Порезы (ЛП) - Лаймон Ричард Карл. Страница 7
- Как шестнадцатилетний ребенок, - спросил Рональд Хелен, - может понять смысл фразы "жить в гнилом поту засаленной постели, варясь в разврате, нежась и любясь на куче грязи"[3]?
- Изумительно! - Выпалила Эмили Жан. - Вы наизусть знаете Шекспира, мистер Харви.
- Издержки профессии, - сказал он ей и подмигнул.
Эмили Жан рассмеялась.
- А вы знаете, что я как-то исполняла роль Линды Ломан в Уилширском театре? У меня до сих пор слезы наворачиваются на глаза, когда я слышу что-либо о похоронах Уилли. Это так печально...
- Так ты считаешь, - прервала ее Хелен, окинув Рональда косым взглядом, - что мы должны полностью отказаться от преподавания литературы?
На какое-то мгновение Эмили Жан застыла с обиженным выражением лица, а затем, странно улыбнувшись, медленно направилась в сторону задней двери.
- Ну, возможно, не полностью, - сказал Рональд. - Тем не менее, программу можно изменить в лучшую сторону, убрав из нее литературу, больше подходящую для студентов.
- Прошу меня извинить, - сказал Ян, и, не дожидаясь ответа, отошел к задней двери, открыл ее и вышел в освещенный внутренний дворик.
Находящийся слева от него стол для пикников был загроможден бумажными пакетами, одноразовыми ложками и стопками пластиковых бокалов. Среди всего этого хлама стояли бутылки с ликерами и коктейлями, банки из-под майонеза и кувшины с напитками домашнего приготовления. На бетонном полу стоял контейнер со льдом.
Возле него, на коленях стояла Эмили Жан, и, прижимая к груди пластиковый бокал, возилась с замком. Ян наблюдал за тем, как он поставила бокал на стол. Белая блузка в этот момент натянулась на ее спине так, что сквозь ее ткань проступили тоненькие бретельки лифчика и костяшки позвоночника. Она казалась невероятно хрупкой. Он положил руку ей на плечо.
- Позвольте мне помочь вам, - сказал он.
- О, спасибо, мистер Коллинз.
- Не за что. - Он открыл контейнер со льдом.- Сколько вам нужно?
- Думаю, что вполне хватит трех кубиков.
Он бросил три кубика льда в ее пластиковый бокал и закрыл крышку контейнера.
Они встали. Кроме них во дворике никого не было.
- Могу я приготовить вам коктейль? - Спросил Ян.
- Спасибо за предложение, мистер Коллинз, но я уже сделала свой выбор. - Она постучала ногтем по крышке наполовину пустой банки из-под майонеза. - Мое любимое домашнее мартини. Думаю, что могу позволить себе еще небольшую капельку. Я сегодня очень непослушная девочка, верно? Или нет?
- О да, я не могу этого отрицать, - ответил ей Ян, наполняя свой бокал водкой, в то время, как она отвинчивала крышку банки.
- Я и в самом деле не должна бы этого делать. Джин для меня - маленький грех, но зато реальное утешение. Такому человеку, преисполненному талантом и энергией, как вы, мистер Коллинз, это может показаться немного странным, но я преподаю уже в течении двадцати восьми лет, и понимаю, что потратила всю свою жизнь зря.
Гордый и одновременно несчастный взгляд ее глаз отбил в Яне всякое желание говорить что-либо поперек ее слов.
- Я могла бы сделать так много вещей. Могла бы остаться на сцене. Могла бы начать писать книги. Может быть, подалась бы в бизнес. Так много вещей, так много возможностей... Все брошено, все потеряно.
- Педагогика - не самое плохое занятие, - сказал Ян.
- Как банально бы не прозвучала эта аналогия, мистер Коллинз, но посвятить свою жизнь преподаванию, это все равно, что кататься на одном и том-же аттракционе в огромном парке развлечений. Учитель взбирается на лошадку и катит на ней по кругу, раз за разом, из года в год. Каллиопа[4] создает чарующую музыку, но она всегда повторяется. Она играет одни и те же мелодии снова и снова.
- Декорации тоже никогда не меняются. Меняются лишь лица. Да, к сожалению, лица меняются. И это тоже часть трагедии. Ведь некоторые из них так очаровательны, а некоторые настолько полны боли и мольбы... Некоторых можно даже успеть полюбить. Но спустя какое-то время все они уходят, а ты так и остаешься на своей лошадке, ездя по кругу. Уже без них.
На какое-то время она словно застыла, глядя на свой напиток.
- Все кажущиеся золотыми кольца, мистер Коллинз, на поверку оказываются обычной латунью. И со временем ты понимаешь, что нет на этой карусели никакого веселья. - Она издала грустный смешок. - Получилась рифма, да? Как забавно.
- Неужели вы никогда не думали о том, чтобы слезть с лошадки? - Спросил Ян.
- И что мне тогда делать? - Внезапно ее улыбка стала менее грустной. - У меня есть дочь. Вы знали об этом? У меня есть очень стройная, красивая, талантливая дочь. И вы знаете о том, что она выступает на сцене? Она очень даже неплохая актриса. Может быть вы о ней слышали? Мэй Бет Боннер? Может вы даже видели ее выступления, она играет Лору...
Лора!
Это имя словно резануло по его сердцу, наполнив то болью и тоской.
- ...в постановке "Стеклянного Зверинца"[5]?
- Боюсь, что нет, - сказал он, заставив себя улыбнуться. - Но когда-нибудь с удовольствием посмотрел бы на ее выступление.
- Я была бы очень рада. Я всегда рада любому ее новому зрителю. Но, к сожалению, показ пьесы закончился на прошлой неделе. Если вы в самом деле хотите увидеть ее в роли Лоры...
И снова это имя ужалило его прямо в сердце.
В мыслях вспыхнул образ лица Лоры, склоненного над его собственным. Она улыбается ему, а ее мягкие, темно-каштановые волосы спадают на лицо, скрывая то от всего остального мира, словно некие шторы.
Смирись с этим, сказал он себе.
Нет. Ее место не занимал и никогда не займет никто другой. В жизни выпадает лишь один шанс на настоящую любовь и я упустил его.
А может быть и нет, подумал он. Ничего нельзя знать наверняка. Прямо завтра я могу повстречать кого-нибудь...
Но все равно она не будет такой, как Лора.
Хватит.
Эмили Жан открыла сумочку, достала кошелек, и пролистала несколько фотографий, скрытых под матовым пластиком.
- Разве она не прекрасна?
Ян посмотрел на снимок. Оттуда на него глядела хрупкая и симпатичная рыжеволосая девушка, лет двадцати на вид.
- Она прекрасна, - сказал он. - И очень похожа на вас.
Эмили Жан усмехнулась:
- О, мистер Коллинз. И кто сказал, что рыцарей больше не осталось? Хотя, если сказать, положа руку на сердце, будучи такой-же молодой я и правда была очень похожа Мэй Бет. Думаю нас можно было бы принять за сестер-близняшек. Но это было так давно...
- Ну, вы обе очень яркие женщины.
- Не знаю, как насчет обоих, но уж Мэй Бет точно. Естественно, эта фотография не может показать многого. А можете ли вы представить себе, как бы великолепно она смотрелась на большом экране?
- Даже в этом не сомневаюсь.
- Когда нибудь я увижу ее там. Мы все это увидим.
- Неужели у нее уже имеется роль в каком-то кинопроекте?
- О, насколько мне известно - нет. Я знаю, насколько трудно этого добиться. Чертовски трудно.
- Да, я тоже об этом слышал, - сказал Ян.
- Но в один прекрасный день она обязательно получит роль в фильме. Я в этом уверена.
- Я тоже в этом уверен.
- Как вы считаете, буду ли я горда этим?
- Ну конечно. - Он нахмурился и уставился в свой напиток.
- Что-то случилось?
- Я... просто немного задумался. У меня есть несколько знакомых в кинобизнесе. Если хотите, можете оставить мне номер телефона Мэй Бет...
Улыбаясь, Эмили Жан протянула руку и пожала его ладонь:
- Ну зачем же, мистер Коллинз! К чему вам кривить душой? Я же только искренне рада тому, что вам просто захотелось позвонить моей дочери.
- Я и обман - настоящие враги, - сказал он.
- Ха! Я тоже ненавижу ложь.
- Но я и в самом деле знаком с людьми, которые могли бы помочь вашей дочери попасть на киноплощадку. Я посмотрю, что смогу для этого сделать. Вполне возможно, что ничего и не выйдет, но... - Он пожал плечами.
- Я буду признательна вам за любые усилия в этом направлении, мистер Коллинз.