поднимает меня на руки, и я проваливаюсь в темноту.

Не знаю, что именно вколол мне тот козел, а затем ввел через капельницу, но мне только на третий раз удается вынырнуть из глубокого сна. Я боялась, что если закрою глаза, то погружусь в кошмар, переживая этот день заново, но никакие сновидение не посещали меня, только холодная пустота, которая теперь сопровождает меня везде.

Первое, что я слышу, придя в себя, это крики отца, которые с каждой секундой приближались по коридору. Разобрать слова не могу, но кажется он спорит о чем-то с мамой.

Дверь в комнату широко распахивается и ударяется об стену. Вздрагиваю всем телом, сжимая ладонями одеяло, и зажмуриваюсь, боясь увидеть перекошенное гневом лицо папы.

— Ну привет, дорогая дочурка, — шипит отец сквозь зубы, садясь на кресло, которое скрипит под его весом, рядом с кроватью, — И где же ты шлялась весь день, позоря всю свою семью?

— Владимир, но, если ее… — шепчет мама, боясь перечить отцу. Приоткрываю глаза, разглядывая собравшихся вокруг меня. Мама, папа и Мирослав. Где же Влад? Ему рассказали, что меня нашли?

-Молчааать! — раскатистым громом нарушает спокойствие комнаты отец, а затем наклоняется ближе ко мне, — Рассказывай, шлюшка, где ты умудрилась честь свою проебать?

Его слова заставляют все мои внутренние органы сжаться в тугой комок. Становится невозможно дышать, а желудок опять бунтует. Лобок все еще щиплет, напоминая мне о том, что все что со мной произошло — не было сном, а суровой реальностью. Мне хочется закричать, что мною воспользовались и я не шлюха, но понимаю, что с отцом бесполезно спорить, когда он находится в таком состоянии.

— Меня похитили, когда я была на примерке, — тихо начинаю я свой рассказ, почти шепотом. Мама громко вздыхает, — Мужчина в татуировках. Он увез меня куда-то и… Воспользовался мной. А потом кинул рядом с домом, попросив передать тебе послание.

Отец заметно напрягается и подается вперед, чтобы расслышать меня.

— Он сказал: «за кровь платят кровью». И, что ты нарушил соглашение, обокрав на крупную сумму его отца, а еще убил его сестру. Клан ди Лауро объявляет тебе войну.

Папа резко встает с кресла и замирает надо мной, тыча указательным пальцем мне в лицо.

— Шлюха! Итальянская шлюха! Легла под эту шваль! Предала семью!

Он направляется в сторону двери, а во мне что-то перещелкивает. Словно рубильник переключили и по венам, как электричество по проводам, заструилась ярость.

— Я шлюха?! — останавливаю своим возгласом отца и вскакиваю с кровати, не обращая внимание на головокружение и боль в животе, — Это по твоей вине меня похитили и изнасиловали, отец! За твои грязные делишки приходится расплачиваться всей семье! Разве ты этого не видишь?!

Сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу, когда он поворачивается в мою сторону и смиряет гневным взглядом. Ожидаю, что он в порыве отвесит мне еще несколько отвратительных реплик, но отец просто выходит из комнаты, громко хлопнув дверью.

Вместе с этим хлопком последние силы покидают меня, и я опускаюсь на край кровати, растерянно оглядывая Мирослава и маму. Ни один из них не спешит поддержать меня, а лишь смотрят, даря мне всю тяжесть их взглядов.

— Мамочка, — шепчу я, осипшим голосом, — С Наташей все хорошо?

— Да, с ней все нормально. Она, кажется, полчаса назад вернулась из спа. Хотела позвать тебя в кафе, но отец запретил ей заходить к тебе…

Спа? Кафе? Какой-то бред. Ладно, спрошу ее об этом потом. Главное сейчас, что она жива и здорова. Этот сумасшедший урод не тронул ее.

— Позови Влада, — прошу маму, — Хочу увидеть его. Он знает, что со мной все в порядке?

Она поджимает губы и заламывает свои руки за спиной, как будто не ожидая услышать такой от меня просьбы и судорожно пытается найти подходящий ответ.

— Малышка, мне так жаль…

Вскидываю на нее взгляд. Паника подступает комом в горле.

— С ним что-то случилось? Ему тоже досталось?

Мама подходит ко мне и садится рядом, похлопывая меня рукой по коленке.

— С ним все нормально. Просто… Боюсь, что ты с ним больше не увидишься.

— Что? Почему? — голос срывается на октаву вверх, — Где он?

— Он, — мама прикусывает губу, а мне хочется встряхнуть ее за плечи, чтобы она быстрее объяснила мне, что тут происходит, — Он больше не твой жених. И он не хочет тебя видеть.

Пытаюсь уложить сказанные ею слова в свой голове, но они не хотят этого делать, упорно всплывая на поверхность. Влад не хочет меня видеть? Он больше не мой жених? Что за бред?

— Это какая-то глупость, мама! Влад любит меня! Позови его! — срываюсь я на крик.

Вместо того, чтобы меня успокоить, мама поспешно встает с кровати и пятится спиной к выходу из комнаты.

— Алексия, успокойся, — пытается говорить она мягко, но ее голос предательски дрожит. Она поворачивается к Мирославу и кивает ему головой в сторону двери, — Пойдем, оставим Алексию. Ей надо прийти в себя.

Не успеваю ничего возразить или даже пискнуть, как дверь захлопывается, а в замке проворачивается ключ. Они серьезно меня заперли, как пленницу в собственном доме?! Со злости кидаю декоративную подушку, которая не долетает до нужной цели и приземляется прямо у порога.

Еще буквально полчаса назад мне казалось, что если я как можно скорее вернусь к нормальной жизни и начну делать запланированные события, то я быстрее восстановлюсь. Мне хотелось забыться в рутине. Хотелось вернуться в прежнее русло. Сыграть свадьбу с Владом и жить дальше. Но никто не хотел возвращать меня обратно. Все как один ставили меня на место, на котором я теперь нахожусь, и окунали лицом в грязь реальности. Я захлебывалась ею. Но никто меня не поддерживал, не пытался вытащить из этого болота.

Вою от отчаяния, откидываясь на спинку кровати. Собственный отец не верит мне и не хочет признавать свои ошибки. Мама просто-напросто боится меня, будто я какой-то зверек, зараженный бешенством. Но я не верю, что Влад так просто отказался от меня. Этого не может быть. Мы любим друг друга. Он любит меня! Мне срочно нужно с ним поговорить!

Оглядываю комнату в поисках своего телефона, но конечно же не нахожу его. Ноутбук, который всегда лежал на письменном столе, тоже куда-то пропал. Хоть бумажные самолетики сворачивай и запускай их на соседний участок, как в детстве.

Аккуратно встаю с кровати, поморщившись от боли, и подхожу к окну, ставни которого плотно закрыты. Первое что бросается в глаза в ночной тьме — это две фигуры, которые стоят на подъездной дорожке Наташиного дома, освещенной садовыми фонарями. В одной из них узнаю лучшую подругу, она все в той же яркой розовой толстовке, в которой была днем. Вторая фигура стоит спиной ко мне и на нее падает тень от дерева, но судя по широким плечам — это мужчина. Кажется, они что-то активно обсуждают, а потом приближаются друг к другу и обнимаются.

Надо же, еще днем меня похитили, но даже тут подруга не теряет времени и находит себе кавалеров. Неужели она не искала меня? Не предупредила родителей?

Наташа запрыгивает на парня, обвивая его торс ногами, а шею руками, и он несет их внутрь дома. Когда он проходит под одним из фонарей, на меня накатывает ледяная волна, от которой немеет все тело, а холодные мурашки спускаются от затылка по спине. Я невольно делаю шаг назад, закрыв ладонью рот. Это Влад. Я узнаю его из тысячи. Его походку, черты лица даже в темноте.