Новые горизонты (СИ) - Лео Андрей Васильевич. Страница 47

Спрашивается, почему бы и Кузьме Алексеевичу не захотеть на старости лет столь же сладко устроиться? Тут у купцов на этаких вот вышедших из народа старых спецов спрос слабый. Не нужны большинству купцов мудрые управляющие, им подавай управляющих злых, чтоб работники их до дрожи в коленках боялись, чтоб роптать, коль придётся вкалывать больше положенного, и думать не смели. А мне, наоборот, опытные старички требуются в первую очередь. Я собираюсь молодёжь на шахты набирать, а кто из вчерашних крестьянских пацанов хороших шахтёров вырастить сможет? Только люди, всю жизнь в горнодобывающей отрасли проработавшие.

Кто-то же должен дело с нуля начинать: учить работяг в тесных штольнях кайлом и лопатой махать, крепи крепить, рудные жилы распознавать, да и за порядком на шахтах присматривать. Так что взял я на заметку пожелания Кузьмы Алексеевича. Вернусь из Питера, обсужу вопрос с Гнатом, там, глядишь, и найдём мы хорошую должность для столь активного старосты.

Одним из полезных начинаний, зародившихся у нас во время доверительной беседы, стала договоренность о скупке самоцветов, то есть драгоценных и полудрагоценных камней. Деды постараются донести до сведения всех своих знакомых мою заинтересованность в данном вопросе. Надеюсь, успеют местные золотничники до нашего отъезда все добытые камушки мне показать.

Поражает отношение простых людей к самоцветам: мало кто в них разбирается, поэтому все найденные интересные камни проверяются лишь на прочность. Как? Да просто кладут камень на наковальню и бьют по нему молотом. Выдержал, не раскололся — значит, представляет ценность. Полагаю, драгоценных камней загублено таким методом проверки великое множество.

— Сполохи огня аж до крыши заводской добрались, — продолжал рассказывать очередную историю Кузьма Алексеевич. — Рабочие в цеха идти отказываются, кому ж за-ради чужого добра сгорать заживо хочется. Тут, значится, управляющий нам, малым, и орёт: "Вперёд, волчье семя, спасайте струмент, иначе сгною!". А нам податься некуда. Рабочим-то что? Им в огонь нельзя, у них семьи, а нас, мальцов, хошь в огонь, хошь в воду. Добро-то, вишь, хозяйское, а мы ничьи.

— И что?

— Да делать неча, облились мы водой и пошли. Сунулись в ворота, а стены-то и поехали. Крыша нас враз угольём накрыла, тока мы тогда с Матвеем и спаслись — успели вырваться, а остальные ребята так в том пекле и остались. Царствие им небесное, — он истово перекрестился, и все сидящие за столом последовали его примеру. — А ты говоришь, детей щадить надо. Нет на заводах такого правила, дети у начальства лишь средство лишнюю деньгу нажить. Им и платить гроши можно, и кормить чем попало, а помрёт недоросток, ответ ни перед кем держать не нужно.23

Офигеть! Дикость какая. Ещё одна примета современной действительности, ядрёна вошь! Для тебя, Сашок, дети и подростки являются неприкосновенным запасом, и, естественно, их нельзя посылать на ликвидацию разнообразных опасностей. А тут пожалуйста: тушить завод не мужиков гонят, а малолеток, так сказать малонужный расходный материал. И пускай старики свою молодость вспоминают (тогда ещё крепостное право существовало), только, я уверен, и сейчас на многих заводах жизнь детей практически не отличается от недавнего прошлого. Чёрт, сколько же мне придётся ломать эту систему!

— Уголёк-то легко рубить, а с медной рудой намаешься.

Это Кузьма Алексеевич уже о своей работе на медных рудниках рассказывает. И там, я смотрю, хрень сплошная. Твёрдую породу взрывают, но делает это не специально обученный человек — подрывник, а каждый забойщик самостоятельно. Каждый сам бурит шпур24, сам в него взрывную смесь закладывает, сам запальный фитиль готовит, сам его поджигает. И при этом редко кто из руководства объясняет молодым, как это правильно делать. Случается, подожжёт фитиль новый рабочий, ждёт взрыва, а его всё нет и нет. Не вытерпит, пойдёт в забой посмотреть, в чём причина, там свою смерть и встретит.

— Да-а, таки дела. В медных шахтах от неуменья не одна сотня народу полегла.

Чёрт, надо мне заранее озаботиться обучением подрывников для шахт. Взрывчатка — это не игрушка, каждому её в руки давать — хлопот не оберёшься.

Вот так и просидел я весь вечер — то смеясь до слёз, то информацию на ус наматывая. Расстались почти по-дружески.

А на следующий день у нас на заводе прошли торжества по поводу рождения первого в истории Сибири парового трактора. Доделал я всё-таки это чудо! Четыре месяца возни — и вот пожалуйста, паровоз и без рельс неплохо передвигается. Правда, такое транспортное средство сейчас локомобилем обзывают, но для меня он остаётся трактором. Да, слабосильным, да, тяжеленным, да, неказистым с виду, но... это ж "первая ласточка", не стоит от него многого ожидать. Пусть поработает мне во благо, покажет жителям Красноярска направление развития техники, а дальше поглядим, как жизнь сложится.

Опять было много народа, много речей, много спиртного. Опять губернатор рассказывал нам о жизни в светлом будущем, не иначе партийный деятель советской эпохи в него вселился. Опять мальчишки лазили по всему трактору, пытаясь засунуть нос в каждую щель. Эх-х, даже уезжать в столицу жалко стало. Мне бы нового, железного коня обкатать за зиму, посмотреть, как он поведёт себя в разных режимах, сколько угля станет потреблять, сколько груза тянуть. Но за месяц, что остался до отъезда, мне дай бог трактористов более-менее сносных подготовить, и то хлеб. Потом уж они сами будут новый агрегат исследовать, да заодно уголь с шахты на завод возить, хватит уже крестьян для этого нанимать.

Подумать только, перевозка угля в город крестьянскими санями и подводами увеличивает его стоимость на двадцать процентов. Погрузка-разгрузка и семнадцать вёрст дороги. Умереть не встать! Не-е, за трактором будущее. И пускай первенец вышел недешёвым, я уверен: в дальнейшем он себя окупит. Ну, может быть, не скоро, но уж когда-нибудь точно. А вот следующие трактора будут окупаться гораздо быстрее — крупная стройка не за горами. Надо только озаботиться их усовершенствованием: вес и габариты сделать поменьше, а мощность двигателя — побольше. Конечно, придётся платить налог за использование локомобилей, но зато топливом для них будет служить почти дармовой бурый уголь.

Не обошлось без наглядного показа мощи нашего железного монстра. "Гремя огнём, сверкая блеском стали", мы вырвались на улицы столицы... Губернской столицы. И, наводя ужас на всех попадающихся по дороге лошадей и собак, покатили по городу. Да ещё и пару саней с веселящейся публикой за собой потащили. Двигались медленно и торжественно, не хотелось с непривычки врезаться в какой-нибудь дом на повороте. Забавно было наблюдать за реакцией горожан, в первый раз завидевших нашу процессию: все поголовно крестились и прижимались к стенам домов, стараясь держаться от нас подальше. И лишь потом, пообвыкнув, подходили ближе.

Чёрт возьми, и это люди, которые уже видели пароход! Причём многие на нём катались! А тут... чуть ли не ужас на лицах. Ох мама мия, папа римский! И сколько же ещё народ просвещать нужно, чтоб он новинки техники перестал воспринимать с испугом? Прям хочется вспомнить классику из той жизни и, перефразируя одного литературного героя, выдвинуть лозунг: "Ударим автопробегом по дуболомству и невежеству!" А что? Идея хорошая. Неплохо бы лет этак через пять прокатиться громыхающей толпой по деревням и сёлам Енисейской губернии. Хотя бы по ближайшим. Пускай люди привыкают к виду металлических чудовищ новой эпохи.

Порезвившись на улицах, мы выехали за город — захотелось проверить, насколько шустрый у нас пепела́ц25 получился. Но как ни старались, разогнаться быстрее пятнадцати вёрст в час не смогли даже без груза. Если честно, я огорчён — ожидал большего. Похоже, где-то ошибочка в расчёты закралась. Ну да ничего, разберёмся. Настроение мне это особо не испортило, по сути, для поездок на шахту и обратно скорости десять вёрст в час будет достаточно. По местным дорогам и так-то не шибко полетаешь, а скоро ещё и снега навалит выше крыши.