Русский Робинзон - Сибиряков Николай. Страница 22

— Слава Богу! Мы вышли на свет! — ликовал Петруша.

— Да, благодаря Богу мы окончили наше путешествие без всяких приключений. — Я все боялся, что мы никогда не выберемся из-под земли.

— Новички в таких путешествиях нередко тревожатся подобным страхом. Зато в награду за наш труд Бог привел нас в восхитительную долину.

— Сколько здесь цветов! Будто нарочно посеяны. Представьте себе огромный луг, со всех сторон окруженный неприступными горами, поросшими вековым лесом. Глаз радовала сочная зеленая трава с бесчисленными цветами. По роскошному ковру бежал прозрачный ручей, впадающий в небольшое озерцо, вокруг которого росли старые кедры. Когда Лисицын окончил осмотр поляны, был уже вечер и он решил переночевать под кедрами. В озере водилось много рыбы, но Сергею Петровичу нечем было ее поймать, и путники удовольствовались своими припасами. Долину эту Лисицын назвал Кедровой.

Ночь прошла спокойно. Позавтракав, Лисицын и Петруша отправились в обратный путь. Проходя через первую пещеру, Сергей Петрович полюбопытствовал, почему одна из ее стен сверкает при свете факела. Какова же была его радость, когда он определил, что это была чистейшая соль в каменных кристаллах. Петруша долго не мог понять, зачем его спутник нарубил топором несколько искрящихся глыб, но Сергей Петрович растолковал мальчику, что в жизни значит соль.

Возвратись на Приют, Лисицын с торжеством показал Василию свою добычу, и они оба возблагодарили Бога за эту полезную находку. С этого времени поселенцы перестали есть пресную пищу. Теперь они могли солить впрок рыбу, медвежьи и кабаньи окорока и мясо лосей.

В конце августа засуха сменилась дождями, не позволявшими приступить к посеву озимой ржи. Лисицын на опыте убедился, что посевы хлебов на ферме весной и осенью неравнотрудоемки: весной работ много и они спешные, осенью гораздо больше свободного времени. Это привело к мысли попытаться уравнять количество яровых и озимых посевов. Он слыхал из разговоров сельских хозяев, навещавших его тетку, что из яровых хлебов можно сделать озимые, если их сеять осенью в хорошо приготовленную землю или в поле, защищенное от северных ветров. Лисицын решил пожертвовать небольшим количеством семян и приготовил еще две десятины земли. Когда наступила ясная погода, он посеял сперва озимую рожь, потом рожь яровую и ячмень. Василий не мешал этому опыту, но уверял Лисицына, что даром пропали его труд и семена.

Убранный с полей хлеб по русскому обычаю сушили снопами в овине и молотили цепами. Для помещения зерна был устроен амбар с сусеками для каждого рода хлеба, а огуменный корм — колос и мякина — хранился в особом сарае; солому, употреблявшуюся для подстилки скоту, сметывали в длинные ометы, чтобы ее не портил снег и дождь.

Опасаясь в случае пожара потерять весь запас хлеба, Лисицын тайно от Василия, чтобы не слышать его возражений, спрятал половину зерна в землю — в особо устроенные для этого ямы, вырытые в виде огромных кувшинов в плотной глинистой почве. Выкопав несколько таких ям, Лисицын выглаживал их внутреннюю поверхность мокрой тяпкой с песком, после просушки ям обжигал их внутренность соломой. По наполнении ям зерном горло их засыпал сухой мякиной, потом утрамбовывал вынутой из ямы землей. Едва заметные холмики над ямами он засеял семенами трав для образования дерна. Лисицын видел устройство таких ям в имении тетки.

Для хранения овощей были выкопаны небольшие ямы, прикрываемые на зиму ометами соломы; для хранения запасов впрок устроен погреб. Картофель уродился дурно и не крупнее ореха, зато семян махрового мака, пленявшего глаз роскошью цветов, собрано было довольно много.

Охота на пушных зверей шла очень удачно; набралось много шкур, в том числе дорогих. Для сохранения их Лисицын воспользовался гротом в скале, где они и были развешаны в строгом порядке. Вход в грот закрывался толстой дубовой дверью, перед которой насадили частый кустарник, скрывавший ее от любопытных глаз.

…Наступила зима с умеренными морозами. На этот раз обитатели Приюта имели обильный запас всякой провизии, свежей и соленой; стол их был сытен и разнообразен; они имели все, чего мог бы пожелать любой гастроном, за исключением любимых русским человеком хлеба и кваса. Вместо хлеба они пекли лепешки, а квас заменялся водой.

Однажды утром, перебирая вещи с корабля, хранящиеся в амбаре, Лисицын заметил тюк без надписи. Он распаковал его и увидал кипу книг: тут была Библия на славянском языке, Евангелие и Псалтырь на гражданском языке; Полный курс сельского хозяйства, Артиллерия, Полевая фортификация, Математика, великолепный Альбом архитектурных построек и тетради механики, физики и химии. Тюк этот еще в прошлую зиму дважды попадал в руки Лисицыну, но он его откладывал как ненужный. Зато теперь радость его была безмерна.

С этого дня Лисицын в свободное время занимался чтением, не пропустив ни одной книги открытой им библиотеки, а по вечерам читал товарищам или псалмы, или Библию, или Евангелие. Как ни занимательны были для него математические, военные, литературные и хозяйственные сочинения, но Книгу опытной хозяйки считал он неоценимым сокровищем. Пользуясь изложенными в ней наставлениями, он скоро научился печь хорошие ржаные и ситные хлебы и пироги, а также делать хороший квас, чему не без некоторого труда научил и обоих своих товарищей.

С приближением весны Василий начал чувствовать себя лучше, ломота в ногах прошла, но осталась слабость, так что и на этот год они не надеялись отправиться на Амур, а поэтому решили сеять яровые хлеба.

Весна наступила дружная, снегу в несколько дней как не бывало, и поля быстро зазеленели. Всходы озимой ржи были превосходны, оправдалась надежда получить и озимые семена ржи и ячменя. В эту весну было приготовлено и засеяно земли яровыми хлебами столько же, сколько в прошлом году. Прибавили полосу мака, а в огороде несколько грядок кукурузы. Эта весна была благоприятнее прошлой, погода стояла умеренно теплая, по ночам часто перепадали дожди, тихие и с грозами, отчего рост хлебов и трав был великолепный.

Девятого мая, в день чудотворца Николая, Лисицын отправился охотиться на северный берег озера. Переплыв в легкой лодочке пространство, отделяющее Приют от материка, он причалил к берегу, где была вбита дубовая свая для привязывания лодки. Сделав несколько шагов, он увидел на мокром песке ясно отпечатавшиеся следы двух человек. Следы доходили до самой сваи. Обувь была ему неизвестна. Лисицын пошел по следам, которые обозначались сначала возле берега по направлению к Алмазной реке, а потом исчезли. Поблизости от этого места находился лес, в который Лисицын и отправился для розыска, предварительно зарядив оба ствола своего ружья пулями.

В лесу человеческих следов не оказалось. Выйдя снова на берег озера, охотник тщательно его осмотрел и после долгих поисков заметил в одном месте илистого берега легкий отпечаток лодочного носа. Выходило, что два неизвестных странника не заблудившиеся охотники, а должно быть, туземцы, приплывшие издалека.

Возвратясь на Приют, Лисицын сообщил свои открытия Василию. Василий побледнел как полотно.

— Дело скверное, — заключил он. — Это, скорее всего, китайцы — мстительные, хитрые и жестокие, ненавидящие русских, везде, где можно, истребляющие их поселения, или русские беглые каторжники, которые еще опаснее.

— Во всяком случае нам нужно принять меры предосторожности и приготовиться к обороне. Несчастная свая на берегу указала пришельцам, что жилище наше поблизости, теперь каждую минуту мы должны ждать нападения.

— Ежели их мало, то мы и двое с ними сладим. Ведь такого ловкого стрельца и силача, как вы, не скоро найдешь. А ежели их много — тогда что будем делать?

— А вот что, Василий. Остров наш со всех сторон неприступен, исключая бухты, в которую ведет узкий пролив. Чтобы сбить с толку наших врагов срубим в бухточке причальную сваю, потом загородим пролив таким образом, чтобы не возбудить подозрения, а на случай, если наша хитрость не удастся, мы поставим против