Останься единственным - Черно Адалин. Страница 4
– Завтра в десять к врачу, – сообщает Нина. – Не думай даже, все будет. Или… ты, наоборот, обрадуешься, если не беременна?
– Не знаю, Нин… не знаю.
Не обрадуюсь. Страшно признаться, но я не представляю, как услышать эту новость. Я столько месяцев ходила с мыслью, что жду ребенка от Кирилла. Что внутри меня растет его частичка, и что теперь у меня появится малыш, который навсегда свяжет нас с ним. Пускай не физически, но я готова довольствоваться малым.
Глава 4
– Я беременна? – переспрашиваю у доктора.
Она смотрит на меня, слегка приподняв одну бровь. Удивляется, конечно, ведь несколько минут назад она мне об этом сказала.
– Беременны, – повторяет еще раз. – Двенадцать недель. У вас была задержка месячных?
– Да.
– Вы сказали, делали тест.
– Да.
– Что он показал?
– Две полоски.
– И у вас остались вопросы? – она улыбается. – Не планировали ребенка?
– Н-н-нет, то есть да. В смысле – я буду рожать.
– Отлично. Напишу вам направление на УЗИ и некоторые анализы. Если сегодня поели, лучше сдавать завтра с утра.
– А там… все в порядке?
– Визуально – все хорошо. Сдадите анализы, пройдете УЗИ, и будем знать, что с вашим малышом и общим состоянием организма. Вы хорошо питаетесь?
– Да. В первые месяцы меня тошнило, я практически не могла есть, но потом стало легче.
– Сейчас как?
– Нормально.
– Вы похудели после беременности?
– Сначала да, а потом набрала два килограмма.
– Хорошо. Вот, – она протягивает мне несколько листочков и тетрадку с надписью «обменная карта» и рисунком младенца. – Придете ко мне через два дня, я посмотрю анализы и УЗИ. Потом решим, нужны ли вам витамины. Пока что просто отдыхайте, наслаждайтесь жизнью, старайтесь не нервничать и правильно питаться.
– И все? – уточняю.
Я почему-то думала, что беременность – это череда ограничений и запретов, а здесь оказывается, что можно почти все.
– Все. Не поднимайте тяжести, не пейте медикаменты без моего ведома. Все рекомендации записаны в обменной карте, если что-то хотите спросить – я вас слушаю.
– Я… эм…
Понятия не имею, что спрашивать. О чем? Я о беременности практически ничего не знаю, только то, что нельзя употреблять алкоголь и курить, но это я и без беременности не делала, так что отказаться от выпивки и сигарет для меня проще простого.
– У вас есть половой партнер?
– Нет, то есть… нет.
Доктор улыбается и смотрит на меня с теплотой во взгляде. Она мне нравится. Открытая, уравновешенная, добрая, спешит объяснить все, что мне непонятно.
– Противопоказаний к половой жизни на данный момент не вижу. Кровотечений не было? Болей внизу живота?
– Именно болей – нет. Слегка будто потягивало.
– Это нормально. Если вдруг будут выделения – лучше прийти ко мне. Такое бывает, но перестраховаться не помешает.
Слушаю информацию внимательно. Как губка впитываю все, что мне доктор говорит. Едва ли не с открытым ртом ее слушаю. Хочу, чтобы с ребенком все было хорошо. Я и так сильно затянула с визитом, может, сама того не подозревая, как-то навредила малышу.
– Не нервничайте только, – говорит с искренней улыбкой. – Вы девушка молодая, выносить сможете легко, да и родить – тоже.
– Спасибо, спасибо большое, – тараторю напоследок и, забрав обменную карту с малышом на обложке, иду к выходу.
Там меня уже ждут девочки. И Нина, и Вера пришли со мной, чтобы поддержать. Пары сегодня пропустили, чтобы рядом быть. Я им безумно благодарна.
– Что сказали? – тараторят почти в один голос.
– Все в порядке, – выдыхаю, забывая, зачем мы вообще сюда приходили.
– В смысле? – спрашивает Нинка. – А ребенок?
– Есть ребенок? – это уже Вера.
– Есть, конечно, – улыбаюсь. – Куда бы ему деться? Это вы всё… заставили меня сомневаться.
– Не мы, – вставляет Нинка, недобро поглядывая на Веру.
– Ну что? – защищается та. – Я все варианты рассматриваю.
– Как всегда.
Мы вместе выходим из поликлиники. По пути забегаю в регистратуру и записываюсь на УЗИ. Удивительно, но после вчерашнего папа не заблокировал мои счета, но я сама отказалась снимать оттуда хоть что-то. Не после того, что произошло. Не после его слов про аборт.
– Кира! – голос отца настигает меня на выходе из больницы.
Я вздрагиваю и ближе к девчонкам прижимаюсь. Мне кажется, что он способен силой меня схватить и отправить избавляться от ребенка. Девчонки меня обнимают, показывая, что рядом со мной.
– Нужно поговорить.
– Нам не о чем, папа.
– Кирюш…
Только сейчас я вижу в его взгляде раскаяние и сожаление. Он не пытается подойти ближе, но смотрит так, что я сразу же понимаю – никакого «силой» не будет.
– Извини меня за то, что вчера сказал, – говорит. – Прости.
– Я все равно с тобой никуда не поеду.
Боюсь. Несмотря на его спокойный ласковый тон – страшно.
– Можем не ехать. Вот кафе напротив есть, давай там поговорим. И подружек бери своих, за соседним столиком сядут. Так тебе будет спокойнее?
Я мнусь. Не знаю, стоит ли с отцом разговаривать. Врач сказала мне не нервничать, а сердце даже при виде него вскачь пускается. Отчего-то страх тело сковывает, хотя это мой папа, рядом со мной мои подруги, ничего ужасного не произойдет. Просто… просто он очень сильно меня напугал вчера.
– Ладно, – соглашаюсь.
Мы заходим в кафе поблизости. Садимся с папой за один стол, девочки за другой. Чуть дальше от нас, чтобы не подслушивать, но видеть меня и, если что, вмешаться. Пока к нам подходит официант, и мы делаем заказ, я успокаиваюсь. Выравниваю бешеное сердцебиение и смотрю на отца уже спокойнее.
– О чем ты хотел поговорить?
– Извиниться за то, что предлагал тебе аборт. Я… я разволновался, конечно, когда узнал, что ты беременна. Страшно стало. Ты ведь… совсем недавно такой маленькой была. Кира… я из роддома тебя будто вчера забирал.
Я не могу сказать, что мы с папой настолько близкие люди, чтобы делиться наболевшим. Скорее нет, чем да. Мы просто… у нас неплохие отношения, теплые, но откровенности между нами не было, впрочем, как и между мной и мамой. Как-то так вышло, что поделиться своими переживаниями я могла только с девчонками. Видимо, именно поэтому они у меня простые, не из моего круга. Обычные, но надежные, самые что ни на есть настоящие. Искренние и всегда готовые прийти и поддержать меня. Из своего круга я не нашла никого, кто был бы способен хоть на половину того, что сделали для меня Нинка с Веркой.
– Ты для меня всегда маленькой девочкой будешь, а тут – такое сообщение. Беременность. И отца ты называть отказываешься.
– Это что-то изменит? – спрашиваю.
– Нет, разумеется, нет, но моя дочь не должна воспитывать ребенка одна. Мой внук или внучка не должны расти без отца.
– Папа…
– Это тот парень, Кира? С которым ты жила?
Я прикрываю глаза. Конечно, это тот парень. Только вот… не парень он вовсе. Мужчина. Взрослый, мужественный, настоящий.
– Нет, папа.
– Я не понимаю.
– Я не буду называть его имени.
– Это кто-то… знакомый? Тебя обидели?
– Папа! – чуть повышаю голос. – Прекрати, пожалуйста. Я сказала, что говорить не буду. Хватит.
– Ладно, – делает небольшую паузу. – Ладно, – добавляет.
– Ваш заказ, – подходит официант.
Когда он отходит, папа продолжает:
– Я хочу, чтобы ты вернулась, Кира. Приезжай домой, маме расскажем.
– Ты ей еще не говорил?
– Как без тебя-то? Конечно, нет. Решил, ты вернешься, и мы вместе скажем.
Не могу так сразу согласиться. Понимаю, что передо мной отец, и он вряд ли предпримет что-нибудь силой, но все равно нервничаю. Не могу окончательно расслабиться и согласиться.
– Пожалуйста, Кира, – просит. – Тебе нужен уход. К врачу, опять же, сходить. Я все организую. И питание должно быть хорошим, – папа укоризненно смотрит на мой морковный торт.