Дочь Лунной богини - Тань Сью Линн. Страница 64

Внезапно я почувствовала еще одну ауру, причем гораздо более сильную, чем остальные. Она гудела и дрожала от мощи, а еще в ней ощущалась принадлежность к магии земли. Исходила она не от воинов, а от женщины, стоявшей перед Ливеем. Ее глаза цвета бронзы сверкали на свету, кожа казалась такой же белой, как свежевыпавший снег, а нижнюю часть лица скрывала прозрачная вуаль. Алое платье украшали вышитые пионы, раскрывшие свои шелковые лепестки, чтобы показать ярко-золотистые тычинки, а из-за пояса выглядывал букет камелий. И даже сюда, на выступ, где я сидела на корточках у самого края, доносился приторно-сладкий цветочный аромат с легкой горчинкой гнили.

— Я поймала дракона на птицу. — Ее голос звучал хрипло от самодовольства. — Выслушав столько рассказов о ваших умениях, никак не ожидала, что вы так легко угодите в мою ловушку, Ваше Высочество.

Ливей стиснул челюсти, а его мышцы напряглись, словно он сражался с невидимым врагом.

— Что это за кандалы? — наконец выдавил принц.

— Подарок из Царства демонов. Их выковали из металла, который добыли в Царстве смертных, с помощью магии, запрещенной твоим отцом. — Несколько секунд понаблюдав за его борьбой, она добавила скучающим тоном: — Можешь испробовать все что угодно, но, пока они на тебе, ты не сумеешь использовать заклинания.

— Зачем вы это сделали, госпожа Хуалин? Зачем вступили в союз с Царством демонов? — требовательно спросил Ливей.

Это госпожа Хуалин, носившая звание Бессмертного цветка? Я думала: она покинула лес или скрылась где-то из-за каких-то придворных интриг. И в голову не приходило, что Хуалин будет жить в темной пещере.

— Вы были одной из величайших бессмертных нашей империи, пока не предпочли жить в уединении. И сейчас решили предать Царство бессмертных? — продолжил допытываться Ливей, словно ему не угрожала опасность.

Возможно, он все еще надеялся воззвать к ее голосу разума, но, судя по горькому и безрадостному смеху, его надеждам не суждено было оправдаться.

— Предать Царство бессмертных? Неужели ты считаешь, что я сама выбрала такую жизнь? Позволь мне рассказать тебе, как все случилось в действительности, маленький принц. Много-много лет назад мы с твоим отцом встретились в этом лесу. Он только женился на твоей матери, но это не помешало ему начать ухаживать за мной.

Ливей подскочил на ноги, но два стражника тут же схватили его за плечи и заставили опуститься обратно на стул.

Хуалин, казалось, даже не заметила этого, погрузившись в свои воспоминания.

— Каждый раз, когда ему удавалось сбежать, он прилетал сюда. Твой отец предложил мне поселиться во дворце в Небесной империи, но я отказалась. Не собиралась играть роль скромной придворной, благодарной за его благосклонность, ведь оставалась одним из самых почитаемых божеств в Царстве бессмертных. — Черты ее лица смягчились. — И в один весенний вечер, когда цвели пионы, он дал мне клятву, что как только станет достаточно могущественным, чтобы не опасаться гнева империи Феникс, женится на мне и я займу то же положение в обществе, что и императрица.

Ливей покачал головой, и кровь из его раны потекла по щеке.

— Отец никогда не дал бы настолько необдуманного обещания.

— Влюбленные часто дают клятвы, которые не могут сдержать, — прорычала она. — Когда об этом узнала твоя мать, она нанесла мне визит, изрыгая угрозы и злобу. А на прощание оставила подарок.

Свет в пещере замерцал, и госпожа Хуалин приподняла вуаль.

Ярко-красные полные губы и изящный нос подчеркивали красоту ее овального лица. Но, к моему удивлению, на каждой щеке виднелось по тонкому выцветшему шраму, едва заметному на бледной коже.

— Шрамы, оставленные Когтями Феникса, никогда не затянутся, — закрыв лицо вуалью, сказала она. — И мне придется жить с этими ужасными отметинами вечно.

Я вздрогнула, осознав, что острые золотые чехлы, украшающие пальцы императрицы, могли легко пронзить плоть и кости. Что бы там ни думала госпожа Хуалин, она все еще оставалась красивой, если ее лицо не искажала злоба, от которой все сжималось внутри.

— Этому должно быть объяснение. Может, какой-то дух принял облик моей матери? — запротестовал Ливей.

— Что за невежественный ребенок. Кто еще носит Когти Феникса? Кому еще я могла помешать в этой глуши? — усмехнулась она. — Но хуже всего то, что твой отец, трус и предатель, бросил меня. Одним взмахом руки у меня отняли красоту, растоптали любовь и лишили титула. И с тех пор я обречена жить в нищете, упиваясь страданиями и сожалениями.

Когда она протянула руку, чтобы коснуться щеки Ливея, он отпрянул от нее так далеко, насколько позволили удерживавшие его стражники.

— Поэтому мне кажется вполне справедливым, что я забираю у своих мучителей самое дорогое. Тебя, их сына. Бессмертного, которого больше жизни любят те, кого я ненавижу сильнее всего на свете.

— Госпожа Хуалин, подумайте еще раз. Вы предаете свою империю. Вы станете изгнанницей в Царстве бессмертных, за которой будут охотиться не только воины Небесной империи, но и все наши союзники. Они придут сюда и…

Пещеру наполнил ее пронзительный и резкий смех. А когда она успокоилась, выражение ее лица напоминало улыбку насытившейся лисы.

— Я не настолько глупа, Ваше Высочество. Когда они появятся здесь, то меня не найдут. Как только я передам твою жизненную энергию императору демонов, он дарует мне свою вечную благодарность. Можно сказать, я преподнесу ему свадебный подарок. Возможно, благодаря ему он победит твоих родителей и взойдет на Небесный трон. А рядом с ним буду сидеть я. И наконец-то стану императрицей, — со злорадством сказала она и показала кольцо с сияющим овальным аметистом.

От его вида у меня внутри вспыхнуло необъяснимое отвращение. Что она говорила о жизненной энергии Ливея?

Но он не проявил ни капли страха.

— Госпожа Хуалин, с вами поступили совершенно несправедливо. Отпустите меня, и даю слово: я проведу расследование. Любое причиненное вам зло будет возмещено. Не верьте в обещания императора демонов. Не сосчитать, сколько раз он предавал других.

— Как и твои родители, — прошипела она и прижала кольцо к его лбу.

На шее Ливея напряглись мышцы, а лицо исказилось от боли. К сиянию аметиста добавилось золотое мерцание, и в тот же момент глаза принца закрылись, как крылья пойманного мотылька.

Что-то оборвалось внутри меня, побуждая действовать. Волна ярости разнеслась по венам, а руки сами потянулись к тетиве, и в следующую секунду огненная стрела вонзилась в руку леди Хуалин. Она закричала и отпрянула от Ливея, а стражники бросились к ней на помощь. Я прицелилась в кандалы, чтобы разломить их так же, как кандалы принцессы Фэнмэй. Но меня так сильно колотило от злости, что стрела попала в цепь между запястий. Она лопнула, и Ливей рухнул на землю. Правда, тут же зашевелился, и я с колотящимся сердцем наблюдала, как он открыл глаза и уставился на меня. В его взгляде читались непомерное удивление и… какие-то эмоции, которые мне не удалось распознать. Как только Ливей попытался подняться, стражники окружили его и прикрыли блестящими щитами. Дрожь расползлась по телу, а страх смешался с яростью, но я выпускала стрелу за стрелой, пока их щиты не разлетелись, а сами стражники не попадали на землю как стебли риса во время сбора урожая. Но и в меня летели магические разряды и стрелы, поэтому пришлось прижаться к полу и перекатиться в безопасное место.

Силы стремительно истощались, и стоило поберечь свою энергию. Поэтому я попыталась придумать, как отвлечь госпожу Хуалин и ее воинов, а самой успеть схватить Ливея и убежать с ним отсюда. Но тут воздух наполнился магией, а в нос ударили запахи земли и металла. Блестящий зеленый мох расползся по выступу так же быстро, как пролитая вода, его колючие корни впивались в камень, по которому уже зазмеились трещины. Я вскочила на ноги и попятилась, но не успела… и выступ разлетелся на куски.

Я рухнула в пустоту. Ливей с мукой и отчаянием громко выкрикнул мое имя. Взмахнув рукой, госпожа Хуалин рассеяла мой щит, лишая последней надежды на спасение. Ноги ударились о грубый пол пещеры и тут же подогнулись, а я распласталась на земле, но сразу же перекатилась на живот и вскочила на ноги. Вот только воины уже начали обступать меня. Сейчас их осталось меньше, ведь многие погибли у пагоды, но я все равно не смогла бы справиться с таким количеством противников. Я мысленно прокляла себя за безрассудство, из-за которого выдала себя врагу. Надо было скрываться и дальше, выжидая подходящего момента. Но разве смогла бы я спокойно наблюдать, как мучают Ливея? Когда стражники выставили свои копья, я собрала оставшуюся энергию и вызвала ураган, который отбросил госпожу Хуалин и ее воинов к каменным стенам пещеры. Развернувшись, я ринулась к Ливею, но стражи, стоявшие за его спиной, обступили принца плотным кольцом и крепко взяли за руки. Госпожа Хуалин сделала несколько шагов в мою сторону. Ее волосы, удерживаемые шпильками с драгоценными камнями, растрепались, вуаль слетела, и шрамы проступили на побледневшей от ярости коже.