Не бойся летать (СИ) - Марецкая Зоя. Страница 20

— Куда собралась? — хриплым голосом спросил ее, продолжая прижимать к себе так, что она явственно чувствовала его возбуждение. Ее немедленно захлестнула эйфория. Это он на нее так реагирует? Ему так с ней понравилось? Миллионы токов опять пронзили ее тело.

— Мне в туалет нужно, — пролепетала она взволнованно, облизывая пересохшие губы.

Он сразу же поцеловал ее.

— Возвращайся побыстрее. Мы приезжаем через четыре часа. Хочу это время провести вместе с тобой.

Выражение его глаз не оставляло сомнений в том, как именно он хочет его провести. Лиза от избытка чувств издала какой-то восторженный писк и кое-как, боком, протиснулась мимо него и выскочила в коридор. Прижала ладони к щекам: они горели огнем. Она не помнила, когда в последний раз так реагировала на мужчину. Возможно, что никогда. Обернулась, чтобы убедиться, что Гена стоит в дверях и провожает ее красноречивым взглядом. Быстро освежилась в туалете и чуть ли не бегом вернулась обратно. Без стеснения бросилась в его объятия.

— Тише, тише, не гони коней, — посмеивался Гена, видя такой ее нешуточный энтузиазм. — Я знаю, что ты у меня зажигалка, вспыхиваешь от первой же искры. Хочу медленно, хочу насладиться тобой. Хочу сам тебя раздеть. Лиза, перестань. Ну, Лиза!

Но у нее слишком давно не было нормального секса, чтобы она могла вытерпеть его медленную пытку. Все свои нерастраченные за столько лет супружеской жизни запасы страсти она решила обрушить на Гену. Когда у нее еще будет шанс выплеснуться до дна? Они приедут в город, заберут детей, она уедет домой и, быть может, больше никогда не увидит детектива. Какой смысл сдерживаться? Ей с ним хорошо. Гулять так гулять! Она хочет его здесь и сейчас, и она его получит. И на своих условиях, не на его. Так, как она хочет. Пусть всего на несколько часов, но он будет ее.

В общем, и второй раз медленно не получилось. Получилось быстро и бурно.

— Вау, Лиза, — только и сумел выдохнуть детектив, когда она, обессиленная, опять упала к нему на грудь.

— Вау, Гена, — довольно заулыбалась она, в истоме закрывая глаза.

Они молчали какое-то время, слушая дыхание друг друга. Он крепко прижимал ее к себе. Наваждение постепенно рассеивалось, реальность начала пробираться в их мысли.

— Лиза, как же мне жаль, что я не встретил тебя раньше, — вдруг с досадой сказал Гена.

Она подняла на него свои лучистые глаза, в которых плескалась нежность. Потянулась и погладила его по щеке, на которой уже начала отрастать еле заметная щетина. Он тут же перехватил ее пальцы губами.

— Все вовремя, Гена. Все вовремя, — немного грустно улыбнулась она. Поднялась и начала одеваться. — Не надо ничего говорить, не надо оправдываться. Я все понимаю.

Но он никак не мог остановиться, словно его прорвало. Смотрел с огромным сожалением. Если бы она была чуть больше уверена в себе, она могла бы подумать, что зацепила его.

— Лиза, черт возьми, все так сложно. Мне очень нужно в этом году отвезти Диану на лечение в Германию. Время идет, она растет, сухожилия растягиваются. Нельзя упускать время. Ее еще прошлой осенью ждали на операцию, но я банально не успел собрать деньги. Курс валюты подскочил, да и ковид этот долбанный. Клиника то принимает, то не принимает. Еще несколько недель, максимум месяц, и мы точно уедем. Надолго, Лиза. У нас с Ди уже и визы готовы. На полгода как минимум, а то и на год, после операции еще и реабилитация длительная должна быть.

К проблемам его дочери она не смогла остаться равнодушной. Опять села на его кровать, коснулась его рукм.

— А почему ты в фонды не обращался?

— Лиза, ну, какие фонды? — покачал головой он, нежно глядя на нее. — И почему не обращался? Обращался, все документы отправлял. «Клуб добряков» меня даже в резерв поставил. У них там все вперед на год расписано. Сказали, если какой-то сбор досрочно закроется, нас поставят. Но сама знаешь, времена сейчас сложные, денег особо ни у кого нет. Да и стыдно мне у простых домохозяек деньги клянчить. Я мужик, что я, своей дочери денег на лечение, что ли, не заработаю?

— А продать что-нибудь?

— Все, что можно, уже продано. Квартиру я тоже выставил, но пока надеюсь, обойдусь без крайних мер.

— А твоя бывшая жена не помогает деньги собирать?

— Помогает, но у нее новая любовь, бизнес, ей, мне кажется, вообще не до этого.

— И много тебе осталось заработать?

— Немного, Лиз, всего полтора миллиона. Вот думаю, может, директору «Уютного дома» в рабство пообещать продаться, когда вернусь.

Лиза заметно расстроилась.

— Да, полутора миллионов у меня нет… Да у меня вообще ни копейки нет. Гена, я очень сильно хочу, чтобы с Дианочкой все было хорошо. Тебе обязательно нужно ее вылечить.

Он опять резко притянул ее к себе. Вздохнул в себя ее запах.

— Лиза, откуда ты взялась на мою голову… такая. И что мне теперь с тобой делать?

Она попыталась улыбнуться. Но улыбка у нее вышла какой-то невеселой.

— Не надо со мной ничего делать. Вообще не надо на меня внимание обращать. Ты же меня предупредил, чтобы я в тебя не влюблялась. Я и не влюбилась. Честно-честно.

— Но ты-то меня забыла предупредить, Лиза, — очень тихо сказал ей Гена, отводя волосы с ее лица. — Похоже, что я в тебя влюбился.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Хочу, чтобы ты кончила мед-лен-но, Лиза. Не люблю, когда быстро. Мы же не подростки с тобой, а взрослые, опытные люди.

Она усмехнулась.

— Ну, не знаю, не знаю… Попробуй, вдруг тебе повезет.

Но и в третий раз он остался недовольным. Зато их пробило на разговоры. Ночь скоропостижно заканчивалась, их время стремительно уходило. И они тратили его на то, чтобы стать друг другу хоть намного, но ближе. Словно понимая, что утром наваждение закончится.

— Почему тебя Геной назвали? Такое смешное имя, как у крокодила… Не в честь Зюганова же?

Он лениво, сыто усмехнулся.

— В честь Хазанова… Шучу, шучу. У мамы вроде бы любимый дядя был Геннадий. В честь него и назвала. Моя бывшая стеснялась моего имени и фамилии. Свою оставила в браке. И Диану ужасно не хотела Козловой записывать. До скандала. Еле уговорил.

Она зажала уши пальцами.

— Не хочу про твою жену ничего знать. Лучше расскажи про свою работу. Почему ты из полиции ушел?

— Дочка в аварию попала, лежала в реанимации, ни рукой, ни ногой пошевелить не могла. Кормили ее сначала через катетер, потом с ложечки. Сутками рядом с ней сидел. Поставил перед собой цель, чтобы она опять начала смеяться. Потом поставил цель поставить ее на ноги. На работе сначала дали отпуск, потом за свой счет на пару месяцев отпустили. Но потом поставили перед выбором. Я выбрал дочку. И ни разу не пожалел.

— Не скучаешь по своей работе?

— По чему там скучать, Лиза? Я же криминалистом почти десять лет отпахал. Выезжал на убийства, на изнасилования. Ползал по земле, улики собирал. За копейки. Страшная это работа, грязная. Но кто-то и ее должен делать. Сначала молодой, глупый, идейный был, потом привык, втянулся. Столько насмотрелся всего, вспоминать не хочется. Столько насилия в рядовых семьях. В основном, по пьяни, конечно. У мужиков крыша едет от вседозволенности. А женам, бедным, совесть не позволяет абьюзеров бросить. Терпят якобы ради детей. Только это не совесть, Лиза, это зависимость. Нехорошая зависимость. И дети, пока растут в таких семьях, такого насмотрятся… Не прощай его, слышишь? Он ведь будет в уши тебе сладко петь, обратно проситься. Только никогда тебе своего же унижения не простит. Если вы сойдетесь, все еще хуже станет.

— Гена, я на развод подала, ты забыл? — ей почему-то было неприятно, что он с ней разговаривает на эту тему. — Не собираюсь я его прощать. Детей заберу и домой уеду.

— Лиза, ты ведь сама как бабочка. Легкая, красивая, воздушная. А он тебя поймал и в закрытую банку посадил. Чувство вины и собственной неполноценности привил. Ты в первый день, как ко мне пришла, даже не улыбнулась ни разу. И взгляд у тебя был затравленный. Нехороший взгляд. Взгляд жертвы. Насмотрелся я таких взглядов, Лиз. Все, что Костров наворотил — это его выбор. А у тебя есть возможность сделать свой выбор. Ты ничем ему не обязана и ни в чем не виновата.