Моя навсегда (СИ) - Шолохова Елена. Страница 32

— Номер уже забронирован, — сообщил Павел Викторович, с кряхтеньем, но довольно живенько выскакивая из машины. Он открыл Лиле дверцу, взял из багажника ее сумку и направился первым к дверям, обитым рейками.

Роман и Лиля последовали за ним. Ярко-освещенный вестибюль был абсолютно пуст, если не считать сонной женщины за стойкой.

— Тамара! Встречай гостей, — громко провозгласил Потапов.

Женщина, лет сорока пяти, с короткими химическими кудряшками, в бордовом форменном жилете, воззрилась сначала на Лилю, а потом уже уставилась на Романа. И судя по изменившемуся выражению лица, она его признала.

— Надолго к нам?

Роман не стал ничего отвечать, хотя вопрос наверняка относился к нему. Ответил Потапов:

— Как принимать будем. Так что, Тамара, давай ключи от лучшего номера.

— Оформить надо сначала, — буркнула она.

Лиля достала из сумочки документы. Тетка внимательно вгляделась в паспорт.

— Вам номер один на двоих?

Роман видел, что за ее вопросом скрывалось нездоровое любопытство.

— Ой нет, — хихикнула Лиля. — Я одна заселяюсь.

— Тамара, ну! — укоризненно протянул Павел Викторович.

Гостиница Кремнегорска, казалось, застряла годах в восьмидесятых-девяностых прошлого столетия. Один лишь дисковый телефон на стойке чего стоил. И ключ Лиле выдали не магнитный, как везде, а цилиндровый с бочонком.

Вместе с Потаповым они проводили Лилю до номера. Роман сухо произнес:

— Лиля, сейчас половина седьмого. Думаю, полтора часа вам хватит, чтобы прийти в себя после дороги, собраться, ну и к девяти я за вами заеду.

— Да, конечно, Роман Владимирович. К девяти я буду готова, — вытянувшись в струнку, как пионерка, отчеканила она.

— Что, Ром, в кулаке своих держишь? — хмыкнул Павел Викторович, когда они уже спускались вниз. — Узнаю породу Стрелецких. Весь в мать. А то я уж было, грешным делом, подумал, что эта Лиля… ну, что у вас с ней шуры-муры…

Роман по привычке оставил его высказывания без ответа. И в машине тоже молчал, пропуская безобидную болтовню Потапова мимо ушей. Не подал виду, даже когда тот вдруг сообщил как бы между прочим, что Ольга Зарубина тоже работает на их комбинате. Ни единый мускул в лице не дрогнул, хотя внутри, под непроницаемой оболочкой, сердце тревожно дернулось и заныло.

— Ольга Николаевна у нас, кстати, в бухгалтерии трудится, — сам того не ведая, продолжал бередить ему душу Потапов. — Два года назад пришла ко мне. Просила устроить ее хоть кем-нибудь. С работой-то у нас в Кремнегорске туго. Она сначала в школе математику преподавала, да потом у них там какая-то скандальная история вышла. Кто там прав, кто виноват — черт их разберет, баб этих. Но уволили ее с треском. Она помыкалась, да и пришла на комбинат. Говорит: хоть полы мыть буду, хоть что. Жить, говорит, не на что. А я-то ее еще помнил, когда она с племянником моим математикой занималась. Он у нас такой балбес был, прости господи. Но ничего, подтянула она его хорошенько. Даже этот… как его? ЕГЭ сдал. Ну я и выпросил в главке для нее ставочку в бухгалтерии. И ты знаешь, не пожалел ни разу. Наши бабы там только языками чешут. А Ольга пашет как ломовая лошадь. Надо задержаться — пожалуйста. Надо выйти в выходной — Оленька тут как тут. Зинаида Георгиевна, наш главбух, в ней вообще души не чает. Доверяет как себе. Да что уж, последние полгода за себя ее оставляет. Болеть она стала часто. И Ольгу сделала своим замом. Представляешь? Вот такую карьеру девка сделала. А была ведь… ну ты и сам знаешь. Слова лишнего не скажет. Ну, помнишь же?

Роман равнодушно пожал плечами.

— Ну, встретитесь сегодня — вспомнишь, — хохотнул Потапов, подъезжая к дому, где когда-то жили они с матерью.

Встретятся… после стольких лет… От этих слов сердце болезненно сжалось.

— А она тебя, кстати, помнит. Вчера вызвал ее… Зинаида Георгиевна опять на больничном… Говорю: вот такие дела, Ольга Николаевна, проверка к нам едет из Москвы. Извольте все подготовить. Она стоит кивает. Я ей: Роман Владимирович Стрелецкий проверять будет. Так она чуть в обморок не грохнулась, ей-богу. Побледнела вся, я аж испугался. О, все, вот мы и на месте… Значит, к половине девятого пришлю за тобой водителя.

Роман поблагодарил Павла Викторовича и вышел из машины. В голове стучала одна-единственная мысль: через каких-то два часа они встретятся…

33

В свою старую квартиру Роман входил с колотящимся сердцем. Все, абсолютно все было узнаваемо, до мелочей. Паркет в прихожей, зеркало на стене, обои, шкаф, в котором до сих пор висели кое-какие его и мамины вещи. Если бы не пыль и спертый воздух — то и не скажешь, что здесь давно никто не живет.

Почему он так и не продал эту квартиру после смерти матери, он и сам не знал. Ведь не собирался возвращаться в Кремнегорск. Эта командировка — вообще вынужденная случайность. Сентиментальным до этого момента он тоже себя не считал. Мог ведь запросто найти риэлтора, тот сам бы все устроил, без участия Романа. И тем не менее не продавал и счета оплачивал.

Роман прошелся по всем комнатам, как по музею. В комнате матери задержался. И хотя боль утраты уже притупилась, сейчас вдруг снова прихватило. Даже глаза зажгло. Он и раньше жалел, что редко говорил ей теплые слова, редко звонил, мало заботился. А тут это чувство, смешанное с виной, как яд, разлилось по венам.

— Прости меня, мама, — прошептал Роман и вышел из ее комнаты.

В гостиной и на кухне открыл форточки, впустив свежий морозный воздух. Потом разобрал дорожную сумку. Взял чистое белье, отправился в ванную. Он стоял под упругими струями, а ему казалось, что вода смывает его старательно возведенную крепость, оставляя его обнаженным и уязвимым.

Господи, где взять сил, чтобы выдержать этот день там, рядом с ней?

После душа он успел только выпить кофе, как ему позвонил Потапов.

— Рома, мой водитель уже там у тебя, на месте.

Роман выглянул из окна, у подъезда его и правда ждала машина.

Сначала они заехали, как договаривались, в гостиницу за Лилей. Потом отправились на комбинат. Роман думал, что это будет водитель матери, Юра, но тот, оказалось, сразу уволился после ее ухода. А этот ему не понравился, хотя вел он гораздо лучше Потапова.

Лиля опять всю дорогу до комбината щебетала:

— Надо же! Роман Владимирович, вы здесь выросли! С ума сойти! А мне это место нравится! Есть в таких маленьких городках особенная прелесть. Атмосфера, что ли…

Роман ее не слушал. Он мысленно давал наставления самому себе: «Так, надо успокоиться. Нечего нервничать. Мне надо выполнить свою работу, ни больше и ни меньше. С ней — просто поздороваюсь. Вежливо и ровно, как со всеми. И ведь надо еще разобраться, что там у них происходит…»

Роман надеялся, что генеральный ошибся, строя теории о некой мошеннической схеме и крупных хищениях. Потапова и главбуха, Зинаиду Георгиевну Ройзман, он знал с детства. Оба при матери ни рубля не украли, а тут, на старость лет, ударились во все тяжкие? Ну, чушь же. А чтобы Ольга воровала у комбината… ну это вообще из области бреда. Если и есть у них там в бухгалтерии какие-то мелкие огрехи, как сказал Потапов, то, скорее всего, из-за халатности или по незнанию.

Они переехали мост. Остановились у высоких стальных ворот. Водитель коротко посигналил, и ворота медленно, с лязгом и скрежетом, начали разъезжаться.

А внутри их уже встречали. Сам Павел Викторович выскочил на крыльцо без верхней одежды.

— Рома, пойдем ко мне. Выпьем чай-кофе, что пожелаешь. Секретарша уже все приготовила. А можно и чего покрепче для обогрева. У нас тут морозы. Отвык, поди, от морозов в своей Москве, да?

— Да нет, спасибо, — отказался Роман. — Давайте, Павел Викторович, сразу за дело. Времени у меня не так много. Поэтому хочется поскорее все закончить.

Потапов приуныл, но ненадолго.

— Ну… хозяин — барин, конечно.

— Нам с Лилей нужен отдельный кабинет с компьютером и выходом в интернет. Все документы принесите туда.