Новые горизонты (СИ) - Лео Андрей Васильевич. Страница 46

Кстати, пора старшего брательника привлекать к крупномасштабным операциям по добыче золота, хватит ему с хищниками-золотничниками по тайге "партизанить".

— Гнат, да пойми ты, там даже не сотни пудов золота, а тысячи. Такое я доверить никому, кроме тебя, не могу, а самому мне на исполнение всех задумок не разорваться.

— Боязно, брат.

— Так не один же поедешь! Ребят наших, заводских, с собой возьмёшь, сам знаешь, как они кулаками махать умеют. К тому ж и оружием, и боеприпасами я вас обеспечу. Можешь и кого-нибудь из знакомых с собой позвать.

— Боязно, брат. И не люди аль зверьё меня пугают, а ответственность.

Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! И что тут будешь делать, а? Ну не ожидал я от братишки такого отношения к делу. Упёрся старшенький, как баран рогами в новые ворота, и полчаса уже сидит набычившись, категорически отказываясь возглавлять экспедицию на Амур. Главное, летом семидесятого и семьдесят первого годов поискать золотишко в Минусинском крае под началом Волынцева Нестора Андреевича он согласен (это бесценный опыт!), а сам начальником становиться не желает ни в какую.

Я уж по-братски его о помощи попросил — нет, отбрыкивается. Я и на совесть давил. Ну раз вложили мне в голову высшие силы сведения о рудах, в земле лежащих (это я напомнил ему о моей болезни на хуторе Софы и последующем якобы просветлении мозгов), то надо использовать эти сведения с пользой для людей. Ведь деньги на учёбу и воспитание детишек нужны. Нет, всё без толку.

— Хорошо. Давай поступим так. Через три дня Нестор Андреевич представит мне трёх кандидатов на роль руководителей розысковых партий, ты, вместе со мной и Софьей Марковной, пообщаешься с ними, приглядишься к господам горным инженерам. Двое из них в семьдесят втором году поедут на Амур. Кто? Пока не знаю, это решим позже. Вот под началом кого-нибудь из этих людей ты в следующем году и начнёшь исследовать Минусинский край. Первый год с одним походишь, второй — с другим. Осенью семьдесят первого я тому, кого ты порекомендуешь, предложу возглавить общее руководство всеми розысковыми партиями, отправляемыми на Амур. На этого выбранного тобою человека ляжет основное бремя забот о поисках и добыче золота, ты же будешь просто моим представителем и советником в общем руководстве. Все маршруты поисков и места расположения новых приисков я доверю только тебе, соответственно, твоими основными задачами станут охрана сведений и своевременная их выдача начальникам партий. На это ты согласишься?

Гнат, немного помявшись, обречённо выдавил:

— На это, пожалуй, да.

— Прекрасно! Значит, впереди у тебя годы учёбы. И привыкай к мысли: отныне быть тебе купцом и промышленником. На Амуре нам кроме золота ещё много чего добывать придётся. И заводы мы там поставим, и железные дороги проложим. Нужно в кратчайшие сроки превратить этот дикий угол империи в цветущий край.

Я продолжал говорить, но братишка на мою торжественную речугу реагировал вяло, сидел понурившись и нерадостно кивал. Не слишком ли я на него давлю? Парень явно в печали. Нужно ли ему то, что я предлагаю? Ведь он в мае всего двадцать лет отпраздновал. Может, стоило дать ему плыть по течению, лишь слегка подправляя жизненный путь? Ой не знаю, не знаю.

Он умный, рассудительный, характер, как говорилось в одном сериале из той жизни, нордический, выдержанный. Учиться любит, мои рассказы о геологии слушает с огромным интересом и не стесняясь переспрашивает, если что не понял. На предложение отправиться летом с розысковой партией откликнулся с восторгом. Хм, да нет, такому человеку судьбой начертано в лидеры выйти. Не усидит он на вторых ролях, скоро сам будет до дела рваться.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что Гнат знает, как уже следующим летом запустить в работу все прииски, зарегистрированные на моё имя.

— Ты пару самых худых золотничникам отдай да цену на пшеничку19 им не жадничая установи. Разумеется, не ту, которую моей артели недавно выплатил, но и не малую. Тогда они с радостью и поклоном всё добытое принесут тебе, да ещё и благодарны останутся, а к горбачам20 и не подумают обращаться. Поверь, в Сибири люди, желающие работать спокойно, без оглядки на казачий розыск, в достатке имеются.

О вещах, ему знакомых, брат говорил увлеченно. От неуверенности предшествующего разговора и следа не осталось. Похоже, он совсем отошёл от моего психологического прессинга.

— А вот на остальные ты нижегородцев нанимай, и лучше староверов, они в работе злые. Только надобно загодя к ним человека посылать.

Нижегородцами сибиряки сейчас называют всех старателей, пришедших из России, это я уже знаю. А всё потому, что большинство работяг на золотые прииски приходит почему-то из Нижегородской губернии. Правда, с какого бодуна именно оттуда, никто объяснить не может — так уж сложилось.

— И я подскажу, кого послать... — Гнат, не иначе как для форсу, выдержал небольшую паузу. — Старосту нашего, Кузьму Алексеевича. Он ещё не уехал до дому, обретается у начальника твоей угольной копанки.

— Вообще-то, там уже давно не копанка, а полноценная шахта, и уголька она, между прочим, даёт три короба21 за день.

Я постарался заступиться за свою угольную шахту. Фигли, пять метров вниз прокопано, и штольни в стороны пошли. Это вам не какая-то там убогая яма-копанка!

— А почему Кузьма Алексеевич остановился у Матвея Григорьевича? Они знакомы?

— Приятели с детства, вместе мальцами на уральском заводе работали.

— Интересно! А давай-ка завтра их навестим. Я через пару лет медные рудники открывать планирую. Матвей Григорьевич обещал мне лучших горняков с Урала сманить, вот и поговорим с ними о найме работников.

И ведь продуктивно поговорили, да к тому ж ещё и душевно. Староста артели, в которой Гнат летом золотишко мыл, заводным дедком оказался. Сразу согласился отправиться в Россию на поиски желающих поработать на зарегистрированных мною приисках и, надо признать, денег за столь ответственную миссию не слишком много запросил. Опять же одну из моих малых золотых россыпей пожелал под свою артель взять. А что? Я только за. Пущай народ копает, меня и себя обогащает.

Речь у него забавная, перемешана со всякими шутками-прибаутками, а одна присказка особо часто повторяется: "Я умру, а ногой дрыгну"22. Ха, не удивлюсь, если так и будет. Задор из этого убелённого сединами дедули прёт ну прям со страшной силой. Ему и на месте-то с трудом сидится, такой живчик... не передать словами. Когда артельное золото продавал, выглядел степеннее, а сейчас под десятую рюмку водки раскрепостился и даёт жару — без остановки сыплет забавными историями из своей жизни. У меня уже живот от смеха болит. Правильно Гнат посоветовал спиртное и закуску с собой захватить, беседа быстро приобрела нужное направление.

Постепенно у меня сложилось впечатление, что староста всеми силами старается показать мне свою нужность и то, каким бравым руководителем он всё ещё является. Может, хочет получить тёплое местечко управляющего шахтой или прииском? А что, весьма вероятно. Полагаю, его приятель, Матвей Григорьевич, о всех моих планах по добыче меди и угля в Минусинском крае своему старому дружбану уже рассказал и о привольном житье-бытье на угольной шахте тоже не забыл поведать.

Я из своих работяг жилы не тяну, вкалывать от зари дотемна не заставляю, да при этом и плачу им по-божески. Мало того, механизацию кое-какую в целях облегчения труда ввёл. Клеть для подъёма угля установил, вентиляцию оборудовал, домик для проживания работников отстроил. Мои угледобытчики обосновались здесь почти с комфортом. Шахтёрами их называть пока рано, как-никак четыре месяца назад все, кроме начальника, крестьянами числились. Но думаю, Матвей Григорьевич из этих сельских пареньков года за два выкует настоящий пролетариат, с которым я смогу замахнуться даже на уголь Кузбасса.