Восточная сказка (СИ) - Волкова Виктория Борисовна. Страница 20

Вдох, выдох, и снова вдох!

И шум в голове, заглушающий голос разума и эмоции. Не думать бы ни о чем. Есть. Спать. Молиться. И дышать полной грудью.

- Тебе этот семинар сильно нужен? – будто издалека спрашивает Стас у Софьи.

- Да бог с ним, - отмахивается она. - Вот это мы чуть не попали в ловушку. Хорошо хоть, номера грязью заляпаны.

- Кто это был?

- Мой отец, - робко подаю голос.

- Выходит, у них с твоей матерью непрекращающийся роман, - ухает Станислав Николаевич, а я от стыда заливаюсь румянцем.

- Стас, - коротко бросает Софья. – Сейчас выйдем из города, остановимся в мотеле. Хоть отдохнешь.

- Заедем в Царское село. Вы по парку погуляете, а я посплю. Иначе не доедем. Ну и машину помыть надо. А то, не дай бог, в ориентировки попадем.

- Думаешь, они обратятся в полицию? – обеспокоенно спрашивает Софья.

- Сомневаюсь, - морщится Стас. – Но подстраховаться хочу. Проще намыть машину до блеска, чем потом обращаться к важным людям. Номера сейчас сами протрем. А когда проснусь, отгоню Мерс на мойку.

- Шпионские страсти, - хмыкает Софья и замечает недовольно. – Мурат, вот же урод!

- Ты его знаешь? – настороженно осведомляется Стас, и я чувствую нотки стали в его голосе. Сейчас Софье влетит, и все из-за меня.

- Конечно, - фыркает она. – Это брат Искандера и старший сын бабушки Заремы. Алинкин отец.

- Никогда бы не подумал, что одна женщина может родить двух совершенно разных людей, - вздыхает он и добавляет сварливо. – А твои данные они не могут взять из книг регистрации?

- Могут, - весело соглашается Софья. – Но Латифа каждый год копирует прошлогодние, те, которые я дала в первый раз. Там мой старый адрес и прежняя фамилия. Это, во-первых. Во-вторых, могу поспорить, Мурат меня не узнал. А Ларыса, - Софья специально коверкает имя, - меня никогда в глаза не видела. Иначе наш маскарад сразу бы закончился.

- Нужно за вами присмотреть, - бурчит Стас. – Мало ли…

- Совершенно ни к чему, - отмахивается Софья. – Территория комплекса у нас закрыта. Пешком мы почти не ходим. Только в «Империал». По двору везде натыканы камеры наблюдения. А Лиманский еще и в подъезде напихал.

- Чудак-человек, - усмехается Стас. И притормозив около небольшого здания из красного кирпича, отправляет нас на прогулку.

- Часа два у вас есть, девочки.

Царское село встречает нас золотыми кронами деревьев, величественным дворцом и множеством статуй. Я во все глаза смотрю по сторонам и словно впитываю в себя эту красоту. Мы с Софьей сливаемся с толпой туристов и, пристроившись к одной из групп, слушаем заунывный рассказ экскурсовода. Я толком мало что понимаю, но сейчас мне необходимо отвлечься. Стараюсь вникнуть в историю чужой страны, в одночасье приютившей меня. Главное, не думать ни о чем. Ни о Ларисе, ни о Мурате. Даже язык не повернется назвать их родителями. Что меня ждало в той жуткой пятиэтажке?

- Зачем отец поджидал меня и гнался следом? – спрашиваю Софью, когда мы усаживаемся на лавочку около небольшого пруда. Подставляем усталые лица солнышку и прикрываем глаза.

- Наверное, хотел подарить квартиру и машину, - ехидно хмыкает Софья и, открыв глаза, смотрит на меня очень внимательно. – Они ждали тебя. И это было предсказуемо. Ты нужна им, девочка. Вот только я понять не могу, для чего. И кстати, почему наш Мурат разгуливает на свободе, а не сидит в камере с ворами и убийцами, где ему самое место?

- Откупился, - пожимаю я плечами. – Обычное дело.

- А мне кажется, причина в Айрате. Кто бил тебя и твоего мальчика? Все вместе. А кто мог не рассчитать силы и нанести увечья…

- Только Айрат, - киваю я.

- Если предположить, что он сидит… То, скорее всего, ты нужна отцу, как свидетель. Заставят тебя дать показания против Тимура. Может, даже принудят выйти замуж за Айрата. И тогда эта история перестанет казаться беспределом. Месть. За поруганную невесту. По законам гор… Выставят Тимура виноватым, а Айрата отпустят…

- Как же хорошо, что нам удалось удрать, - вздыхаю я, прислоняясь головой к плечу Софьи. – Если бы не вы… я бы пропала. Никогда бы не выкарабкалась…

Чувствую, как меня начинают душить слезы. И даю им волю. Благо аллейки пустынны, и на соседних лавочках никого нет.

Реву, уткнувшись лицом в плечо Софьи. Она молча гладит меня по голове, не пытаясь успокоить.

- Тебе нужно выплакаться, - говорит чуть слышно.

Слезы градом текут из глаз, а от глухих рыданий останавливается дыхание.

- Прими как данность, - шепчет Софья. – Твои родители до сих пор прекрасно общаются…

- Они – любовники? – охаю, приподняв голову.

- Я думаю, это факт, не требующий доказательств, - усмехается Софья. – И Лариса всегда будет на стороне Мурата. А кстати, - морщится она. И как только мы встречаемся со Стасом, спрашивает.

- А ты можешь узнать, Станислав Николаевич, у сладкой парочки есть еще дети кроме Алинки?

- Могу, - кивает он. – Я все могу. Вот только не понимаю, зачем? Не нужны эти якоря, Сонечка. Пусть девочка строит жизнь с чистого листа. С такими родителями… лучше сразу сиротой родиться. Алина, - смотрит на меня строго, - у тебя нет особого выбора. Пути назад отрезаны. Только вперед, девочка!

Весь путь от Пушкина до Москвы я молю Аллаха милостивого и милосердного ниспослать здоровья Софье и ее другу. Без них я бы сразу угодила в западню.

«Только вперед, - повторяю слова Станислава. Положив затылок на подголовник, закрываю глаза. Изо всех сил стараюсь представить свое будущее. Это там, в Эргонио, под присмотром Нур я училась вести домашнее хозяйство. Всегда знала, что в восемнадцать лет выйду замуж. И всю последующую жизнь собиралась прожить за надежной спиной одного единственного мужчины, ниспосланного мне в мужья Аллахом. А оказалось… Кручу в руках носовой платок и пытаюсь справиться с ознобом, колотящим меня изнутри. Нужно унять страх и решить, как жить дальше.

- Большие города,Пустые поезда,Ни берега, ни дна -Всё начинать сначала.Холодная война.И время, как вода,Он не сошёл с ума,Ты ничего не знала, - несется из динамиков на весь салон.

- Кто это поет? – спрашиваю Софью и получаю совершенно непонятный ответ.

- Шура и Лева, Би-два. Ты никогда раньше не слышала?

Да я ничего не знаю. Никого не слышала. Только жить начинаю. Как маленький ребенок, делаю первые шаги и боюсь оступиться. Только вот, в отличие от малыша, я никому не нужна. И если где-нибудь пропаду, никто и искать не станет. Разве что Софья…

«Как же хорошо, что я приняла ее приглашение жить вместе, - думаю, когда Мерседес Стаса сворачивает в наш двор. На автомате смотрю на темные окна Лиманского. – Где ты ходишь, Герман? – тяну тоскливо и неожиданно понимаю, что такой опытный и взрослый мужчина может меня просто сломать.

«Не приближайся к нему! Не мечтай!» – кричит здравый смысл. Моя интуиция с ним соглашается. Но я точно знаю, стоит Герману поманить меня, и я, как глупый мотылек, полечу на свет яркого светильника. Обожгу крылья и душу, прежде чем упасть в раскаленное масло.

- На таких маленьких глупышек искушенные мужики внимания не обращают, - усмехаюсь про себя и, не отрываясь, продолжаю смотреть на темные окна.

- Вот, смотри, в каждом браслете электронный ключ. Надеваешь на руку, и он не мешает. И потерять невозможно. Хотя находятся дарования, - усмехается Анечка и продолжает с важным видом. - Голубые открывают шкафчики в мужской раздевалке, а красные – в женской, - учит меня бледная, изнуренная токсикозом девушка. – В каждом помещении клуба есть переговорное устройство. Если у гостя какие-то проблемы, то он звонит тебе. Тогда нужно подойти и решить на месте. Ничего сложного, правда?

- Нет, конечно, - киваю я, до конца не веря собственной удаче. Анечка увольняется через месяц после нашего возвращения из Питера. И вместо декрета уезжает жить к родственникам мужа.