Зоопарк в моем багаже - Даррелл Джеральд. Страница 23

Ради меня он придумал много игр, и все они в такой ранний час казались мне довольно утомительными. Вот он устроился у меня в ногах и проверяет взглядом исподтишка, слежу ли я за ним. Затем холодная рука Чамли пробирается под одеяло и хватает меня за пальцы ног. При этом требовалось, чтобы я нагибался вперед и кричал, изображая гнев, а сам он соскакивал с кровати и бежал в другой конец комнаты, на ходу поглядывая на меня через плечо полными веселого озорства карими глазами. Когда мне надоедала эта игра, я прикидывался, будто сплю. Чамли осторожно подходил к изголовью кровати, несколько секунд пристально смотрел мне в лицо, потом вдруг вытягивал длинную руку и дергал меня за волосы, после чего мигом отскакивал, не давая поймать себя. Если же мне все-таки удавалось схватить шалопая, я обнимал его сзади руками за шею и щекотал ему ключицы. Чамли дергался, корчился, разевал свою пасть, обнажая широкие розовые десны и крупные белые зубы, и совсем по-детски заливался истерическим смехом.

Нашим вторым приобретением была крупная пятилетняя самка шимпанзе, по имени Минни. Ее мы получили от одного фермера – голландца, который пришел однажды в Бафут и сказал, что готов уступить нам Минни, так как ему скоро уезжать в отпуск, а он не хочет оставлять обезьяну на попечение своих слуг. Мы можем получить Минни, если сами приедем и заберем ее. Ферма голландца находилась в Санте, за пятьдесят миль от Бафута, поэтому мы условились приехать туда на лендровере Фона и посмотреть шимпанзе. Если обезьяна окажется здоровой, мы ее купим и увезем с собой в Бафут. Захватив большую клетку, мы спозаранку отправились в путь, рассчитывая вернуться к ленчу или чуть позже. Чтобы попасть в Санту, надо было выбраться из долины, где лежит Бафут, одолеть могучую стену Беменда (почти отвесная скала высотой около трехсот футов) и углубиться в горы за ней. Даль тонула в густом утреннем тумане. С восходом солнца мгла высокими колоннами поднимется к небу, пока же она застыла в долинах белыми озерами молока, из которых, будто причудливые острова на бледном море, торчали макушки холмов и увалов. Поднявшись выше, мы сбавили ход, потому что здесь едва уловимое неровное дыхание утреннего ветерка подталкивало и катило огромные клубы тумана, и они струясь, пересекали дорогу, словно исполинские белые амебы. Обогнешь поворот – и врезаешься в самую гущу облака. Видимость сразу падает до нескольких метров. В одном месте сквозь туман вдруг показалось что-то вроде слоновых бивней. Мы резко затормозили. Навстречу нам из мглы медленно выплыло стадо длиннорогих коров. Плотной стеной они окружили машину и с любопытством уставились в окна лендровера. Это были крупные красивые животные темно-шоколадной масти с огромными влажными глазами и длинными белыми рогами – пять футов от кончика до кончика. Горячее дыхание седыми облачками вырывалось из широких ноздрей, в холодном воздухе повис особенный сладковатый запах. Весело звякал колокольчик на шее коровы-вожака. Несколько минут мы созерцали друг друга, потом резкий свист и хриплый крик возвестили о появлении пастуха. Он был типичный фульбе – высокий, стройный, с тонким лицом и прямым носом, чем-то напоминающий фигуры древнеегипетских фресок.

– Здравствуй, мой друг, – сказал я.

– Доброе утро, маса, – ответил он, улыбаясь и шлепая ладонью по широченному, влажному от росы коровьему боку.

– Это твои коровы?

– Да, сэр, мои собственные.

– И куда ты их гонишь?

– В Беменду, сэр, на базар.

– Ты можешь отвести их в сторону, чтобы мы проехали?

– Да, сэр, конечно, сэр, я их уведу.

С громкими криками он погнал скот вперед, перебегая от коровы к корове и выбивая дробь на их боках своим бамбуковым посохом. Под приятные звуки колокольчика тяжелые туши, миролюбиво мыча, стали пропадать в тумане.

– Спасибо, мой друг, счастливого пути, – крикнул я вслед рослому пастуху.

– Спасибо, маса, спасибо, – донесся из тумана его голос на фоне низкого, как звуки фагота, мычания коров.

Когда мы достигли Санты, солнце уже взошло и горы стали золотисто-зелеными, но к склонам еще лепились полоски тумана. Подъехав к дому голландца, мы узнали, что его неожиданно куда-то вызвали. Однако Минни была дома, а ведь мы ради нее и приехали. Обезьяна жила в большом круглом загоне, который устроил для нее голландец. Высокая стена ограждала простое и остроумное оборудование – деревянный домик с двустворчатой дверью и четыре сухих ствола, укрепленных в цементе. Чтобы попасть в загон, надо было опустить своего рода разводной мост и по нему перейти через сухой ров, окаймляющий территорию Минни.

На ветвях одного из деревьев сидела крупная коренастая обезьяна ростом около трех с половиной футов. Она смотрела на нас не совсем осмысленно, но в общем-то дружелюбно. Минут десять мы молча обозревали друг друга, пока я пытался раскусить ее нрав. Конечно, голландец заверил меня, что она совсем ручная, но я по опыту знал, что даже самый ручной шимпанзе может причинить вам немало хлопот, если невзлюбит вас и дело дойдет до рукопашной. Тем более что Минни при небольшом росте была достаточно могучего сложения.

Но вот я опустил мостик и вошел в загон, вооружившись лишь гроздью бананов, которыми решил откупиться, если бы оказалось, что я неверно оценил характер обезьяны. Сев на землю, я положил бананы себе на колени и стал ждать первого хода Минни. Она с интересом рассматривала меня со своего дерева, задумчиво похлопывая себя по круглому животу широкими ладонями, и в конце концов решила, что я безопасен, слезла с дерева и вприпрыжку направилась ко мне. В метре от меня она присела на корточки и протянула мне руку. Я торжественно пожал волосатую лапу и подал обезьяне банан. Минни сразу съела его, ворча от удовольствия.

В полчаса она управилась со всеми бананами, и между нами установилось нечто вроде дружбы. Мы играли в салки, носились друг за другом по участку, забегали в домик, вместе залезали на дерево. Тут я решил, что пришла пора внести в загон клетку. Мы поставили ее на траву крышкой вниз и дали Минни не спеша изучить клетку и убедиться, что предмет это безопасный. Теперь спрашивалось, как поместить обезьяну в клетку, не очень ее при этом напугать и в то же время избежать ее укусов. Поскольку Минни еще ни разу не подвергалась заточению в ящик или в тесную глухую клетку, я понимал, что операция будет трудной, тем более без хозяина, который мог бы помочь нам своим авторитетом.

Три с половиной часа я на личном примере показывал Минни, что клетка – вещь безобидная. Я сидел в ней, лежал в ней, прыгал по ней и даже ползал на четвереньках, держа ее на спине, – совсем как черепаха. Минни была очень довольна моими стараниями развеселить ее, но к клетке все равно относилась настороженно. Беда в том, что я мог рассчитывать только на одну попытку. Если с первого раза ничего не выйдет и обезьяна сообразит, что у меня на уме, никакие ласки и уговоры не заставят ее даже близко подойти к клетке. Надо медленно, но верно приманивать Минни и потом сразу набросить клетку на нее. Еще три четверти часа целеустремленных и утомительных усилий, и мне удалось добиться того, что обезьяна доставала бананы из клетки, обращенной входом вверх. И вот настал великий миг.

Я положил в клетку для приманки особенно соблазнительные бананы и сел позади нее, тоже очистив себе банан и непринужденно обозревая пейзаж, словно меньше всего на свете помышлял о ловле шимпанзе. Недоверчиво поглядывая на меня, Минни осторожно двинулась вперед. Возле самой клетки она присела и устремила алчный взгляд на бананы. Снова метнула взгляд в мою сторону и, убедившись, что я поглощен своим лакомством, просунула в клетку голову и плечи. В ту же секунду я толчком опрокинул клетку на обезьяну, одним прыжком очутился наверху и уселся, чтобы не дать ее сбросить. На помощь мне подоспел Боб. Мы с бесконечной осторожностью подсунули под клетку крышку, перевернули ее и заколотили. Минни в это время с ненавистью смотрела на меня через дырочку в доске и жалобно кричала: "Ууу!.. Ууу!.. Ууу!.." – словно мое вероломство потрясло ее до глубины души. Я стер с лица пот и закурил сигарету, потом посмотрел на часы. На поимку Минни ушло четыре часа с четвертью. Я подумал, что за это время можно было бы поймать дикую обезьяну в лесу. Порядком уставшие, мы погрузили добычу на лендровер и поехали обратно в Бафут.