Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн. Страница 39

Позвоночник сковало льдом, и я крепче стиснула лук. Воины с поднятыми мечами бросились в воду. Злобно щелкнув челюстями, змей обернул свой шипастый хвост вокруг тех, что подобрались ближе всего, а затем отбросил их к стене. Воины с треском врезались в камень, а их крики зазвенели у меня в ушах. Наклонив одну из голов, Сянлю вонзился зубами в шею одного из парней. Тот завопил в агонии и полоснул клинком по чешуйчатой морде змея.

— Нет! — закричал капитан Вэньчжи.

Но его предупреждение запоздало, потому что оставшиеся головы Сянлю соединились вокруг незащищенной пятой, подобно лепесткам цветка, свернувшимся в бутон. С удивительной ловкостью чудовище выскользнуло из воды, разбрызгивая капли во все стороны. Холодные, но пропитанные смертью.

Воины продолжили атаковать, и одному из них удалось вонзить свой меч в живот чудовища. Сянлю пронзительно закричал, а затем с диким ревом устремился к выходу из пещеры, пока не оказался в непосредственной близости от нас с Фэймао. В лучах солнечного света чешуя змея блестела словно оникс.

Страх пронзил мое сердце, но не из-за того, что все пошло не по плану, а из-за опасений за собственную жизнь. Первобытный инстинкт заглушил все предупреждения капитана Вэньчжи, и я отпустила тетиву, отправляя стрелу в полет. А едва это произошло, тут же начала проклинать себя за то, что не спряталась, как мне велели. И за то, что привлекла внимание чудовища, а не стала выжидать подходящего для удара момента.

Одна из голов Сянлю вырвала мою стрелу из тела и с презрением отбросила ее в сторону. Остальные головы веером развернулись передо мной, сверля меня горящими глазами. А я замерла, только сейчас разглядев крошечные, едва заметные в темноте перламутровые чешуйки, которые покрывали веки на пятой голове.

— Отвернись! — закричал Фэймао, яростно жестикулируя мне.

Я отступила назад, и в тот же момент один из воинов метнул копье в живот змея. Крик Сянлю пронзил воздух, его средняя голова приподнялась чуть выше, а веки приоткрылись, демонстрируя два горящих уголька под ними. Средоточие его силы! Восемь пастей чудовища раскрылись, извергая пенящуюся зеленоватую кислоту, которая каплями разлетелась в разные стороны. Воины, на которых они попали, закричали и попадали на пол. Меня тоже задело, отчего кожа на руках мгновенно вздулась красными волдырями, словно меня обсыпали лепестками маков. Мне хотелось орать до хрипоты, но жгучая боль — словно с меня сдирали кожу — забрала весь воздух из моих легких.

Стиснув челюсти так, что едва не крошились зубы, я нащупала еще одну стрелу и вложила ее в лук. Лучник Фэймао подал сигнал к атаке, но мне никак не удавалось подавить дрожь от ужаса и боли. Душу охватило сомнение, вдруг я промахнусь и подведу всех, кто на меня надеется. Стрела лучника Фэймао устремилась в полет, но Сянлю успел скрыть светящиеся глаза за веками, поэтому наконечник ударился о мелкую чешую и разлетелся на куски.

Девять ртов изогнулись в леденящих душу улыбках, а восемь пар глаз злобно сверкнули, прожигая нас яростным взором. Воины бросились вперед, но чудовище взмахнуло хвостом и разбросало их по сторонам. Мы с лучником Фэймао попятились, но две головы резко метнулись вперед и впились клыками в его плечо. Воздух наполнил крик несчастного, кровь полилась из ран, он скорчился в агонии.

Мне хотелось упасть на землю и расстаться с содержимым желудка. Оплакать свою боль и страдания других, ставших жертвами этого чудовища. Но ужас так сдавил горло, что я даже не могла всхлипнуть. Сянлю скользнул ближе, и одна из его голов нависла надо мной с ужасающей грацией. Морда зверя склонилась так низко, что я видела собственное отражение в его алых глазах. И на меня навалилась странная усталость. Хватка ослабла, и лук выскользнул из моих пальцев. Глаза змея вспыхнули, а пасть раскрылась, и с белоснежных клыков закапала пенящаяся жидкость. Но в этот момент зловонное дыхание разбило мое оцепенение, я отпрянула и растерянно заморгала. Разум мгновенно прояснился, и я резко наклонилась подхватить лук.

Воздух пронзил чей-то крик. Это капитан Вэньчжи бежал к нам, занося меч для удара. Он рубанул змея по брюху, и Сянлю, завизжав от ярости, повернул все головы к нему.

— Целься! — крикнул капитан Вэньчжи, поднимая щит, чтобы не дать чудовищу себя укусить.

Покрытые перламутровой чешуей веки поднялись, и раскаленные докрасна угли вновь вспыхнули в темноте. Пасть чудовища распахнулась, и кислота вновь полетела в разные стороны. Капли брызнули мне на руки и задели щеку, отчего меня вновь начало бросать то в жар, то в холод. Черные волны агонии захлестнули разум, увлекая в свою пучину… Но от вида капитана Вэньчжи, сражающегося со змеем, во мне разгорелась яростная решимость оправдать ожидания командира.

Я напрягла мышцы ног, чтобы не свалиться на землю, и постаралась не вдыхать вонь от обожженной плоти. А затем вытащила из колчана две стрелы и натянула тетиву. Как только я вскинула лук, Сянлю слегка приподнял голову, но мне удалось высмотреть цель — его горящие огнем глаза, — и все остальное отошло на второй план. Раздался свист рассекаемого стрелами воздуха, а затем тошнотворное хлюпанье.

Сянлю замер, восемь пар алых глаз быстро заморгали. Я уже решила, что промахнулась, но тут его тело сотрясла сильная дрожь, а головы запрокинулись назад. Чудовище рухнуло на землю, поднимая пыль в воздух.

И вдруг воцарилась пронзительная тишина. Ни криков, ни вздохов, ни треска разрываемой плоти. Мы обменялись ошеломленными взглядами, не веря, что ужасная битва окончена. Что мы остались живы. Фэймао хлопнул меня по спине, но его улыбка быстро сменилась гримасой, и он тут же ухватился за плечо. Кто-то засмеялся, а кто-то зааплодировал. Мне же с трудом удалось растянуть на лице улыбку, потому что в душе не ощущалось ни капли ликования.

Мои руки покрывали волдыри, но при взгляде на капитана Вэньчжи все внутри скрутило узлом. Его тело покрывали раны, которые выглядели намного серьезнее моих.

— Простите, — хрипло сказала я, переводя взгляд с Фэймао на других воинов. — Я не выстрелила, когда появилась возможность в первый раз, потому, что потеряла самообладание. Если бы я это сделала, если бы…

— Лучник Синъинь, перестань извиняться. — Голос капитана Вэньчжи звучал сурово, но не зло. — Ни одно сражение не проходит идеально. И очень редко все идет так, как планировалось. Главное — что Сянлю убит и мы сможем вернуться домой.

Он внимательно осмотрел мои раны и поджал губы, как мне показалось, осуждающе, но, вместо того чтобы начать ругать меня, капитан вытащил маленький флакон из яшмы и брызнул несколько капель желтоватой жидкости мне на руки. Успокаивающий аромат с нотками мяты и трав перебил разлившееся в воздухе зловоние, а кожу окутало прохладой, отчего боль стихла до терпимой пульсации.

— Эликсир лишь притупляет боль. — Он передал мне флакон. — Не пытайся исцелиться. Кислота Сянлю — по сути, яд, который необходимо сначала вывести. Когда вернемся во дворец, я отправлю к тебе целителя.

— Не забудьте встретиться с ним сами. Вы выглядите намного хуже меня, — я кивнула на его раны.

А у самой подкосились ноги, опровергая мое бахвальство и вынуждая опуститься на землю. От накатившей волны головокружения пришлось и вовсе прижаться лбом к рукам. Мы победили, но где то опьяняющее возбуждение, которое пронзало меня, когда я попадала в цель? Да, я испытывала облегчение, ведь все закончилось, но оно смешивалось с тяжестью, что сдавила грудь. Неужели я жалела чудовище, у которого отняла жизнь? А может, все намного хуже и это… чувство стыда за то, с какой легкостью я убила живое существо? И за то, что сделаю так снова?

Капитан Вэньчжи присел на корточки рядом со мной.

— Со временем становится легче, — сказал он, словно прочитав мои мысли.

— Это-то меня и пугает, — запинаясь, призналась я.

— Сянлю сожрал бесчисленное количество смертных. И если бы мы его не остановили, продолжал бы это делать.

Его слова утешили меня. По крайней мере, их хватило, чтобы дыхание замедлилось, а напряжение ослабло. Пошатываясь, я поднялась на ноги и посмотрела на тело змея. Кровь сочилась из его глаз и пропитывала землю. Сянлю действительно был чудовищем, но не из-за своего вида, а из-за поступков, которые совершал. Как только эта мысль укрепилась во мне, что-то внутри зачерствело. Я не собиралась больше оплакивать тех, кого придется убить. Сколько бы раз мне ни потребовалось это сделать.