Милашка для тиранов (СИ) - Старлайт Риша. Страница 4

* * *

– Какого хера ты в брюках?! – ревет Максим Эмирханович.

Ну чего так орать-то? А? Едва кофе не расплескала на эти договоры. Как рука не дрогнула, непонятно.

– Простите. Завтра надену юбку. – стараюсь не смотреть ему в глаза.

Стыдно. Очень стыдно за вчерашнее в лифте. Хотя он, так же как и Роман делает вид, что ничего особенного не произошло. Самое главное, не могу понять, почему зажимали и стимулировали пальцами меня они, а стыдно сейчас мне?

А еще… еще довольно прохладно на улице. У меня нет колготок. Чулки же вчера порвали эти самые тираны. Юбка до колен… Знаю, что Максим Эмирханович, как обладатель ярко-выраженной восточной крови брюк на женщинах терпеть не может. В нашей компании это не приветствуется. Джинсы же вообще под строжайшим запретом. Хотя вот мужчинам можно надевать все, что заблагорассудится. Но, с большим боссом не спорят. Сказано юбки, вот все их и таскают. Да покороче, чтобы привлечь внимание таких красавчиков как наши боссы. И главное, Ледяному пофиг на брюки, а вот огненный, за них даже уволить может.

– Если еще раз ты посмеешь войти в это здание в брюках, – красивые глаза властного тирана сужаются, превращаются в лисьи, – больше ты сюда не зайдешь! Ясно тебе?!

– Да… – тихо киваю я.

– Не слышу! – орет придурочный босс, так что новые дорогие стеклопакеты в окнах дрожат.

– Да, я поняла вас, Максим Эмирханович. – говорю чуть громче, радуясь, что приемная огненного пустует. Никто не слышит моего позора.

– Сегодня вечером у нас прием. – чуть более спокойно порыкивает Максим. – В семь, в Континент-рояле. Внешний вид – платье. Элегантное, можно до колен. Мэйк, прическа, все как подобается. Там будут наши партнеры. Тебе ясно?!

* * *

Отпрашиваюсь в половине шестого. Бегу домой со всех ног. Быстрей в душ, волосы сушу феном. Я – натуральная блондинка. Волосы у меня длинные и пушистые. Оставляю их распущенными. Лишь слегка увлажняю кончики маслом, отчего они начинают блестеть в электрическом свете. Было бы времени побольше, выпрямила бы их утюжком, но и так вроде тоже смотрится красиво.

Хорошо, что до этого эпиляцию делала, ноги гладкие у меня. В отсутствие колготок это актуально как нельзя кстати.

Платье короткое у меня. И дешманское. Что поделать: в магазинах низшего ценового сегмента платья, которые мне по карману – едва прикрывают попу. Но другого у меня все равно нет. А вот выбор – надеть брюки и быть уволенной Асланбековым, либо надеть это платье и надеяться, что раз прием официальный, никто меня в углу не зажмет и не облапает есть… Как же я жестоко ошибаюсь на этот счет…

На улице как назло начинается дождь. Холод. Я с голыми ногами. (А все этот Асланбеков!) Как же хочется позвонить боссам и попросить, чтобы кто-то из них отправил за мной водителя, но… я не думаю, что мне такое сойдет с рук. Надеваю куртку и бегу на маршрутку.

Мужики в транспорте хором пялятся на мои голые ноги. Унижение в высшей степени. В расстроенных чувствах добираюсь до Континент-рояля. Войдя в зал, с ужасом понимаю, что боссы уже там. Черт, опоздала! Официальный фуршет в полном разгаре. Оставляю куртку в гардеробной. Направляюсь в огромный зал.

Каблучки у туфель стучат как назло оглушительно громко. Стесняюсь шума, что произвожу. А еще мое и так короткое платье задирается на голых ногах выше некуда, но подтягивать его под жадные взоры богато-одетых мужиков мне стремно. Сжимаю в спотевших ладошках лакированный клатч. Взяла его с собой, потому что по опыту знаю, что некуда будет деть руки.

Волосы от дождя закудрявились и волнами укрывают мою голую шею и часть спины.

Два моих босса стоят шкафоподными спинами ко мне, разговаривают с партнерами. Высокие. В пиджаках и галстуках. Брюнет и темно-русый шатен. Огонь и лед!

Заслышав мои каблучки, они как по команде оборачиваются. Оба. Их взгляды одновременно замораживают и обжигают меня. Они обсматривают меня с голых ног до головы. Я прямо кожей ощущаю, как один пожирает меня, а другой жжет в пламени костра святой инквизиции.

Роман нервно сглатывает Виски, а Максим Эмирханович одними губами произносит беззвучно, но хорошо читаемо и узнаваемо:

– Мать твою, ты в чем приперлась?!

– Добрый вечер, – приближаюсь к своим тиранам.

Роман Александрович залипает на мои ноги. Максим Эмирханович не может отвести взгляда от ложбинки моего декольте.

– Вот черт! – глухо рычит Асланбеков, – Что ты вырядилась как ш*лава в дешманском стрипушнике?!

* * *

Макс

Всегда нравились стервы! Знойные брюнетки, стройные, высокие, амбициозные! Такие, что на людях за словом в карман не полезут, а наедине, ради должности или дорогого подарка отсосут как первоклассные шлюхи, проглотят все и вдобавок облизнутся! Как же мне нравилось иметь их в рот, в упругие попки, в тесные дырки… везде, куда меня заведет моя фантазия.

И вот какого хера, с таким раскладом меня зацепила Ромкина секретарша?! Это выше моего понимания! Мелкая. Блондинка. Глаза красивые, серо-голубые. Пухлые губы… Ростом полтора метра, не больше! И это на каблуках! Но этого мало, чтобы запасть на нее до каменного стояка в штанах каждый раз при мысли о ней! А в мыслях я уже давно имею ее так, что она потом неделю ног сомкнуть не может. Потому что узкая. А я большой. Черт, о чем я только думаю!

Увидел-то я ее раньше Ромки. Приносила она мне какие-то бумаги на подписи из рекламного отдела. Жарко мне было тогда. Лето палило. Я стоял у окна, а блонди подкралась сзади. У меня рефлекс сработал. Обернулся. Дева отпрянула, а я поймал ее, не дав оступиться. Ну и не будь дураком, помацал. Немного так, да и не явно. Зато внимательно рассмотрел кукольною личико, стремительно залившееся румянцем.

Краснота была меж грудей, на аккуратных ушках, на щеках… и пахло это чудо вкусно. Конфетками какими-то. По попке упругой тоже провел ладонью, сжав слегка. Хорошо… Хороша! Еле как удержался, что-бы не задрать юбку, да не отшлепать сразу же. А что-бы не подкрадывалась в другой раз!

В общем, произвела она на меня впечатление. А когда, спустя полгода увидел ее в приемной у Ромки, сразу понял, что Орлов-то тоже запал на нашего пугливого зайчика. Или Милашку. Я еще для себя окончательно не решил, как буду ее называть.

Увидел, и понял, что как ни крути, но первым ее должен трахнуть – я. А тут еще секретутка моя… тварь поганая, утром у меня сосала, а вечером моему конкуренту сливала наши внутренние рабочие дела. Выгнал ее взашей. Едва ли с лестницы не спустил. И… вызвал Милашку. Ну и начал окучивать. А зайчик-то не окучивается. Ну, то есть стандартная схема завала секретарши на директорский стол упругой попкой кверху не работает на ней.

Когда Милаха не отреагировала ни на один мой намек, когда проигнорила все мои способы заигрывания, я малость подохерел, но подумал, что, возможно она на Ромку вечерами в дУше «медитирует». Даже поговорил с ним по душам на тему ладного тела его секретарши. Правда плохой разговор тогда у нас вышел. Неприятный. Сцепились мы как два кобеля из-за с*чки. И что самое неприятное, этой с*чке белобрысой похер абсолютно. Потому что на Ромку она реагирует еще меньше, чем на меня. Но ничего, наша общая Милаха-недотрога, я найду способ, как зажать тебя в углу посильнее. Может хоть тогда отпустит… Хоть немного! Потому что невмоготу уже!

* * *

Роман

Ненавижу людей! А женщин, в особенности! Все проблемы в жизни, только от них. Исключительно!

Самой первой бабой, предавшей меня и заморозившей мое сердце навсегда, стала, как ни странно, собственная мать. Гулящая, е*ущаяся направо и налево, ни ставившая ни во что бедного отца… я любил ее даже такой. В свои восемь лет я смотрел на нее как на богиню! Как на самое любимое, родное существо во всей вселенной! А она игнорировала меня, не замечала… А уж если реагировала, то я надышаться не мог ее теплотой, лаской, ей самой.

Как я умолял ее! В тот роковой день они сильно поссорились с папой. Она собирала вещи, а я висел на ее ногах, рыдал и молил остаться. Мне было так больно, страшно и одиноко, что до сих пор ноги холодеют, хотя прошло уже больше двадцати лет.