Академия Темных Властелинов - Мамаева Надежда. Страница 2

Идти куда-то с этой образиной не хотелось, оттого я поступила в лучших традициях организаторов торгов: начала тянуть время в надежде выгадать.

– А вы, простите, собственно, кто? – задала я самый нелепый из всех вопросов, что смогла придумать.

Ведь известно: чем глупее вопрос, тем на него тяжелее ответить.

– Ну и души пошли! Как можно меня не узнать? – возмутилась Смерть. – Я для кого, спрашивается, униформу надевала? Для кого обязательную атрибутику брала? – Она в сердцах потрясла косой.

«Рабочий инструмент» у костлявой, к слову, был даже с фирменным логотипом и надписью на обушке: «Вот и все, ребята!»

– Нет, не признала, – стараясь, чтобы голос звучал смущенно, ответила я и добавила, отыгрывая альтернативно одаренную девицу: – Так вы все-таки кто?

– Смерть твоя, – выплюнула капюшонистая старуха со злостью. – За тобой пришла.

– А точно за мной? – заелозила я, как кот после лотка.

Старуха начала терять терпение:

– Да за тобой, за кем же еще-то?

– Ну вот там дядечке еще плохо… – протянула я в ответ, указывая на несчастного, который и не подозревал, что на него сейчас в упор уставилась Смерть.

Она глянула на ремонтника, которого я ей усиленно сватала, а потом начала тыкать в планшете.

– Нет… Этот у нас по распределению пойдет только через двенадцать лет. А то, что он за сердце схватился, – ерунда. У него повестка на ноябрь две тысячи тридцать первого года стоит.

– Повестка? – удивилась я, судорожно вспоминая, а не приходила ли мне такого рода листовочка. Вдруг я что упустила?

– Ну да, – как о чем-то само собой разумеющемся ответила Смерть. – Микроинфаркт.

М-да, вот тебе и «повестка».

– Так ты пойдешь со мной или нет? – устало протянула Смерть.

Я решила, что если спрашивают, значит, есть вариант отказаться. В противном случае со мной бы не церемонились.

– А если нет?

– Тогда останешься призраком. Через век приду за тобой опять. Спросить, не передумала ли.

И столько тоски было в ее голосе, что я решила уточнить:

– А что в этом такого? Ну поброжу немного среди живых. Мне, может, на тот свет жутко не хочется…

– А мне из-за тебя премии лишаться не хочется! – выдала Смерть. – У меня, может, на участке привидений и так полно, а ты мне своим «не хочу» и вовсе лимит превышаешь. – А потом куда-то в сторону добавила: – Эх, развели тут политику добровольного согласия, не то что раньше…

– Так оставили бы меня в живых, – начала я ее уговаривать в лучших традициях одесских эмигрантов. – И вам же лучше, и мне радость.

Сейчас я была согласна на любую жизнь. Пусть с изуродованным лицом, пусть на костылях…

– Не могу. У меня на тебя обязательная разнарядка на сегодня стоит, видишь? – И развернула экран планшета ко мне.

Действительно, там напротив моих имени-фамилии значилась сегодняшняя дата и пометка «забрать». Но тут на экран выплыло сообщение с маркером «срочно!».

– Ой, а у вас там… – начала было я, но Смерть уже и сама повернула к себе дисплей. Прочитав сообщение, не удержалась от комментария: – Опять эта суицидная. Сказала же ей еще в тот раз: «Твое время пока не пришло», – так нет же, она опять за свое.

– А что такого? – лишь из чувства противоречия решила я возразить своей собеседнице. – Ну захотел человек умереть!

– Вот мне где все эти ваши хотелки! – Смерть провела ребром ладони там, где у людей обычно находится шея. – Одна умирать не хочет, вторая на тот свет рвется. А у меня в одном мире лимит того и гляди превышен будет, во втором – перевыполнение плана.

Что такое перевыполнение плана, я знала хорошо. Это сначала ты передовик и молодец. Как же, сделал больше нормы! Начальство тебя за это похвалит. Зато в следующий квартал впаяет новые показатели нормативов. Выросшие аккурат настолько, насколько ты этот самый план умудрился перевыполнить.

– Сочувствую, – сдуру ляпнула я.

Смерть презрительно протянула:

– Сочувствует она… А раз так, то пошли со мной. Уговаривай вас тут еще. Одно слово – молодежь. Вот старики даже и не спрашивают меня, кто такая да зачем. Сразу узнают и идут, куда скажу…

И тут я вспомнила, как наша Джоконда Степановна умудрялась виртуозно мухлевать с отчетами, так мастерски тасуя цифры для налоговой, что и не подкопаешься. У нее щебенка могла проходить по цене мраморной крошки второй категории, а бригада из пяти человек – возвести монолитку за полгода. И как ни бились проверяющие головой об папки с документацией, доказать мухлеж не могли.

– А может, мы местами поменяемся с этой вашей суицидницей? Раз ей так хочется прокатиться в лодке по Стиксу, я не против уступить ей свое место, – внесла я предложение.

– Ты на что меня толкаешь? Это же подлог! – возмутилась Смерть.

– Подлог – это когда насовсем, а у вас производство бесперебойное, поточное. Рано или поздно даже при обмене телами я к вам попаду… А так – у вас статистика в норме. Опять же премия… – начала соблазнять я, лихорадочно вспоминая, что еще успела сообщить мне во время нашего разговора Смерть.

Она в задумчивости побарабанила пальцами по планшету и наконец выдала:

– Говоришь, сильно жить хочешь?

– Очень! – горячо заверила я.

– Ну смотри, сама напросилась. – С этими словами костлявая приблизилась и откинула капюшон.

На меня уставились глаза самой бездны. А потом старуха раззявила беззубый рот и начала втягивать воздух, а вместе с ним – и меня.

Меня закрутило, как в водовороте. Черном, обжигающе-холодном, пропитанном болью и ощущением безнадежности.

А когда выплюнуло, я оказалась висящей под потолком какой-то каморки. Внизу на постели лежала молодая девушка. Простоволосая, в ночной сорочке. Молоденькая совсем. На вид лет восемнадцать, не больше. Правильные черты лица, чуть пухлые губы, смуглая кожа, лебяжья шея. На шее уродливым клеймом красовался след от удавки. И спрашивается, что ей на свете не живется? Не уродина, не калека, не старуха…

Смерть же, у которой эта девушка, видимо, была постоянной клиенткой, стукнула косовищем об пол, отчего дух суицидницы отделился от тела.

– Рейнара Эрлис, твоя душа все так же настойчиво хочет покинуть этот бренный мир?

Наблюдая эту сцену, я сначала слегка удивилась формулировке вопроса, а потом поняла, что он как нельзя точнее отражает суть происходящего: да, покидает этот мир именно дух девушки, а тело остается в мое пользование.

– Да, всецело и полностью! – Пылкий ответ полупрозрачной девы оказался в духе юношеского максимализма.

Эфемерная суицидница так и не заметила меня, притаившуюся в углу. Все ее внимание было поглощено Смертью, которая что-то набирала у себя на планшете.

– Ну, раз ты так просишь… Пошли. – И костлявая протянула руку мятежной душе.

Полупрозрачная точеная кисть коснулась скрюченных пальцев, и они обе исчезли. Просто растворились в воздухе.

Я осталась наедине с телом. И как прикажете быть? Хоть бы инструкцию оставили, что ли, или напутствие в двух словах.

Памятуя о том, что мозг может продержаться без кислорода не более пяти минут, а потом наступает некроз, не стала терять времени даром. Подлетела к телу, дрыгаясь, как космонавт в невесомости, и попыталась улечься на него. Авось удастся воссоединиться.

Но то ли душа у меня была шибко грешная и тяжелая, то ли плотность этого тщедушного тельца подкачала. В общем, я позорно провалилась сквозь него на пол, а оттуда у меня были все шансы улететь и на нижний этаж. Но вовремя затрепыхалась, затормозила и пошла на второй заход, повторяя, как мантру, фразу, которая бы идеально подошла импотенту, попавшему в публичный дом: «Сейчас у меня получится, все получится…»

Увы, и на этот раз ничего не вышло. Определенно, я делала что-то не так. Но что?

– В голову залезай, дурында, – раздался приглушенный старческий смех.

Как говорила моя бабка Софа: «Умными советами разбрасываются только дураки», правда, она имела в виду, что дают эти самые ценные указания чаще всего люди недалекие, а вот от истинного душой еврея дельного слова за просто так не получишь. Но отчего-то окружающие считали, что она подразумевает: «Нужно следовать тому, что умный человек толкует, а не отбрасывать его совет». И хотя я чаще всего была согласна с трактовкой бабули, сейчас все же решила не пренебрегать напутствием Смерти и ввинтилась в голову той, которой жизнь оказалась не мила.