Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн. Страница 66

Я до сих пор любила Ливея.

Все это время я твердила себе, что мои чувства к нему остались в прошлом и лишь былая страсть порой дает о себе знать. Гордость не позволяла мне цепляться за него, но и отпускать его не хотелось. Я сказала ему забыть о том, что нас связывало, но сама не собиралась это делать. И каждый раз при его появлении в глубине души радовалась, что он все еще думает обо мне. Моя холодность оказалась лишь маской, за которой мои чувства прятались даже от меня: что я все еще люблю его и никогда не переставала любить.

Я шагнула ближе к Ливею, с трудом сдерживая дрожь. Лица стоявших за его спиной воинов расплывались, потому что сейчас только он имел для меня значение. Я рывком вытащила на свет секреты, похороненные в дальних уголках сердца. И если не сказать ему все сейчас, возможно, у меня больше не появится такой возможности.

— Я люблю тебя. — Слезы навернулись на глаза, но я не пыталась скрыть их или стереть. — Полюбила тебя тогда и люблю до сих пор. Я пыталась тебя забыть, раздавить свои чувства. Но ничего не вышло.

И в этот момент я почувствовала, как что-то ослабевает в груди. Бремя, которое я несла все это время, даже не подозревая о том. Смотря на Ливея, я на мгновение погрузилась в воспоминания. И даже сквозь затхлый воздух, наполнявший пещеру, почувствовала сладкий аромат цветущих персиков. Но уже в следующее мгновение вернулась в пропитанную опасностью реальность. Взгляд Ливея не отрывался от меня, а губы приоткрылись, словно он что-то хотел мне сказать, но я предупреждающе покачала головой. Госпожа Хуалин выглядела ошеломленной, но ее лицо светилось от предвкушения. Разве не в этом она обвиняла меня? Неужели ожидала, что Ливей отмахнется от моих чувств? Что я стану, как и она, озлобленной и обезумевшей от горя? Да, ее месть показалась бы слаще, если бы я отреклась от Ливея. И это лишь доказало бы ей, что она стала такой из-за преданной любви.

Но сегодня я не собиралась доставлять Хуалин удовольствие. Мне не хотелось становиться ее копией — терзаться злобой и жаждой заполучить невозможное… пока они не сожрут меня изнутри. Ночами, когда сердце сгорало от боли, не составляло труда поддаться негодованию и ненависти. Но как бы сильно я ни любила Ливея, себя я любила еще больше. Да и любовь, как оказалось, не имела границ, а росла и расширялась до бесконечности, стремясь охватить новые горизонты. Семью. Друзей. Да и других близких тоже, а ведь каждый из них непохож на предыдущего и по-своему ценен.

— Я ни о чем не жалею, — сказала я Ливею, повысив голос, чтобы меня услышали все. — И всегда буду дорожить воспоминаниями о времени, что мы провели вместе. Но меня не злит то, что ты пытаешься построить счастье с другой, и я никогда не стану желать твоей смерти. — Настал тот самый момент. Чувствуя, как все сжимается внутри, я встретилась с яростным взглядом госпожи Хуалин. — Я не такая, как вы.

— Ты глупая, сентиментальная идиотка.

Ярко-красные пятна вспыхнули на щеках госпожи Хуалин, а глаза сузились до щелочек. Бессмертную сотрясла дрожь, но что ее вызвало: разочарование или ярость?

В мгновение ока я натянула тетиву, и между пальцев засияло пламя. Стрела с ослепительной вспышкой ударила богине в грудь, вынуждая отшатнуться, а воздух наполнился едким запахом паленого шелка и плоти. Но затем госпожу Хуалин окутал сверкающий поток магии, который с шипением погасил огонь. Воины кинулись ко мне, сверкая копьями в свете факелов. Я пригнулась и отскочила в сторону, после чего выпустила еще одну стрелу, но в этот раз она врезалась в щит, который призвала госпожа Хуалин.

Щелчком пальцев она вызвала свою магию — и меня окутал запах земли с примесью гниющих листьев лесной подстилки. А в следующее мгновение толстые лозы вырвались из-под пола и, туго оплетя мою талию, прижали меня к земле. Из рук вырвали лук, задев мне висок, отчего по коже заструилась кровь. Распластавшись на земле, я пыталась сделать вдох, но тут перед моим лицом оказался расшитый бисером кончик парчовой туфли. Госпожа Хуалин возвышалась надо мной. Ее губы скривились в ухмылке, а на платье, на месте, куда попала моя стрела, осталась обугленная дыра, но кожа под ней уже зажила и вновь стала гладкой.

Богиня оказалась очень сильной. А я потерпела неудачу и разозлила ее еще больше.

— Сколько благородства! Ты любишь его, но готова отдать другой. Будешь лелеять прошлое, но прощаешь причиненную боль. Ты действительно настолько самоотверженна, что готова рискнуть ради возлюбленного, с которым тебя больше ничто не связывает? — издевательски произнесла она, высмеивая мое признание. — Так давай же посмотрим, чего стоят твои принципы перед лицом настоящего испытания.

Один из стражей схватил меня за руку и рывком поставил на ноги. А двое других подтащили к нам Ливея. Черные металлические полосы стягивали запястья, лишая сил… Отчего я вновь начала корить себя за тот неверный выстрел. Ливей неотрывно смотрел на меня. Казалось, его совершенно не заботила грозящая нам опасность, потому что его глаза светились теплом и нежностью, которые я так хорошо помнила.

— Ты рисковала своей жизнью ради него, но готов ли он отдать свою за тебя? — Голос Хуалин сочился презрением.

— Отпусти ее. И я не стану сражаться с тобой, — ни секунды не раздумывая, ответил Ливей.

Эти слова оказались настолько приятны, что в венах забурлила кровь. Хотя я понимала, что подобное заявление лишь сильнее разозлит госпожу Хуалин.

Ее губы растянулись в улыбке, в которой не ощущалось ни капли радости.

— Почему бы нам не повеселиться сегодня вечером? Предлагаю посмотреть на схватку. До смерти. Вы сразитесь между собой. И если победу одержишь ты, первый лучник, я дам тебе свободу. И даже позволю забрать с собой лук. — Ласковые нотки в ее голосе никак не сочетались с омерзительным смыслом предложения.

Может, я неправильно ее поняла? Мне не верилось, что она хотела этого. Чтобы мы с Ливеем попытались убить друг друга ради собственного спасения? Может, Хуалин просто решила нас запугать? Но когда я посмотрела в ее лицо — такое прекрасное и безжалостное, — то почувствовала, как по позвоночнику прокатилась дрожь.

Потому что богиня говорила совершенно серьезно.

Глава 26

Глаза Ливея вспыхнули.

— Я не стану драться с тобой, Синъинь. Прошу… уходи.

Но я покачала головой. Я не собиралась обрекать его на верную смерть даже ради собственного спасения.

Госпожа Хуалин вздохнула.

— Откажетесь сражаться — и я убью вас обоих. Самая романтичная из смертей, которая позволит вам сохранить свои благородные принципы, но при этом бездарно потратить жизни.

Меня охватило отчаяние от безвыходной ситуации, и я встретилась с мрачным, решительным взглядом Ливея. Наши руки все еще безвольно свисали вдоль тел вопреки приказу богини. Мы не собирались становиться пешками в ее извращенной игре. Я намеревалась бороться до последней капли энергии и до последнего вздоха. Только тогда она смогла бы вырвать у нас свою кровавую победу.

— Какое разочарование, — поцокав, произнесла Хуалин. — Я надеялась, что развлечение будет более захватывающим. Но я знаю способы, как добиться своего.

Ее щит переливался на свету, пока она подходила к Ливею. А оказавшись перед ним, бессмертная обхватила его подбородок пальцами, впиваясь ногтями в кожу.

Принц отшатнулся, его лицо исказилось от испуга. Но она продолжала удерживать Ливея, а стражи крепче стиснули его руки за спиной.

— Ливей! — Я бросилась к нему, пытаясь пробиться сквозь воинов, но те схватили меня и оттолкнули назад.

Зрачки госпожи Хуалин засверкали словно осколки топаза. И у меня в голове вспыхнуло воспоминание о том, что мне когда-то рассказывал Ливей про заклинателей разума: «Их глаза сверкают как ограненные камни».

Я почувствовала, что меня медленно охватывает страх. Нет, не желаю в это верить. Госпожа Хуалин родилась в Небесной империи, а не в Царстве демонов, у Стены Облаков или где-то еще. И раз она носила звание Бессмертного цветка, значит, обладала магией земли, а не разума. Да я сама видела, как богиня управляла расползающимся мхом и чудовищными лозами. Откуда ей знать запретные заклинания? И даже будь у нее такие способности, император бы наверняка запечатал их. Но вдруг он о них не знал? Что, если она исчезла из дворца до того, как эту магию запретили в империи?