Божественные истории (ЛП) - Картер Эйми. Страница 37

— Зевс был недоволен, — признался Гермес.

— Зевс вечно всем недоволен. Я надеюсь, он тебя не наказал?

— Нет, только словесно унизил перед всем Советом. Мне не впервой.

Я провела большим пальцем по его ладони.

— Знаю, это слабая компенсация, но я бы не была сейчас так счастлива, если бы ты не поговорил с ним.

Он посмотрел на меня, на губах заиграла слабая улыбка.

— Большего мне и не надо.

Не знаю, кто сделал первый шаг, или мы оба потянулись друг к другу одновременно… Да и не думаю, что это важно. Но только что мы лежали рядом, а уже через секунду он целовал меня, а я его, и мир вокруг будто бы замер.

Это было не просто прикосновение губ — его тепло, поддержка, защита. Он готов был позаботиться обо мне, даже рискуя собственной шеей. Не потому что ему нужна моя помощь, не потому что я была обещана ему и это нельзя отменить, а потому что он видел меня настоящую, со всеми недостатками, и всё равно хотел быть со мной.

Я прижалась к нему, впервые в жизни желая быть ближе к нему. Это было совсем не похоже на мою первую брачную ночь: никакого давления, никаких ожиданий. Я хотела этого. Я хотела его.

Он не останавливал меня, а я не останавливала его. Теперь я понимала, почему Афродита столько внимания уделяет этой стороне жизни и почему Зевс снова и снова заводит романы на стороне. Это тепло, это желание, эта всеобъемлющая любовь — вот, что я должна была испытывать. Не боль, не вину, не сковывающие тело цепи. Я целовала его всё сильнее, пытаясь стать как можно ближе, и под этими сверкающими звёздами он освободил меня.

Пока у меня есть всё это, я буду свободна.

* * *

Я вернулась в коттедж на рассвете. Спутанные волосы и летящая походка. Мама бросила на меня один взгляд, и тут же помрачнела.

— Персефона, как ты могла…

Я пролетела мимо неё. Я успела искупаться в источнике, но мне нужна была расчёска.

— Не начинай, мам.

— Что значит «не начинай»? Речь идёт о твоём браке, — она не отставала от меня ни на шаг. — Милая…

— Не надо, — я резко развернулась к ней, выставляя расчёску перед собой, как меч. — Я сейчас не с Аидом. Между нами ничего не было со дня свадьбы, а сейчас у меня есть возможность делать, что хочу. Я могу заниматься чем угодно, если это делает меня счастливой.

— Даже если это разобьёт ему сердце?

Я покачала головой.

— Ты не понимаешь, мам. Он сделал свой выбор. Я же не виновата, что он любит меня. И я не виновата, что мы не можем быть счастливы в браке. Я пыталась, мы оба пытались, но у нас не получилось.

Она села на край кровати, пока я остервенело расчёсывала волосы. Только она могла испортить мне настроение после такой фантастической ночи.

— Ты вообще собираешься возвращаться? — тихо спросила она.

— Конечно, — выпалила я. — Я не брошу его, но в то же время не хочу упускать эту возможность. У меня наконец-то появился шанс стать счастливой. Почему ты не можешь принять это? Потому что это не тот счастливый конец, который ты представляла для меня?

— Потому что это вовсе никакой не счастливый конец, — мягко возразила она. — И пока ты идёшь этим путём, счастья никогда не обретёшь.

— А с Аидом, значит, обрету?

— Да. Иначе бы я даже не предлагала тебе выйти за него.

— Ты не предлагала мне выйти за него. Ты поставила меня перед фактом. И ошиблась, мам. Прости, я знаю, что тебе больно это слышать, но вы с Зевсом ошиблись. Мы не счастливы. Я не счастлива, и чем дольше мы будем заниматься этим самообманом, тем несчастнее будем в итоге. Поэтому просто оставь эту тему в покое, ладно?

Я вернулась в кухонную зону, разожгла огонь взмахом руки. Я не было голодна, и вообще нам не нужно питаться, но сам процесс готовки успокаивал меня, а возможности заняться этим не было уже очень давно. Всё должно было быть иначе. Мама должна была отнестись с пониманием, даже если ей это не нравится. Она ведь всегда так поступала: понимала и принимала. То, что произошло с Гермесом, было самым правильным моим решением. Он сделал меня счастливой. А если мама так переживает о чувствах Аида, то ему просто не нужно об этом знать. Я уж точно не собираюсь рассказывать.

— Персефона, — она опустила руку на моё плечо, но я её стряхнула. — Мы все совершаем ошибки…

— Это не было ошибкой.

— Ошибки не кажутся ошибками, когда их совершают. Я прошу тебя только об одном: не заходи так далеко, чтобы нельзя было вернуться. И причиняя боль Аиду…

— Я и так причиняла ему боль. Каждую секунду, что проводила там, несчастная, одинокая, ненавидящая весь мир, я ранила его. Сейчас, по крайней мере, я могу быть счастливой, и мы оба получили то, чего хотели.

— А чего он, по-твоему, хотел?

— Чтобы я не была так несчастна, хотя бы иногда, — я развернулась к ней. — Пожалуйста, мам. Это всё, о чём я прошу. Позволь мне быть счастливой.

Она не отрывала глаз от меня несколько долгих секунд, пока я считала удары сердца, и затем вздохнула.

— Я не собираюсь это поощрять, но и запретить не могу. Если ты так настаиваешь на том, чтобы делать, что хочешь, здесь, то я настаиваю, чтобы по возвращении в Подземное царство ты делала то, что должна. Правила рука об руку вместе с Аидом, ни на что не жалуясь, и не продолжала свои так называемые поиски счастья, будучи там. Договорились?

Я кивнула. Если это значит, что она не будет мешать мне проводить лето с Гермесом, то я согласна.

— Спасибо.

Она прижалась губами к моему лбу.

— Я тоже хочу для тебя счастья, милая, но не за счёт других. Просто будь осторожна. Ты начала опасную игру.

— Я понимаю, — я позволила ей обнять меня и положила голову на её плечо, чувствуя, как она проводит пальцами по моим волосам. — Но с ним я счастлива.

Она вздохнула.

— Тогда для твоего же блага я надеюсь, что этого будет достаточно.

* * *

Это лето было лучшим в моей жизни. Мы с мамой проводили вместе каждый день, иногда к нам присоединялся Гермес, иногда нет, но каждую ночь я проводила с ним. Мы гуляли по лесу, купались в озёрах, и я ни разу не испытывала чувство вины за то, что изменяла Аиду. В конце концов, он же сам хотел, чтобы я была счастливой.

Но это не могло продолжаться вечно, и наступило осеннее равноденствие. Мы с Гермесом договорились сделать паузу в отношениях, пока я с Аидом, хотя я всегда была рада видеть его в Подземном царстве как друга. Перспектива проводить время с Гермесом делала моё возвращение в Преисподнюю чуточку менее невыносимым.

Мама проводила меня до полянки, где меня оставил весной Аид. Он уже ждал нас там, его волосы блестели в свете утреннего солнца. Он очень красив, в какой-то степени Гермесу с ним не сравниться, но мама была не права. Время, проведённое в разлуке, не прибавило моей симпатии к нему. Стоило нашим глазам встретиться, как неумолимая горечь вернулась, будто и не проходила. Но в то же время появилось некое удовлетворение, которое мне больше не нужно было изображать. Пускай ни один из нас не сможет разрушить эту стену между нами, но, по крайней мере, мы оба можем смириться и довольствоваться своей судьбой.

— Персефона, — тихо произнёс он, протягивая мне руку. Я поцеловала маму на прощание и взяла его ладонь. — Прекрасно выглядишь.

— И чувствую себя прекрасно, — это было чистой правдой. Даже тёмная сила, окружавшая его, не могла испортить мне настроение. На душе появилась лёгкость, и, должно быть, Аид почувствовал это, потому что слегка улыбнулся мне.

— Я рад.

Перемещение в Подземный мир не было таким ужасным на этот раз, и каменный потолок не казался таким тяжёлым, потому что я знала, что это временно. Всего полгода, а потом я снова вернусь к Аиду. Я смогу это пережить.

Я думала, что мы приступим к нашим обычным обязанностям, когда вернёмся во дворец, но он остановил меня в холле перед тронным залом. Несколько секунд он ничего не говорил, глядя в пол, его лицо было каменным. Я нахмурилась. Что происходит?

— Так ты счастлива, да? С…

В груди похолодело. Гермес. Он всё знает. Неужели Аид шпионил за мной?