Добыча Беркута (СИ) - Невинная Яна. Страница 15

Старалась думать о планах на будущее, о работе, потом от нечего делать стала смотреть телевизор. Когда начались новости, меня затрясло и обдало холодным потом. Неужели я теперь буду дергаться каждый раз, когда диктор объявит о криминальной обстановке в городе? Но никакой информации о найденном в лесу трупе или пропаже человека не было. Я практически ни на минуту не забывала об убитом, но постепенно свыкалась с присутствием в моей жизни столь постыдного факта. А что мне оставалось? Наверное, так человек и черствеет, становясь все более гнилым в душе. Только у кого-то это начинается с мелочей, а вот я залетела по-крупному.

Не знаю, чем занимался Марат. Старалась забывать об его присутствии в доме. Постепенно приходя в себя, собирала воедино все детали случившегося. Марат, заперев меня в своем доме, невольно способствовал тому, что я осталась наедине с собой. Ведь в круговерти последних лет у меня почти не было времени подумать.

Итак, что получалось. Воспоминания о позапрошлом вечере покрыты мраком. Могу ли я их восстановить? По опыту молодости – нет. В голову лезли мысли о гипнозе, но отдать себя в руки специалиста я не могла – вдруг в гипнотическом трансе сознаюсь в преступлении. Какие еще варианты? Найти свидетелей. На случайных прохожих я не надеялась. В нашем мире всем друг на друга наплевать. Кто там будет следить за подвыпившей молодежью, околачивающейся возле клуба?

Но вдруг в припаркованных авто кто-то сидел и все видел? Но опросить свидетелей надо так, чтобы не было никакой связи со мной, как с убийцей. Внезапно меня прошибло озарением – камеры видеонаблюдения! Такие всегда есть на парковке. Надеюсь, что есть. От осознания того, что сейчас полиция может их изучать, мне стало дурно.

Но я понимала, что не смогу спокойно жить, пока в этом вопросе не будет определенности. Все же в течение пары-тройки дней не стоит соваться в окрестности клуба. С трудом сдержав порыв поведать свои мысли Марату, я стала собираться в дорогу. Этот нахал бесцеремонно зашел в комнату, когда я выходила из душа, оглядел меня с ног до головы, коварно улыбнулся и бросил коротко, что через полчаса выезжаем.

Свобода! Наконец-то я вернусь к своей жизни! Такое ощущение, что с меня сняли тяжелые оковы. Даже легче стало дышать. Но что-то не давало покоя, словно я упустила важное. И тут до меня дошло – я была такой эгоисткой и не подумала, что Марат подставил и самого себя с этим нашим алиби. Свадьба не состоится. Виола не похожа на тех, кто терпит измены. Стыдно признаться, но я ощутила торжество над соперницей. Воображая, какой скандал она устроит Марату, я даже взбодрилась. Не думала, что так приятно рушить чью-то жизнь в ответ.

Днем лесные массивы выглядели совсем иначе, чем ночью. Не такими пугающими, вовсе не зловещими. Я почти научилась блокировать мысли об убитом, поэтому просто впитывала в себя вид русских просторов. Красивые здесь места, настоящая родная природа. Дома и дышится иначе. Марат сосредоточенно смотрел на дорогу, изредка поглядывая на меня. Не знаю, чего он ждал, но я не собиралась давать ему ни малейшего шанса для склок. Пусть копит силы для разборок со своей теперь уже бывшей невестой.

- Чему улыбаешься? – спросил он внезапно.

Вздрогнув от вопроса, я порадовалась, что люди не читают мысли.

- Да так… о всяком.

- Тебе и правда нужно о многом подумать, - нравоучительно заметил Марат.

- А тебе какое дело? – Не знаю, почему мне без конца хотелось ему грубить, но удержаться не могла.

- Да, собственно, никакого.

- Тогда и разговор окончен.

- Как скажешь. – Пожав плечами, Марат снова вперил взгляд в дорогу. Мы уже выскочили на шоссе. В салон дорогого внедорожника почти не проникал шум проносившихся мимо автомобилей. Дорога убаюкивала меня, и я задремала. Марат всегда ездил на большой скорости, поэтому приехали мы почти мгновенно. Он подвез меня к новой желто-бордовой многоэтажке, в которой жили родители. В день свадьбы я только и успела, что кинуть сумку и переодеться, вышла вместе с родней, поэтому даже не подумала о необходимости захватить ключ. И хоть была возможность, что никого не будет дома, я лучше в подъезде подожду возвращения родителей, чем хоть на минуту останусь с Маратом.

Но прежде чем я пулей вылетела из его авто, Марат опустил руку мне на плечо.

Вздрогнув, я скинула ее, потом гневно сощурилась, глядя так, будто задавала вопрос: «Что тебе еще надо!».

- Так просто уйдешь? Даже не поцелуешь на прощание?

- Не говори чушь!

- Не хочу напоминать, но теперь мы связаны. Каждый раз, когда зазвонит телефон, ты будешь думать, что это я. Будешь ждать моих звонков. – Он говорил уверенно, словно гипнотизовал, а я, уставившись стеклянными глазами ему в лицо, даже моргать забывала – он меня пугал. – Засыпая, будешь думать о нашей тайне. И никому не сможешь рассказать, она будет тебя рвать изнутри, и ты будешь возвращаться ко мне, чтобы обсудить свои грехи. Так будет, я тебе обещаю…

- Ничего подобного! – вспылила я, но слова Марата уже были выжжены у меня на подкорке. Конечно же, он прав!

- Не забывай меня, Лера.

«Тебя забудешь», - подумала я, но вслух ничего не сказала, молча выбравшись наружу.

Трехкомнатная квартира родителей располагалась на восемнадцатом этаже двадцати пятиэтажного дома. Я отвыкла от таких высот, мне нравилось жить в коттедже в Швеции. На высоте было неуютно и непривычно. Давила атмосфера недовольства, неудовлетворенности жизнью, которая, казалось, даже от стен исходит. Я не чувствовала себя дома, хотя и не без ностальгии расположилась в своей бывшей комнате, где родители устроили нечто вроде склада, убирая туда ненужные вещи. В день прибытия домой я успела бросить беглый взгляд на свою изменившуюся комнату. На комод, сдвинув пыльные безделушки прямо к стенке, положили старый телевизор-плазму в картонной коробке. В шкафу много лишних, не моих вещей. На окне - забытые и высохшие цветы в горшках. Никто не ухаживал за ними. На полках – пыльные книги. И лики прошлого на потускневших фотографиях.

Спасибо, что у нас была лоджия, иначе бы в комнату убрали и ружья отца, и лыжи, и велосипеды. На кресле тоже много хлама, который я бы с радостью выбросила, но не хотелось разводить ссоры с мамой на пустом месте. Поднимаясь на лифте, я думала, что мне придется свыкнуться с пылью и беспорядком в комнате. Я не разбирала чемодан, планируя после свадьбы перебраться к Ивару. В этом пыльном мрачном склепе совсем не хотелось оставаться.

Всегда поражалась тому, как люди цепляются за старые вещи, не могут выкинуть их, в надежде, что когда-то пригодятся. Я же выработала для себя другой принцип: давала вещи полгода – если она не понадобилась, значит, спокойно можно избавиться. Я верила, что барахло вытягивает энергию, тянет назад, в прошлое. Человеку в принципе для жизни достаточно немного вещей, чтобы нормально функционировать. Так зачем плодить ненужное, загромождающее дом, занимающее личное пространство? Когда в помещении порядок и простор, и человек в нем себя чувствует комфортно.

Теперь же мне придется остаться у родителей, пока не разберусь с жильем.

Марат был прав в том, что я не стану беспокоить Юлю и просить о размене, пока она возится с грудничком, но и постоянно снимать квартиру я не намеревалась. Жилищный вопрос в российских семьях всегда стоит остро. Даже работая в престижной компании на хорошей должности, я не могла себе позволить купить квартиру, разве что взять в ипотеку. Но я не рассматривала такой долгий путь, ведь нам с Юлей на двоих оставалась бабушкина трешка. Разменивать родительскую или жить в ней я не собиралась. Отдавать добрую часть зарплаты тоже не хотелось бы.

А вдруг Ивар уволит меня? Я похолодела от такой мысли, но не могла сбросить со счетов такую вероятность. В концерне при недовольстве сотрудниками увольняли одним днем. Человека просто вызывали на ковер, предъявляя его задокументированные нарушения, да и просто заявляя, что он более не соответствует требованиям. И он был вынужден пойти на расторжение договора по соглашению сторон. Даже представить было страшно, что окажусь в такой же ситуации.