Порезы (ЛП) - Лаймон Ричард Карл. Страница 23
Он наблюдал за своим пальцем, следующим вдоль засохшего кровавого подтека вниз по груди, затем по животу, а затем исчезнувшим под скрещенными запястьями.
Небольшие порезы совсем ей не повредили.
Но они не смогли принести ему тех-же ощущений, что те порезы и удары, какие он наносил предыдущим жертвам.
Конечно, это убило их.
А Шарлин он хотел сохранить как можно дольше, и вдоволь насладиться ей за все это время. Насладиться предвкушением последнего, самого глубокого пореза.
Когда-нибудь он сделает его.
Может быть, даже сегодня.
- Я голоден, - сказал Альберт. - А как насчет тебя?
Шарлин ничего не ответила.
- Кажется я говорю с тобой, - сказал он. Протянув руку за ее подвешенные ноги, он схватился за вентиль горячей воды.
- Я не хочу есть, - сказала она едва различимым для слуха голосом.
Альберт отпустил ручку и скользнул пальцами по задней части ее бедра.
- Ты уже давно должна была проголодаться. Ты не ела ничего, кроме двух кусочков стейка вчера вечером. - Он улыбнулся. - Не то чтобы я виню тебя за это. Он и в самом деле был ужасен.
Она повернула голову и посмотрела на него.
- Ты неправильно его приготовил, - сказала она. Впервые с того момента, как она узнала о смерти матери, в ее голосе послышалась хоть какая-то живая нотка. - Ты все приготовил неправильно.
Он и сам уже думал об этом.
- Ты умеешь готовить? - Спросил он.
- Гораздо лучше, чем ты.
- Яичницу сделать сможешь?
- Смогу.
- Ладно.
Следующие несколько минут он провел, развязывая Шарлин.
Она не могла двигаться, поэтому он вытащил ее из ванны и подвел к унитазу.
Усевшись на сидение, она согнулась, опустила голову между колен, свесив к полу темно-рыжие волосы и прижавшись грудями к бедрам, и принялась растирать и массировать лодыжки.
Ожидая, пока она немного придет в себя, Альберт поглаживал ее по спине. Та была теплой. В нескольких местах кожа была покрыта корочкой запекшейся крови, вытекшей из открывшихся ночью порезов. Самые глубокие из них были перевязаны. Совсем старые, сделанные еще два дня назад уже покрылись толстой коростой и начинали заживать. Когда он с силой надавил на одну из таких ран на правой лопатке, все ее мышцы напряглись. Медленно, из открывшейся раны начала сочиться кровь, собираясь в большую каплю. Он окунул в нее палец и облизал его.
- Обожаю вкус крови, - сказал он.
Она ничего не ответила.
- Ладно, - сказал Альберт. - Время не ждет. - Он встал перед Шарлин, схватил ее под руки и поднял на унитазом. Затем прислонил спиной к стене. - Не шевелись, - сказал он.
Он отпустил ее. Она слегка пошатнулась, но удержалась на ногах.
Он отвернулся, присел на краешек ванны и вытащил веревку около шести футов длиной. Встав возле ее ног на колени, он привязал один конец веревки к ее левой лодыжке.
Убедившись, что узел вышел надежным, он поднял голову. Промежность Шарлин находилась прямо перед его глазами, гладкая и выбритая, лишь с парочкой небольших царапин от лезвия.
После завтрака нужно будет побрить ее еще раз, подумал он.
Он наклонился пониже и лизнул.
Так гладко.
Почувствовав на себе его язык, она вздрогнула. И тихо застонала. Но никакого сопротивления не оказывала.
Она хорошо запоминает уроки.
- Ням-ням, - сказал Альберт, и улыбнулся ей.
С мрачным выражением лица, она смотрела в одну точку прямо перед собой.
- Ладно, - сказал он, - нам нужно позавтракать. - Взяв в руку свободный конец веревки, он поднялся на ноги.
- Можно я что-нибудь надену? - Спросила Шарлин. - Я замерзла.
- Я могу тебя согреть.
- Разве ты не хочешь позавтракать?
- Да. Давай сначала позавтракаем.
Ее яркий, стеганый халат висел на крючке на двери ванной. Альберт протянул ей его. Она накинула тот на плечи продела руки в рукава и начала медленно застегивать пуговицы.
- Иди первая, - сказал он ей.
Держась за веревку, он вышел вслед за ней из ванной.
Непонятно почему, но в халате она казалась совсем маленькой и хрупкой. Кожа ног под подолом была покрыта мурашками.
Она шла медленно, сильно прихрамывая, сначала вдоль по коридору, затем вниз по лестнице и, наконец по другому коридору к кухне.
Альберт с удовольствием наблюдал за тем, как она идет. Он часто смотрел на женщин сзади: кто-то из них носил юбки, причем иногда настолько короткие, что он практически видел то место, где срастаются их бедра; кто-то юбки-брюки, которые с виду были очень похожи на обычные юбки, но между бедрами были сшиты на манер штанов; на ком-то попадались мужские мешковатые шорты, через которые, при желании, можно было увидеть все, стоило лишь наклониться под правильным углом; некоторые женщины одевались в узкие шортики, плотно обтягивающие ягодицы и образующие тем самым у их основания упругие полумесяцы; некоторые ходили в свободно сидящих вельветовых брюках или джинсах, некоторые в строгих узких брюках, сквозь которые частенько проступали контуры нижнего белья, а если не проступали, то это выглядело еще лучше. Это означало, что никакого белья под ними попросту нет. И он постоянно сгорал от желания запустить руку под юбку или просунуть ее вниз под талию брюк. Но это было лишь желание, никогда не переходящее в возможность.
Никогда раньше.
Альберт потянул за веревку.
Шарлин дернулась назад. Чтобы не упасть, она схватилась за ручку холодильника,.
- Стой, - сказал Альберт.
Он позволил веревке упасть на пол, почти вплотную подошел к девушке сзади, присел и скользнул рукой под заднюю часть ее халата. Воздух там был теплее. Он опустил ладонь на гладкую внутреннюю поверхность ее левого бедра.
Шарлин не двигалась. Она просто стояла, затаив дыхание.
В том месте, где ее бедра сходились, Альберт почувствовал тепло по обеим сторонам ладони.
Он поднял ее чуть выше.
Шарлин слегка дернулась, и словно закоченела, даже не пытаясь сопротивляться.
- Ты понимаешь, как нужно себя вести, - прошептал Альберт.
- А?
- Не сопротивляешься.
Поглаживая ладонью между ее ног, он встал и прижался к ее спине.
Другой рукой он приобнял ее спереди, и, расстегнув пуговицу, скользнул под халат и сжал одну из грудей.
Шарлин прижалась лицом к холодильнику.
- Сопротивляться нет никакого смысла, - пробормотала она усталым голосом.
- Ты ведь могла бы попытаться сбежать, - предложил Альберт. - Дверь совсем рядом.
- Я не смогу убежать, - сказала она.
- Я знаю.
Лаская обеими руками тело Шарлин, Альберт чувствовал тяжесть ножа в кармане своего халата.
Я мог бы сделать это прямо сейчас.
Но я хочу сохранить ее. Я не хочу чтобы все это закончилось. Я хочу, чтобы это не заканчивалось никогда.
В конце-концов, кто кроме нее сможет приготовить мне завтрак?
Он отпустил Шарлин, отступил на шаг назад и поднял конец бельевой веревки. Затем подошел к столу для завтраков. Выдвинул стул и сел.
Шарлин стояла между ним и кухонной дверью.
На верхней половине двери имелись четыре оконных стекла, сквозь которые пробивался солнечный свет и резал глаза, когда он пытался смотреть на Шарлин. Он жалел, что не прихватил с собой солнцезащитные очки.
- Я не хочу, чтобы бекон подгорел, - сказал он. - Нет ничего хуже подгоревшего бекона.
Она подняла голову и открыла дверцу холодильника.
- Думаю, что ты должна готовить на слабом огне, - сказал он, и прищурился, глядя на то, как она достала из холодильника плоскую коробку и закрыла дверцу. Затем она открыла ее и подошла к столу. Теперь он мог смотреть на нее, не боясь солнечного света.
Так-то лучше.
Она присела и достала из шкафа небольшую сковороду. Затем вытащила из коробки тонкие ломтики бекона и разложила на нее.
- Если огонь будет слишком сильным, - сказал Альберт, - бекон сгорит. И на вкус получится, как опилки. Терпеть не могу пережаренный бекон. Пускай лучше будет слегка недожаренным, чем горелым.