Крейг Кеннеди, профессор–детектив - Рив Артур Бенджамин. Страница 18

Нет необходимости добавлять, что после того, как я очистил комнату от этого смертельного элемента, горничная спала в ней сном праведника – и когда я в следующий раз увидел ее, с ней все было в порядке, за исключением того, что ей навредили люди, которым я перешел дорогу.

Крейг сделал паузу, а юристы снова стали что-то шептать своим клиентам. Затем профессор продолжил:

– В этой комнате находятся три человека, у которых была возможность поместить содержимое смертельной колбы в щели латунной кровати миссис Клоуз. Один из них, должно быть, заказал радий через посредника в Лондоне. У него должен быть мотив: использовав этот смертоносный элемент, он хотел чего-то добиться.

Как я уже говорил, радий из этой колбы был тайно спрятан в постели миссис Клоуз, его количество было не настолько велико, чтобы вызвать немедленную смерть – он был смешан с пылью, чтобы замедлить результат воздействия, которое, тем не менее, оставалось все тем же, но так можно было избежать подозрений. В то же самое время кто-то (пока не говорю, кто) убедил миссис Клоуз пройти курс рентгеновских процедур для устранения небольшого дефекта. Это также должно было отвести подозрения в другую сторону. Вряд ли можно было спланировать и реализовать более ужасный замысел. Чтобы добиться своей эгоистичной и подлой цели, этот человек был готов пожертвовать ее красотой.

Крейг снова сделал паузу, чтобы его слова лучше отпечатались в наших умах.

– Теперь, джентльмены, я хочу заявить, что все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Именно поэтому я попросил вас прийти с адвокатами. Конечно, вы можете проконсультироваться с ними, пока я готовлюсь к следующему действию.

По мере того, как Кеннеди все сильнее развивал свою речь, я удивлялся все больше и больше. Но я не мог не заметить, как пристально Лоуренс следит за профессором. Криво усмехнувшись, Лоуренс протянул:

– Не представляю, чтобы, вызвав нас в лабораторию, вы смогли бы добиться чего-либо. Все улики свидетельствуют против доктора Грегори – так же, как и прежде. Кеннеди, вы можете считать себя умным, но в ваших фактах содержится множество косвенных улик против доктора Грегори – их стало еще больше, чем было. Что же касается неназванного человека, присутствующего в комнате – я не думаю, что у вас есть что-то против нас, если только эти новые улики не говорят против Эша или Джеймсона, – добавил он, театрально взмахнув рукой в мою сторону – так, словно он выступал перед присяжными. – По моему мнению, двенадцать наших соотечественников могут вынести обвинительный вердикт против них с такой же вероятностью, как и против кого-либо еще из связанных с этим делом. Конечно, за исключением доктора Грегори. Нет, в вашем следующем расследовании вам придется постараться как следует, если только вы хотите сохранить репутацию профессора криминальных наук.

Что же касается Клоуза, то, выслушав своего адвоката, он презрительно заметил:

– Я пришел сюда в поисках новых улик против негодяя, погубившего красоту моей жены. А получил лишь скучную лекцию о рентгеновских лучах и радии. Полагаю, сказанное вами – правда. Ну, это лишь подтверждает то, о чем я думал и раньше. Увидев, какой ущерб причинили процедуры в его кабинете, Грегори стал лечить мою жену на дому. Полагаю, он хотел довести работу до конца: избавиться от женщины, которая служила доказательством его профнепригодности.

Пока Крейг выслушивал эту тираду, по его лицу не пробежало ни тени.

– Простите, я на секунду, – сказал он, открывая дверь, чтобы выйти из комнаты. – Мне нужно прояснить еще один момент. Я сразу же вернусь.

Кеннеди отсутствовал несколько минут. Тем временем Клоуз и Лоуренс перешептывались, излучая уверенность, что таким образом Кеннеди признал поражение. Грегори и Эш подобным образом обменялись несколькими словами – все выглядело так, словно Эш пытается дать происходящему лучшее объяснение, чем то, которое мог придумать Грегори.

Когда Кеннеди вернулся, Клоуз уже застегивал пальто, собираясь уходить, а Лоуренс закуривал новую сигару. Кеннеди сжимал в руке блокнот.

– Моя стенографистка пишет очень разборчиво, по крайней мере мне так кажется, но я долго практиковался. Просматривая ее записи, я нашел много фактов, которые заинтересуют вас позже – на суде. Но позвольте мне зачитать:

– Ну, он очень умен, но у него же нет ничего против меня, не так ли?

– Нет, пока он не разыщет посредника, купившего для вас радий.

– Он не сможет этого сделать. Никто не сможет узнать в вас человека, отправившегося в Лондон под видом ювелира, узнавшего, что радий может применяться для окраски бриллиантов, и пожелавшего приобрести хороший запас радия.

– Тем не менее нам придется отказаться от иска против Грегори. Эта часть безнадежно испорчена.

– Да, полагаю, это так. Как бы то ни было, я – свободен. Она вряд ли сможет что-то сделать, так что она согласится на развод и мирное соглашение. Сама виновата – мы пытались добиться этого любым путем, но она с жиру бесилась. Она вынудила нас пойти на это.

– Да, теперь вы сможете выгодно развестись. Но как нам заткнуть этого Кеннеди? Даже если он не может ничего доказать, то все равно будет очень неприятно, если всего лишь слухи об этом достигнут ушей миссис Тулкингтон.

– Лоуренс, можешь зайти так далеко, как пожелаешь. Ты знаешь, какое значение для меня имеет брак. Он позволит мне погасить долги как перед вами, так и перед всеми остальными.

– Клоуз, посмотрим, что я смогу сделать. Он скоро вернется.

Лицо Клоуза побагровело.

– Это сплошная ложь! – выпалил он, обращаясь к Кенне­ди. – Вранье! Вы – фигляр и шантажист! За это я отправлю вас в тюрьму, и вас, Грегори, туда же!

– Пожалуйста, один момент, – спокойно сказал Кеннеди. – Мистер Лоуренс, не будете ли так добры, потянитесь за ваш стул. Что вы нашли?

Лоуренс достал черную коробочку с тянущимся от нее проводом – тем самым, который я укладывал в трещины на полу.

– Это небольшой прибор, изобретенный Томасом Эдисоном. Он называется «акустифоном». В основном он позволяет усилить звук в полторы тысячи раз и перенести его в любое место, где вы сможете разместить приемник. Первоначально мистер Эдисон изобрел это устройство для помощи глухим, но я не вижу причин, по которым его нельзя было бы использовать для помощи закону. С этим прибором больше нет нужды подслушивать у замочной скважины. Внутри этой коробочки нет ничего, кроме серии катушек, на которые туго натянуты тоненькие провода. Простой шум шагов превращается в топот копыт ломовой лошади. Если разместить акустифон в любой части комнаты, а лучше всего – возле говорящих людей, то даже если они будут перешептываться, то их шепот – такой же, как ваш этим вечером, особенно в тот момент, когда я вышел за стенограммой… так вот, этот шепот прозвучал так же громко, как если бы вы кричали о своей вине. Клоуз и Лоуренс, вы оба можете считать себя арестованными – за сговор и попытку ложного обвинения другого человека. Полиция скоро будет здесь. Нет, Клоуз, силой вы не пробьетесь. Двери заперты, и, как вы видите, здесь нас четверо против вас двоих.

V. Приключения сейсмографа

«Доктор Джеймс Хэнсон, врач при коронере. Уголовный суд», – прочитал Крейг Кеннеди, держа в руках визитку посетителя. Затем добавил, обращаясь к гостю:

– Садитесь, доктор.

Доктор поблагодарил его и сел.

– Профессор Кеннеди, – начал он, – меня к вам направил инспектор О`Коннор из Детективного бюро. Может показаться неуместным, что городской чиновник просит вас о помощи, но, понимаете, я полностью сбит с толку. Вдобавок мне кажется, что дело вас заинтересует. Дело Вэндама.

Если бы доктор Хэнсон вдруг пустил ток по индукционной катушке, а я держался за её спирали, то не думаю, что полученные ощущения могли бы сравниться по внезапности с теми, что я почувствовал сейчас. Дело Вэндама было сенсацией, тройной загадкой, с чем мы с Кеннеди согласились. Что это было – самоубийство, убийство или внезапная смерть?