О чем молчит ласточка - Сильванова Катерина. Страница 12
– Да, и приходите поскорее, – добавила Ирина, – отдохнем в последний раз.
Это был единственный вечер, когда вожатым позволили отдохнуть и повеселиться, ведь назавтра в лагерь приехали дети.
Володя не спал полночи – до часу переписывал в тетрадь сценарий спектакля, который было велено поставить, и даже потом, когда улегся, так волновался перед предстоящим днем, что полночи проворочался с боку на бок.
А утром, пока ехали до завода забирать детей, Володя, вместо того чтобы подремать, рассматривал Харьков. Он почему-то раньше думал, что это небольшой город, серый и невзрачный, похожий на другие советские города. Но Харьков покорил его, стоило только съехать с окружной дороги. По улицам летел тополиный пух, он кружился в воздухе, между рядов панельных домов, оседал у обочин. Автобус сперва петлял по спальным районам, а потом вдруг выехал, наверное, где-то рядом с центром.
Панельки сменились дореволюционными величественными домами, под колесами автобуса вместо асфальта загрохотала брусчатка. А чем-то Харьков напомнил Володе Москву – широкие проспекты, помпезная советская архитектура, промелькнула даже постройка, похожая на сталинскую высотку.
Несмотря на то что приехали они за полтора часа до назначенного времени, на площадке у проходной уже было многолюдно. Едва Володя с Леной прицепили к рубашкам красную цифру «5», как на них набросились родители с путевками. Но эта суета не расстраивала Володю, даже наоборот – веселила. А вот кошмар начался в автобусе.
На удивление быстро рассадив еще более или менее спокойных детей по местам – девочки спереди, мальчики сзади, – тронулись. Чтобы занять ребят, Лена достала заранее заготовленные плакаты с нарисованными на них грибами, ягодами и растениями и стала спрашивать, что изображено. И если девочки отвечали, некоторые даже увлеченно, то мальчишки не обращали на Лену никакого внимания. Володя догадался, что уехать в лагерь сидя ему, видимо, не судьба, встал с места и пошел в заднюю часть автобуса успокаивать ребят.
Кто-то зарыдал в голос, зовя маму и воя, что хочет домой.
Пчелкин бегал по салону, подначивая ребят открывать окна с обеих сторон автобуса, когда Лена пять минут назад просила открывать только с одной стороны.
Володя поймал хулигана, усадил его впереди, рядом с Леной, и потребовал закрыть окна. Пчелкин надулся:
– Не хочу я с девчонками сидеть! – но вроде бы притих.
Только Володя выдохнул, как еще один гиперактивный мальчик Олежка бросился раздавать ребятам яблоки. Все принялись ими хрустеть, и, стоило Володе сесть на свое место и перевести дух, огрызки полетели в окна. Он снова вскочил, пошел забирать у детей мусор, чтобы выбросить потом, на зеленой остановке. Лена продолжала стоять с плакатом и, надрываясь, перекрикивать мальчиков.
Володя надеялся, что передохнет – хотя бы от криков – на остановке, но нет. Пришлось стоять и прикрывать проход между автобусами, чтобы дикая малышня не выбежала на шоссе, по которому редко, но ездили автомобили. Володя с завистью смотрел на других вожатых, чьи подопечные, может, тоже непослушные, но хотя бы старше и поспокойнее.
Отвлекшись на наблюдение за другими отрядами, Володя чудом успел заметить, как один из мальчишек, Саша, едва не свалился под колеса внезапно появившейся машины. Володя успел схватить его за руку и вытянуть на обочину. Балагур получил выговор, покраснел и извинился, его жизни и здоровью ничего не угрожало, а вот Володю начало трясти.
Когда они наконец подъехали к лагерю, ему казалось, что он вот-вот чокнется. Выгрузились вроде без происшествий, но оказалось, что весь салон автобуса завален фантиками и огрызками. Водитель потребовал уборки – и убираться пришлось Володе.
Лена только-только получила ключи от корпуса, и, едва замок щелкнул, как весь отряд, с вожатыми в том числе, лавиной занесло в спальни. Мальчишки завалили постели вещами и начали спорить, кто какую кровать займет. Чуть не дошло до драки.
Перед тем как уйти в спальню для девочек, Лена прохрипела сорванным голосом:
– Ни один пункт инструкции не выполнен, Володь. Ольга Леонидовна где-то рядом, я ее голос слышала. Если не успокоим, вечером нам головы оторвут.
– Я попробую утихомирить своих, а ты давай своих.
– Ладно, – простонала Лена.
Володя устало попросил ребят угомониться, и они внезапно притихли. Володя сам не понял, как так у него получилось – неужели они увидели вымотанного, расстроенного вожатого и пожалели его?
Но не успел он даже толком перевести дух, как пришла пора строиться на линейку. И все началось по новой: строились плохо, толкались, спорили, кричали. Особенно Пчелкин, который ко всему прочему пытался сбежать то на карусели, то в кусты, в дебрях которых рос репейник.
Володя и сам не понял, когда линейка успела закончиться, – он слышал, но не слушал, что говорят директор и воспитательница со сцены, на автомате пел гимн пионерии, возведя руку в салюте. А сам нервно бегал по толпе, пересчитывая макушки ребят из своего отряда.
В середине первого дня добрая половина лагеря была занята одним общим делом – подготовкой к дискотеке в честь открытия смены. Кто-то украшал эстраду, кто-то вешал гирлянды на росшие вокруг площади деревья, а Володе поручили подключить музыкальную аппаратуру.
Он с ребятами нес из кинозала колонки, когда услышал, что на площади разразился натуральный скандал.
Володя не застал его начало, поэтому не понял, что произошло. Увидел лишь, что в дальнем углу возле старой раскидистой яблони собралась толпа, и услышал из самой гущи крик Ольги Леонидовны:
– А с ним другие методы не работают! В первый же день устраиваешь погром в столовой, теперь вот ломаешь гирлянды!
– Это случайно вышло, я не хотел!
По-видимому, это оправдывался Конев. Володя обернулся. Сосредоточив все свое внимание на проводах, он не сразу сообразил, кто такой Конев. Сначала подумал, что Конев – это рыжий парень со шкодливой улыбкой на конопатом лице, потому что второй выглядел уж очень взросло, так что Володя мысленно записал его в подвожатники. Но нет.
– Опять Юрец получит по первое число, – посочувствовал «подвожатнику» Ваня из первого отряда.
– Сам виноват. С чужим имуществом надо быть осторожнее… – нравоучительно подметил Володя и только собрался вернуться к работе, как непривычно жалкий писк Ирины заставил его прислушаться.
– Он мальчик творческий, ему бы в кружок поактивнее, – говорила она Ольге Леонидовне, загораживая Конева собой. – Вот спортивная секция у нас есть, да, Юр? Или вот… театральный кружок открылся, а у Володи как раз мальчиков мало…
Володя аж уронил провод от цветомузыки. К нему, новичку, записывают в кружок хулигана? Еще чего не хватало!
– Володя!
Вырванный из раздумий криком старшей воспитательницы, он вздрогнул и тут же устремился к ним.
– Да, Ольга Леонидовна?
– Принимай нового актера. А чтобы не вздумал филонить, если с кружком тебе потребуется помощь, расширим обязанности Конева. О его успехах докладывать ежедневно.
Володя подошел поближе, разглядывая этого Конева: темноволосый, лохматый, высокий. Но в память на долгие годы врезались не рост и волосы, а лоб, нахмуренный настолько, что хоть одежду стирай, и огромные карие глазищи, сверкающие лютой злобой и трогательной обидой одновременно.
– Хорошо, Ольга Леонидовна. Конев… – Володя изобразил, будто не помнит его имени: – Юра, кажется, да? Репетиция начнется в кинозале сразу после полдника. Пожалуйста, не опаздывай, – произнес он деловито.
Володя решил, что раз перед ним хулиган, то нужно с самого начала поставить себя так, чтобы уважал. Поэтому он выпрямился и взглянул на Конева как можно строже.
– Понял, буду вовремя, – отсалютовал хулиган, забавно качнувшись на пятках.
«Паясничает… – догадался Володя. – Да, этот парень точно попьет у меня крови».
Наиважнейшим для себя делом – разумеется, после настройки аппаратуры – Володя посчитал узнать об этом Юре как можно больше. Сообщив Лене и получив от нее напутственное «Иди-иди, я присмотрю за отрядом», Володя отправился искать Ирину.