Милашка для тиранов (СИ) - Старлайт Риша. Страница 5

– Сам воспитывай своего выродка! – жестоко бросила мать папе, стряхнула меня, рыдавшего восьмилетнего звиздюка, как пыль со своей ноги, – Пошли вы оба на хер!!! – и ушла, громко хлопнув дверью.

Этот хлопок до сих пор стоит в моих ушах. Ни один гребанный психоаналитик теперь не может излечить мою душевную детскую травму. Ни один психоаналитик и ни одно лекарство не уберут у меня ту вселенскую боль и одиночество, которое я почувствовал во время ухода матери…

– Не реви! – сурово скомандовал мне тогда отец. – Ты – мужик! Мужики не плачут. Тем более, из-за шл*х.

– Кто такие шл… – всхлипнул я тогда.

– Все бабы! – категорически заявил мне отец. – Запомни, сын, все бабы – одинаковые лживые шл*хи! Они не достойны ни одной мужской слезинки, ни одной мужской эмоции! У них у всех одна лишь цель в жизни – сесть мужчине на шею, родить ему ребенка, уволиться с работы и изменять направо и налево! Не доверяй им. Никогда!

И я не доверял. После того вечера что-то сломалось в моей душе. Заморозилось. Я перестал радоваться в жизни. Боялся проявлять эмоции. Мне было стыдно за тот рев и слезы, что я показал матери в день ее ухода.

Замороженный. Ледяной Лорд, как меня прозвали за глаза в моей корпорации. Я и правда, такой. За годы жизни я научился не показывать, ни выдавать никому ни единой своей эмоции! А позже, я научился и не испытывать их вовсе!

Я мстил женщинам! Я был холоден с ними. Даже с самыми симпатичными и преданными мне. Особенно с теми, кто привязывался ко мне эмоционально! В каждой из них я видел образ своей матери. Слышал слова отца про то, какие на самом деле твари, эти женщины. С одинаковым выражением лица я принимал ухаживания от них, жестко драл в постели во все щели. Я был груб с ними, но не в словах или эмоциях, я проявлял жестокость в сексуальном плане. Много женщин убегали в слезах от меня. Они даже не понимали, почему это все происходит с ними, за что я так холоден, жесток и беспощаден. А при следующей встрече я, с тем же бесстрастным выражением лица, сообщал, что между нами все кончено.

Девушки могли орать, кричать, плакать, угрожать мне. Но мне было похер. Абсолютно. В мире их столько, что меняй я их каждый вечер, и то бы не переимел всех до конца.

Милану впервые в жизни я увидел год назад. Спускался зачем-то в рекламный отдел, и там, в обеденный перерыв застал лишь ее. Мелкая блондинка, в очках, осваивалась за компьютером, выполняла какое-то задание.

Бабы могут быть коварными. Это я хорошо усвоил. Они могут претворяться такими вот невинными овечками, очаровательными, миловидными, беззащитными… но ровно до того момента, как сядут к мужику на шею и начнут изменять ему! Поэтому Милану сразу обдал своим презрительным взглядом. Зайченко отпрянула аж, испуганно поправляя очки. Меня это позабавило. Но я естественно, этого не показал.

А дальше, бывает же так, что вот ничего особенного в девушке нет. Ну, миловидная, ладно, полно таких! Опять-таки блондинка, крашенная небось. Ну, косится на меня с испугом. На меня все кстати с испугом смотрят, потому что по моему выражению лица не могут прочесть уволить ли я их собрался, или сразу уничтожить! Ну, в общем, ничего примечательного в деве нет, но все время она мелькала подле меня, попадала в поле моего зрения. И ведь не специально, так что в этом я ее заподозрить не мог. То видел ее на камере наблюдений, то спускаясь из лифта, внизу замечал, то на парковке наблюдал, как за ней приезжал какой-то хмырь. Мне было пофиг. Ну, баба она симпатичная, хахаль-махаль наверняка ошивается рядом, тряся своими бубенцами.

После нашего с ней знакомства, нет-нет да и начал представлять ее на месте своих сексуальных партнерш. Так ощущения были намного острее.

А потом ее начальница пошла ныть в отдел кадров, что Милану Зайчеко надо бы заменить на ее племянницу. Племянница, якобы и деловита, и образована лучше, и смышлена, а Зайченко – тупая дура, у которой ноль воображения и креатива для рекламного отдела.

И тут моя секретарша засобиралась резко в декрет. Не от меня конечно, от своего мужа, ибо на работе я тр*хал ровно трех своих сотрудниц. Но все они к тому моменту были холодно брошены и уволены из моей компании. Так вот, все сошлось один к одному. В моей приемной поселилась Милана Зайченко. И я собираюсь ее тр*хнуть. И бросить потом самым жестоким образом. Уволить с волчьим билетом. Потому что женщины заслуживают только этого!

Глава 4

Роман

В лифте я не смог себя сдержать. Заявил про пять тыщ баксов. Чисто хотелось посмотреть, захочет ли Милашка расплатиться за испорченные ботинки немедленно, собой!      Что ж… не захотела. Начала лепетать, что так отработает. В моей приемной. И даже мои смехотворные угрозы десять месяцев не платить ей зарплату не подействовали на нее. Но тут Макс взял ее напором. Напалмом разжег страсть.

Я тоже возбудился. Ух, давно такого не было. Оказывается меня заводят мысли о групповом сексе! Я терся об ее упругую попку своим каменным стояком и разрывался от желания всадить ей на всю длину! Без смазки! Чтобы всю прелесть почувствовала! Каждый мой сантиметр!

Я видел страх в глазах нашей секретарши. Но Макс поддал напору и залез ей под резинку трусиков. Я, не будь дураком овладел ее грудью. Полушария маленькие у нее, упругие, едва ли смогут наполнить мужскую ладонь. Но и я не любитель огромных доек!

Странным образом в Милашке сочетается все то, что хоть как-то привлекает меня в этих тварях-бабах. Скромность, ладная фигурка. Запах… я зарылся носом в ее волосы. Они пахли каким-то конфетным шампунем. А кожа за ушами, сами мочки, шея… нежная, шелковая… Мои жадные поцелуи оставляли глубокие засосы везде, где касались в жарких поцелуях. На мгновение я даже потерял голову от нее. Но быстро взял себя в руки. Вернулся обратно. Чтобы не расслабляться с этими бабами.

Мы бы поимели ее. Прямо там, в лифте поимели бы, честное слово. Ибо ее испуг лишь сильнее возбуждал нас, лишь побуждал действовать больше, глубже, дальше, сжимать и сдавливать сильнее, быстрее натирать все ее чувствительные зоны… но нам помешали! Дава! Будь он не ладен – партнер по дочерней компании.

Сука, проблемы-то мы решили на раз-два, а вот Зайчик наш уже сделал ножки домой. Кажется, вчера мы соскучились по ней одновременно.

Мы пили вискарь, парились в сауне, и никак не могли унять наши зудящие тела. Мой член просто отказывался опадать. Не получивший свое в лифте, он колом топорщился под полотенцем, и у Макса я наблюдал точно такое же явление.

– Вам бы баб, пацаны, – задумчиво прокомментировал это все Дава.

– Блондинку! – хмыкнули мы оба, одновременно.

– Понял, щас организую, – ухмыльнулся лысый Дава в свою окладистую бороду.

Девушки не заставили себя ждать. Их было трое. Блондинки. Пышечка, сисястая, и мелкая, как Милашка. Наш взгляд зафиксировался на ней.

– Понял. – кивнул Дава, подмигивая мелкой. – Ты, останься, остальные – кыш! По очереди будете?

Мы с Максом переглянулись и поняли снова друг друга без слов.

– Сами разберемся! – рыкнул Макс на лысого, схватил блонди за запястье, да поволок ее в номер.

Мы часто делили шл*х на двоих, для нас это не впервой. Вот и вчера, если закрыть лицо мелкой ее же волосами, то можно запросто нафантазировать Милашку вместо нее. В общем, снимали мы «гипс» с наших стояков с помощью девы, драли и в хвост и в гриву. Как она жива после нас осталась – загадка! Зато Зайчик не пострадал от действий двух, как оказалось озабоченных боссов. Тем более, у меня на нее другие планы! Я хочу поиметь ее не только в физическом плане, но и эмоциональном. Привязать к себе, и бросить! О, да! И Макс, вечно капающий на нее слюной в мои планы не входит!

Утром мы все сделали вид, что вчера в лифте ничего не произошло. Я даже про туфли не вспомнил, а вот Милашка, кажется, помнила все. Честная, типа. До зубного скрежета честная. И чистая какая-то. Особенно на контрасте с ночной шлюшенцией. Вечером она отпросилась у меня пораньше. Я отпустил – знал, что у нас прием, так что пусть почистит перышки, девочка, пусть намарафетится для меня.