48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория. Страница 52

— Все не так просто, — отвечаю я.

— Правда?

— Иначе бы нас здесь не было.

Рейвен пожимает плечами.

— Может, я и не была до конца откровенной, но я не предавала вас, — говорит она, и от ее взгляда становится горько, потому что в нем играют до боли знакомые ноты саднящей боли. — И его не предавала тоже. Да, я начала эту игру из-за Хейза, но закончила из-за Шона. Только в итоге проиграла обоих. Может, Рид прав, и это наше семейное — портить другим жизнь.

Я отворачиваюсь, глядя в окно на крышу соседнего дома: кирпичная труба пускает клубы дыма в лицо рассветному небу. Все тело ноет от усталости и недостатка сна. Рана в боку снова пульсирует, но несмотря на боль, я протягиваю руку и сжимаю тонкие девичьи пальцы.

— Я тебе верю, — устало отвечаю я. Нам всем пора начать сначала. — Даже если я — Максфилд, а ты — Торн, мы — не они! Ясно?

В прошлой жизни мы добивались желаемого, избегая правды и действуя в обход. Теперь же пора начинать говорить прямо.

Рейвен кивает, сжимая мои пальцы, и впервые улыбается совсем другой улыбкой, без привычной натяжки и скрипа. Словно выскочившая шестеренка где-то в ее душе вдруг встает на место. Так мы и сидим, держась за руки и молча глядя в окно, пока солнце полностью не встает над красными крышами.

— Что будет, когда мы расскажем о Кораксе? — спрашиваю я, не поворачиваясь.

— Трибунал.

— Я имею ввиду с нами.

Мы переглядываемся. На этот вопрос ни у кого нет ответа, но чего бы эта правда не стоила, она должна быть озвучена.

Бессонная ночь вкупе с сыростью, нервами и февральским холодом окончательно подкашивает нас обеих. Несмотря на то, что наступило утро, даже яркий свет не может помешать уснуть, и я отключаюсь. Но когда спустя буквально минуту в панике открываю глаза, пытаясь понять где нахожусь и как здесь оказалась, за окном уже смеркается.

Осознание случившегося накрывает с опозданием. Теперь уже можно не сомневаться в том, что парни знают о моем уходе. Одна только мысль, как Ник мечется по комнате, пытаясь переварить правду, что я побоялась ему открыть, рвет сердце на части. Морщась, я сажусь в кровати. Под грудью жжёт, стоит только поднять локоть, но могло быть и хуже.

Рейвен спит рядом, свернувшись крошечным черным клубком, и я встаю тихо, стараясь не потревожить. До автобуса в Лондон все равно еще пять часов. Пусть отдохнет немного.

В коридоре гостиницы тихо. Те, кто шумят по ночам, еще не проснулись, а остальные не вернулись с работы. Подобрав в углу коридора жестяной, погнутый по краям таз, я набираю воду и приношу в комнату.

Мягкий кашемировый джемпер — единственное упоминание о бывалой роскоши — я снимаю и аккуратно складываю на табурет. Скомкав небольшое полотенце, опускаю его в воду.

— Давай помогу.

От неожиданности я подскакиваю. Рейвен не спит. Сидит на кровати, свесив ноги и потирая глаза.

— Просто наложи новую повязку, — отвечаю я, наспех обтирая тело мокрой тканью. Прохладные капли бегут по ребрам, впитываясь в пояс штанов.

Порывшись в сумке, Рейвен достает оттуда чистый пластырь и кладет его рядом с моей одеждой. А потом принимается аккуратно отклеивать старый. Ее движения точные и по-медицински изящные. Сосредотачиваясь на краях раны, Рейвен осторожно снимает наложенную Ником повязку. На этот раз переносить процедуру гораздо легче. Может, из-за того, что страх прошел, а может, потому что я не сижу в полуобнаженном виде перед парнем.

— Я все время думаю над тем, что ты сказала, — говорю я, поднимая локоть, чтобы Рей было удобнее работать. — Если ты не предавала нас, а Джесс с Ником уверены, что отправили людей отца по ложному следу на север, как его солдаты узнали, где мы? Что-то здесь не сходится. — С характерным звуком, Рей разрывает стерильную упаковку и фыркает. — Сначала в день побега все пошло наперекосяк, теперь опять внезапное нападение. Как будто в этой отвратительной игре в догонялки присутствует еще одна, независимая переменная. Только я никак не могу понять, какая.

— На некоторые вопросы у меня самой нет ответа, Ви.

Я вдыхаю поглубже.

— А я практически вижу этот ответ, вот он, мелькает перед глазами, руку протяни. Но он как порхающая бабочка, которую я никак не могу ухватить. Бабочка, бабочка, чертова бабочка.

— Когда ты так разговариваешь, я начинаю сомневаться в твоей адекватности, — качает головой Рей. — Хотя хорошее воображение — тебе плюс. Фантом бы легко дался. Ник его сам освоил, еще в Кораксе. Даже учить не пришлось. А вот Тайлеру приходилось часами работать, чтобы понять механизм.

«Фантом, Тайлер, бабочка…» — не перестают крутиться в голове слова.

— Ты знала про то, что Джесс стер Нику память, чтобы изменить запись о гибели Тайлера? — спрашиваю я у Рейвен.

Ее пальцы прижимаются к моему боку сильнее. Я медленно вдыхаю, пытаясь подавить приступ боли. Рей кивает.

— Все пошло не так, как Джесс с твоим отцом планировали. Ник их возненавидел. Обоих. Если Максфилда он и прежде недолюбливал, то такой агрессии к Джессу никто из нас не ожидал. Тогда Максфилд предложил ему провести процедуру заново, чтобы исправить — переписать так, что Тай отправился туда сам, без чьей-либо команды, но Джесс отказался.

— Почему?

— Каждая процедура стирания памяти оставляет след. Как шрам на коже. Когда он один — не так страшно, но если их несколько десятков? Мы до сих пор не знаем, как процедура проявит себя спустя пятнадцать, тридцать лет.

Ну конечно. У каждого из нас свой главный страх. Страх Джесса заключён в Нике.

Рей выпрямляется, встречаясь со мной взглядом. Я слышу, как за окном ветки бьют по стеклам, с кончика полотенца на старый пол капает вода. Страх. Фантом. Бабочки в моих руках. Тайлер. Ник. Месть. Потеря памяти. Голова трещит, но еще никогда я не была так уверена, что нащупала правильный след. И вдруг все детали разговора начинают вставать в ряд кирпичик за кирпичиком. Чего больше всего боится Ник? Ответ приходит мгновенно — огня. «Никто об этом не знает, лишь Джесс, — рассуждаю я и ту же понимаю, что ошибаюсь, — есть еще один человек».

Я хватаю Рейвен за руку, останавливая ее. — Насколько сильные галлюцинации может создавать Фантом?

Девушка переводит на меня удивленный взгляд. — Зависит от силы источника, — отвечает она.

«Ты же знаешь, Тайлер в лепешку расшибется, лишь бы быть лучше Ника. Я решил проявить инициативу и познакомил его с Рэйвен. Она его обучает».

— А если источник действительно хорош? — с опаской спрашиваю я.

Рей глядит на меня широко распахнутыми глазами. Я смотрю на время. До отправления четыре часа. Чем дольше мы будем копаться, тем сложнее будет решиться. Так что я хватаю джемпер и, с трудом натягивая на влажную кожу, говорю: — А вот это мы и должны выяснить.

Не знаю, дело ли в том, что я не могу усидеть на месте, или в осознании, что время поджимает, но спустя десять минут мы направляемся прямиком в Коракс. Каким бы этот поступок безумным не казался, я понимаю, что не успокоюсь, пока не узнаю правду. Мы шагаем вдоль длинных промышленных галерей, так не похожих на туристический центр с его живописными закоулками. Рейвен ведёт нас окольными путями, часто останавливаясь и сверяясь с картой в руках, но ведет уверенно.

— Ты уже была здесь, — больше утверждаю, чем спрашиваю я. Она кивает.

— Когда-то тут были лаборатории Коракса. Потом их продали другой конкурирующей компании. Мутное дело, опять какие-то отцовские махинации, подробности мне неизвестны. Знаю только, что после взрыва был большой скандал, ведь Максфилд заранее, зная план помещения, отправил своих парней что-то оттуда украсть. Грязная игра, даже для такого, как он. После взрыва Коракс вернул себе здание, заметая следы, но больше по делу не использовал.

— Ого, да ты просто кладезь информации.

— Ты ещё многого обо мне не знаешь.

— Я ничего о тебе не знаю, — уточняю я. — Хотя мы почти две недели провели вместе.